Самая желанная - Ольга Арсеньева

— Вы хотите меня испугать или удивить, Рино? Вы забыли, что я родилась в государстве, пережившем самые страшные мировые войны. Я живу в стране, где и сегодня продолжают стрелять, убивать, воевать, а количество уничтоженных врагами и своими же согражданами исчисляется миллионами… — Кристина вздохнула и посмотрела в фанатично блестящие глаза. — Да, я боюсь. Я всего лишь слабая женщина. Я боюсь крови, боли, зубных врачей, пауков. Дрожу, когда при мне бьют собаку или потрошат живую рыбу. Я не достойная противница для вас, могущественного, сильного, бесстрашного человека… Мне стыдно за ваше представление, Рино Морелли.

— Киска, ты о чем? Это музейная экскурсия, не больше. Я еще не подставил под твою попку зажженный фитиль… И не размахивал раскаленными щипцами. — Он присел рядом с ней на черный кожаный диван, халат распахнулся, обнажая атлетически мускулистые ноги. — Ты у меня в гостях, я представляю тебе мой дом и себя… Я соблазняю тебя, детка!

Кристина не могла не признаться, что у этого омерзительного типа красивое лицо — лицо древнего божества, соединившего четкость классических европейских линий с масштабностью и рельефностью черт негроидной расы: огромные, мрачные глаза, тонкий, с горбинкой, нос, крупные, сладострастно вывернутые губы. Очень коротко подстриженные дегтярно-черные волосы шапкой покрывали мастерски вылепленный череп. Ногти и ладони казались совсем светлыми, а крупные зубы, обнажавшиеся в хищной улыбке, — ослепительно-белыми. Тонкие усики делали его похожим на Фреди Меркьюри, загримированного для роли безумного злодея.

— Не думаю, Рино, что вам приходится добиваться женщин подобным способом. Я имею в виду — против их воли, — подвела она итог своим наблюдениям.

— Даже мальчишкам известно, что иметь женщин против их воли забавней. Особенно когда они сыпятся в твою постель, как переспевшие сливы… У моего отца был большой сад, из которого угощалась вся округа. И огромный член, которым он перетрахал всех угостившихся! — Рино улыбнулся своей шутке, но Кристина решила ее «не заметить».

— У моей бабушки в саду под Москвой тоже растут сливы. Желтые и черные. Когда я была маленькая, то надевала на голову таз и трясла дерево… А теперь не надеваю — ведь это совсем не больно.

Рино приблизился и взял ее за руки — ему нравилось изображать наручники, сомкнув на запястьях стальное кольцо сильных пальцев. Кристина встрепенулась и напряглась, как попавший в капкан зверек.

— Вот так ты выглядишь очень соблазнительно, — притянув пленницу к себе, Рино присосался губами к ее горлу.

Кристина вскрикнула, дернула головой — зубы Рино впились в ее шею.

— Прежде, чем я перекушу сонную артерию и полакомлюсь твоей славянской кровью, скажи, сладкая птичка, а где наша маленькая игрушка? — Рино, хищно блестя зубами, выдыхал слова прямо в лицо Кристине. Она поняла, о чем идет речь, и взмолилась о том, чтобы потерять сознание прежде, чем эта скотина навалится на нее.

— Где «Голубой принц», идиотка?

— Что-о-о? — Удивление девушки было столь глубоким, что Рино счел его наигранным:

— Ты плохая актриса, бэби. И никудышная воровка.

Кристина лихорадочно вспоминала, где слышала это название.

— А! Вспомнила! Наследство Тичелли, то есть Гватичелли, которое перешло Рите? — спросила она.

— Дальше, дальше, пропустим предисловие.

— Когда они поженятся с Вествудом, камень перейдет в собственность семьи. А потом наследнику мужского пола… Ведь отец лишил права наследования своего сына… Не помню, как его звали…

— Так ты утверждаешь, что камушек припрятан у красотки Риты Вествуд?

— Вествуд? Они уже поженились?

— Давным-давно. Поскольку невеста вынашивает трехмесячный живот.

Кристина молниеносно сообразила, что на злополучном балу во дворце Тинтури она требовала любви у женатого Элмера!

— Очнись! Я тебя еще, кажется, не очень помял. Если вздумаешь хитрить — лишь затянешь удовольствие. Я буду срывать с тебя одежду по кусочку за каждый лживый ответ. А когда тряпки кончатся, примусь за кожу. Ты видела, как обдирают после охоты еще теплые туши?

— Мне нечего скрывать. Клянусь, я не собираюсь врать. — Пользуясь тем, что Рино отпустил ее руки, она инстинктивно зажала у горла широкий ворот шелковой блузки.

— У Риты фальшивка. «Голубой ублюдок» — стекло. Значит, камень остался у тебя.

— Ради Бога, Рино, объясните, где он — и я отдам немедля. Мне не нужны чужие сокровища. Да и вообще… любые.

— Ты коммунистка? Против частной собственности? Тогда расскажи про подарки фирмы «Карат». Меня интересует, что с ними произошло после того, как вы с Руффо покинули самолет. Если не ошибаюсь, саквояж для косметики и бижутерии ты несла в руке?

— Да, он был со мной в салоне самолета. Там лежал набор косметики, купленный синьором Руффо, и бижутерия «Карата» — колье и диадема. Пока мы ожидали багаж, я сидела в зале аэропорта, а синьор Строцци караулил чемоданы… — Кристина старалась точно припомнить подробности своего первого прибытия в Рим.

— Значит, Руффо остался поджидать чемоданы, а ты ушла со своим саквояжем в другой зал?

— Нет, я сидела рядом и все время видела его… Мне было страшно потеряться в незнакомом городе. Руффо держал мой жакет и саквояж. Да, верно, там было жарко.

— А потом ты взяла свои вещи у него? — В голосе Рино звучало бешенство.

— Да. Надела жакет, взяла интересующую вас сумку, и мы сели в машину.

Кристина не успела отпрянуть — молниеносным жестом Рино рванул рукав ее блузки. Кусок шелка, затрещав, повис на нитках.

— Какую сумку ты взяла?! — Он поднял руку, угрожающе сверкая глазами.

— Ту, что держал Руффо! — На глазах Кристины блеснули слезы. — Клянусь! У меня больше ничего не было…

— Кто еще был с вами?

— Никого. То есть вокруг была огромная толпа, но это — незнакомые люди… Хотя… — Кристина отчетливо вспомнила спину незнакомца в светлом пиджаке, скрывающуюся в толчее. — Мне показалось… Лишь на секунду я увидела спину мужчины, высокого, кудрявого… Он быстро шел к выходу, а у него в руке была точно такая же сумка… Может, их много таких?

— Хорошо. Вы приехали в отель и сумка осталась у тебя? — Рино закатил глаза, сверкнув белками: он еле сдерживал ярость.

— Конечно. Зачем Руффо женские вещи, — быстро пролепетала Кристина.

Затрещав, отлетел в сторону воротничок. Блузка упала, держась на одном рукаве. Кристина не носила бюстгальтера и теперь предстала перед своим мучителем полуобнаженной.

— Первый раз я согласен с тем, что ложь приносит пользу. Так интересней беседовать. К тому же, когда ты замерзнешь, я начну тебя согревать, — мрачно предупредил Рино. — Все осталось у меня! Я не могу придумать другого ответа, даже если вы начнете сдирать с меня кожу.