Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма - Петр Ефимович Люкимсон

Как уже сказано, у Бешта было и (да и до сих пор есть) немало врагов, которые пытаются его выставить шарлатаном и даже мошенником, сознательно вводившим в заблуждение легковерных и невежественных людей, и таким же мошенничеством являются совершенные им чудеса.

И вот эта версия, уже безусловно, предвзята если не сказать больше. Любая ложь была совершенно чужда и отвратительна его натуре; он был одним из тех немногих людей, которые умудрились прожить жизнь ни разу не солгав. Вне всякого сомнения, он глубоко верил в истинность всех полученных им знаний, в то, во что говорил и что делал.

А то, как объяснить совершенные им чудеса и чудесные исцеления — это уже совсем другой вопрос.

Дубнов, к примеру, объясняет веру Бешта в самого себя тем, что он был с детства крайне экзальтированной натурой, на которую, вдобавок, оказала влияние окружающая среда со всеми ее рожденными временем взглядами и суевериями. Запоминались, по версии Дубнова, только те совершенные Бештом чудесные исцеления, которые были удачными. Ну, а в случае неудачи и даже смерти больного он, дескать, всегда мог сослаться на «происки Сатаны».

Но ведь можно посмотреть на это и по-другому: задаться тем вопросом, который задает атеисту раввин из известной хасидской притчи: «А что, если это — правда? Что, если это все — правда?!».

Среди рассказов о Беште, которые ждут нас впереди есть и немало таких, в которых в его сверхъестественные способности и творимые им чудеса начинают верить и завзятые скептики, поначалу не просто иронично, а даже враждебно к нему настроенные.

Любопытно, что большинство дошедших до нас рассказов, связанных с деятельностью Бешта-целителя связано с меджибожским периодом его жизни, когда он уже был, без преувеличения, знаменит на сотни верст вокруг и имел множество последователей.

Согласно одному из этих рассказов, однажды, когда Бешт был в Заславе, ему сообщили, что заболела тринадцатилетняя внучка местного раввина. Бешт осмотрел больную, пришел к выводу, что у нее почечуй (геморрой) и велел назавтра позвать лекарку и поставить ей пиявки.

Этот диагноз показался отцу девушки, р. Айзеку сомнительным. Он подумал, что Бешт, возможно, великий человек, но все же не профессиональный врач, и решил обратиться к личному доктору местной помещицы с вопросом, бывает ли вообще почечуй у детей? Тот ответил, что такое случается, после чего р. Айзек все же послал за знахаркой.

Надо заметить, что если Бешт правильно поставил диагноз, то правильно и назначил лечение: как известно, одной из причин геморроя является отсутствие оттока крови от кишечника.

Однако, когда знахарка появилась, Бешт выразил недовольство и сказал: «Неужели в городе нет другой лекарки, что вы позвали эту» — намекая, видимо, что речь идет о дурной женщине, которой не стоит доверять.

После пиявок состояние юной больной (которая, к тому времени, надо отметить, была уже замужем) не улучшилось, и отец решил повезти ее к Староконстантинов к другой местной знаменитости — лекарю-татарину. Узнав об этом, Бешт страшно обиделся за то, что ему не доверяют настолько, что прибегают к помощи иноверца, и, поняв это, р. Айзик пообещал, что никуда не поедет.

Но не успел Бешт выехать из Заслава, как р. Айзик все же поехал в Староконстантинов, однако лекарь-татарин тоже ничем помочь не смог. Между тем, состояние больной ухудшалось, и в субботу ухудшилось настолько, что в доме раввина собрали меламедов, чтобы читать псалмы. Молодой женщине дали другое имя, чтобы обмануть ангела смерти, и, учитывая всю серьезность ситуации, послали нееврея в Меджибож, чтобы тот попросил Бешта молиться за спасение дочери р. Айзика.

На исходе субботы Бешт отослал нееврея в Заслав со следующим письмом: «Перед мусафом получил я сообщение и молился за нее с большим усердием. Но не ответили мне ни слова, ни полслова, и я не знаю в чем дело. Может быть, вы благословили ее другим именем, так сообщите мне скорее!».

Через некоторое время выяснилось, что больная была беременна (геморрой у женщин часто бывает следствием беременности — П. Л.), ее состояние начало улучшаться, а после родов она окончательно выздоровела.

Эта история, видимо, вызвала сомнение в проницательности Бешта, и когда он снова оказался в Заславе, спросил его р. Айзек: «Как же так? О лекарке узнал, о новом имени узнал, а о беременности не узнал?».

Видимо, он имел в виду, что узнать заранее о репутации знахарки, и о новом имени было несложно — Бешт мог столкнуться с ней и раньше, а обычай давать новое имя больному в случае угрозы для жизни был общеизвестен, и догадаться, как поведет себя семья больной в этой ситуации было несложно. На что Бешт ответил: «Ты думаешь, она взаправду была беременной? От моей молитвы и молитвы твоего отца она понесла!»[134].

Из этой, чрезвычайно характерной истории можно сделать, по меньшей мере, два вывода.

Во-первых, рассказы о Беште-целителе далеко не всегда носят комплиментарный характер. Скорее, наоборот — его те или иные промахи, видимо, запоминались куда лучше, чем более частые, ставшими для современников привычными, успехи. Во-вторых, признавая важность пиявок, травяных отваров и других средств, Бешт все же решающую роль отводил молитве, помогавшей проникать в незримые небесные выси и влиять на принимаемые там решения.

Так как его духовный уровень был настолько высок, что он мог, подобно Аризалю, видеть многое из того, что скрыто от глаз простых людей, то и исцеления он нередко добивался сверхъестественным путем, влияя не незримые остальным сущности, а нередко и обладая полной властью над самыми темными и страшными из них.

Именно так происходит в рассказе о неком р. Лейбуше из Межерича, который приехал в Меджибож, чтобы провести с Бештом Десять дней трепета от праздника Рош а-Шана (Новолетия) до Судного дня. Однако перед самым Рош а-Шана р. Лейбуш заболел; Бешт лечил его весь день и всю ночь, наконец удостоверился, что его жизни ничего не угрожает оставил больного и ушел на утреннюю молитву.

Тем временем р. Лейбушу стало хуже, его начал мучать изнуряющий кашель, и в доме решили снова послать за Бештом. Ученики попытались дать Бешту знак, что ему надо прервать молитву и пойти домой, но он, как обычно, был в это время настолько отрешен от действительности, что ничего не замечал, а крикнуть они боялись.

Наконец, один из них все же закричал, Бешт услышал, обернулся и сказал: «Что же вы раньше не сказали?!» — и поспешил в дом. Здесь он увидел возле больного Ангела Смерти, накинулся на него с бранью и тот поспешил исчезнуть. После