Вкус листьев коки - Карин Мюллер

– Вы бы посмотрели, как там внизу, – обратилась я к паре англичан, которые стояли рядом. И предложила им свой пропуск, по которому их бы пустили к паланкину.

Но женщина отреагировала так, будто я пыталась всучить ей одеяло, под которым спал больной оспой.

– Да кто в своем уме туда полезет? – воскликнула она, глядя на толпу поверх балконных перил. – Там же настоящая давка!

Я вспомнила, как ступала по мокрым опилкам босыми ногами, как облака ароматного дыма окутывали меня шелковым покрывалом. Теперь, почуяв этот запах, я буду каждый раз снова возвращаться сюда.

Я предложила свой пропуск еще нескольким людям на балконе, но никто им не заинтересовался. Как жаль, что мне уже не найти тех старушек, что сидели со мной в холодной предрассветной темноте и из чьих глаз потекли слезы, когда они впервые увидели фреску.

Христос Чудотворец медленно завернул за угол и исчез.

ГЛАВА 14

Манго в прибое

Путевые заметки: «Никогда не гуляйте в одиночестве по боливийскому захолустью, особенно если с собой у вас нет ничего, кроме колокольчика».

Я шла по колено в песке, глядя на горизонт, плывущий и пляшущий перед глазами. Рикардо, он же Путник, шел по этой тропе почти пять месяцев. Как ему удавалось находить пищу и воду в пустыне? То, что казалось мне всего лишь торжеством личной дисциплины и упорства – вроде похода по тропе через Аппалачи, – на деле, должно быть, было куда более опасным опытом выживания в пустыне.

– Это правда, – признался он, когда я вернулась в машину.

Мы ехали по южному берегу Лимы, чтобы взглянуть на те места, где он когда-то прошел. Я взяла напрокат дорогой джип, но бензобак у него тек, как сито. Мы выехали в пять утра, у меня слипались глаза, а в голове был туман, но рассказы Рикардо о путешествиях мигом меня растормошили. У него был удивительный талант рассказчика.

– Один раз, – поведал мне он, – я чуть не умер. Я знал, что впереди длинный пустынный отрезок пути, и спросил у местных рыбаков, далеко ли до следующего источника воды. «Семьдесят пять километров», – сказали они. Я решил, что успею меньше чем за три дня. Когда же, наконец, я достал карту и увидел, что путь вдвое дольше, было уже поздно поворачивать назад. Я просто смирился и пошел дальше.

Он вдруг улыбнулся.

– На полпути я вдруг увидел в прибое спелое манго. Чуть позже нашел морковку – гладкую, без единого пятнышка. Это было чудо.

К полудню мы приехали в Наску и притормозили у пыльного хостела на въезде в город. Рикардо предупреждал о том, как опасно путешествовать по пустыне на автомобиле в одиночку, поэтому мы договорились встретиться с Лучо, хозяином джипа, и продолжить путь в тандеме. Лучо был владельцем компании, организовывающей приключенческий треккинг, и надеялся открыть этот маршрут для туристов, путешествующих на джипах. Рикардо нужно было вернуться в некоторые места, где он прошел пешком, и уточнить факты для второго издания своей книги. Мне же хотелось понаблюдать за дикой природой в отдаленных прибрежных зонах и посетить Пуэрто-Инка – единственные руины, сохранившиеся в этой части побережья.

Но сперва нам надо было починить джип. Маленькая протечка обернулась бензиновым ручейком. Лучо полез под колесо, снял маслосборник и водрузил на его место кусочек чего-то, подозрительно напоминающего жвачку. Мы как раз загружали вещи в машину, когда Рикардо заметил вторую лужицу непосредственно под двигателем. Масло? Мы достали фильтр. Тот был блестящим, влажным, без единого повреждения. Я обмакнула палец в лужу. Рабочая жидкость. Мотор сгорел.

Лучо поехал в ближайший город в поисках запчастей, а мы остались ждать.

От жары даже москиты разомлели и летали, как в замедленной съемке, однако мы и сами слишком обмякли, чтобы воспользоваться их нерасторопностью. Мое мокрое белье, развешанное на ближайшем кусте, сохло на глазах. Мы таяли, как шоколад, лежа в полотняных шезлонгах.

Я приставала к Рикардо, пока тот не поддался моим уговорам и не рассказал о том времени, которое он провел в Боливии в обществе монаха-трапписта.

– День Страстной пятницы в боливийских Андах имеет совсем другой, специфический смысл, – начал он. – Местные верят, что, поскольку Христос вроде как временно умер, люди могут делать что хотят и не нести ответственности за это. Однажды я видел, как деревенские жители в Страстную пятницу поймали человека, укравшего овцу, и разрезали его на сто пятьдесят кусков. – Он на секунду замолк. – Жестокое правосудие в жестоком краю. Когда я жил в монастыре, то любил гулять в одиночестве по ночам, порой до рассвета. Как-то раз я решил исследовать руины довольно далеко от монастыря. Взял с собой лишь лопату и старый колокольчик, мой талисман. Я был одет, как полагается монаху, в простое белое одеяние, и, – он потер подбородок, – у меня была борода. На полпути я остановился переночевать в доме старой монахини, которая держала приют. Почти сразу после моего ухода у нее заболел живот, началась рвота. Через два дня она умерла, – Он замолчал, а потом вдруг спросил: – Знаешь, что такое карасири?

Я не знала.

– Злой дух. Он накладывает на людей заклятие, а потом крадет жир из их животов и продает изготовителям церковных свечей или на смазку для швейных машин. Карасири можно узнать несколькими способами. Это религиозный человек со светлой кожей. Он всегда одевается в один и тот же цвет, например белый. Носит с собой трость и маленький колокольчик, при помощи которого гипнотизирует своих жертв…

Вскоре после смерти монахини пошли слухи. Две девочки рассказали, что видели Рикардо в ту ночь, и у них тут же отнялись ноги. Позднее их нашли без чувств, с пеной у рта. Одна женщина утверждала, что от него забеременела ее душевнобольная дочь.

До Страстной пятницы оставалось совсем недолго.

– Я знал, что мне предстоит умереть в ту ночь, и решил, что от судьбы не убежать, – продолжал Рикардо. – Я просто занимался своими делами, ходил по улицам, со всеми здоровался. Думаю, это моя уверенность помешала им расправиться со мной. Они ждали, что я буду напуган.

Несмотря на то что линчевания удалось избежать, в городе на Рикардо по-прежнему подозрительно косились. Он не был женат, не занимался ручным трудом – два признака колдуна.

Вскоре все изменилось.

– Нам сообщили, что через двадцать пять дней должен был приехать епископ и благословить новый медицинский центр, строительство которого вряд ли удалось бы завершить и через четыре месяца. Я с головой окунулся в работу, трудился днем и ночью, нещадно загонял строителей – но на каждые два кирпича, что они несли на плечах, я сам тащил четыре. В последнюю неделю я почти не спал, красил стены, доделывал оставшиеся мелочи. – Рикардо перевел дыхание. – И мы успели. Епископ приехал, пробыл два часа и был таков. После этого, – улыбнулся он, – ко мне все стали относиться с уважением. Одна женщина даже вывела двоих своих детей на улицу, чтобы те поздоровались со мной.