Врата Смерти(пер. И.Иванова) - Стивен Эриксон

Лагерь араков был разбит на самой вершине холма. Между шатрами они оставляли достаточное пространство, ибо тень от соседнего шатра считалась оскорблением. Завидев всадников, женщины и дети племени столпились на самом высоком месте и с нетерпением ждали, кто придет первым. Под удивленные крики жеребец Скрипача раньше других миновал раскрашенный шест, обозначавший границу лагеря. Сапер едва сумел увернуться, чтобы не задеть плечом другого всадника. Лошадь под тем споткнулась, и арак только каким-то чудом удержался в деревянном, обитом войлоком седле. Его негодующий возглас слился с сердитым ржанием лошади, которая остро переживала свой позор.

Жеребец Скрипача молнией взлетел по травянистому склону. Толпа зрителей расступилась. Поравнявшись с первыми шатрами, сапер натянул поводья и остановился.

Как и любые кочевники равнин, араки выбирали для своих стоянок возвышенные места. Там всегда дул ветер, отгоняя крылатых кровососов. Правда, этот же ветер иногда грозил опрокинуть хижины, отчего их приходилось со всех сторон подпирать камнями. Вершины холмов имели и еще одно неоспоримое преимущество — позволяли беспрепятственно наблюдать восход и заход солнца, необходимые для ежедневных благодарственных ритуалов.

Во времена императора Скрипачу довелось побывать в этих местах с отрядом виканских дозорных. Он помнил лагеря араков. С тех пор в их устройстве ничего не изменилось. Как и тогда, хижины стояли по кругу. В середине круга находился сложенный из камней очаг. Рядом была устроена незамысловатая конюшня — просто четыре врытых в землю деревянных столба, соединенных с трех сторон толстой пеньковой веревкой. Никакого навеса лошадям не полагалось. Чуть поодаль сушились свернутые войлочные подстилки и шкуры. Тут же стояли треножники с кусками вялящегося на солнце мяса.

Фыркающего жеребца сразу же окружило не менее дюжины тощих псов. Если они привыкли облаивать всех чужаков — это еще полбеды. Потявкают и успокоятся. Но если собаки окажутся настырными, араки могут что-нибудь заподозрить. Этого Скрипач опасался больше всего.

Вскоре на холме уже собрался весь отряд. Возбужденные, хохочущие всадники спрыгивали на землю. Крокус и Апсалара подъехали последними. Чувствовалось, что им обоим не до веселья. Глядя на них, Скрипач опять вспомнил искалеченного солдата. Прогоняя жуткое воспоминание, сапер нахмурился, изображая рассерженного гралийца. Он спешился и подошел к аракским воинам.

— Кто вздумал закрыть въезд в город? — недовольным тоном спросил Скрипач. — Опять своеволие мезлов? Совсем обнаглели!

Арак, предлагавший ему десять джакатов за коня, сверкнул глазами. На скуластом лице появилась торжествующая улыбка.

— Нет, гралиец! На этот раз не мезлы. Гданисбан свободен! А эти трусливые зайцы бежали под натиском вихря Дриджны!

— Тогда почему нас не пускают в город? Мы что, мезлы?

— Не торопись, гралиец. Гданисбан освобожден, но в нем еще нужно навести порядок. Знал бы ты, сколько там мезланских торговцев и высокородной шушеры. Вчера их всех схватили, а сегодня казнят. Завтра ты и твои новобрачные въедете в свободный город. А сегодня мы славно повеселимся!

Подражая гралийцам, Скрипач присел на корточки.

— Никак Шаик пробудила священный вихрь?

Он оглянулся на своих спутников. Дела принимали совсем дрянной оборот.

— Так значит, война наконец-то началась?

— Скоро начнется. Знал бы ты, как нам не терпится в бой, — с ухмылкой добавил арак.

Крокус и Апсалара тоже спешились и подошли к Скрипачу. Арак отправился помогать соплеменникам. Восхищенные кочевники ходили вокруг гралийского жеребца. Они бросали под копыта мелкие монеты и гладили коня по шее и бокам. На какое-то время о путниках все забыли.

— В первый раз я захотел, чтобы мне отшибло память, — признался Крокус. — Слушай, он будет жить?

Скрипач неопределенно пожал плечами.

— Будет… если согласится жить с таким…

Он не договорил.

— Нам что, придется здесь ночевать? — спросила Апсалара, озираясь по сторонам.

— Придется, иначе мы смертельно обидим араков. А они скоры на расправу: чуть что — и кишки наружу.

— Мы не сумеем долго их дурачить. Крокус не знает ни слова на здешнем языке, а во мне сразу же признают малазанку — стоит только рот открыть.

— Тот парень… он одного возраста со мной, — бормотал Крокус, будучи не в силах прогнать кошмарные воспоминания.

— Хватит скулить, — оборвал его Скрипач. — Сам нарвался. Слишком рано почувствовал себя победителем. А нам теперь нужно думать, как выбраться отсюда. Единственный способ — заявить аракам, что мы хотим своими глазами увидеть месть Дриджны.

— Еще один дурацкий праздник? — обозлился Крокус. — В честь Откровения, о котором ты без конца нам говоришь? По-моему, в Семиградии из всего умеют устроить балаган.

— Кому балаган, а кому гореть заживо, парень, — медленно произнес Скрипач. — Сегодня в Гданисбане сожгут несколько сот малазанцев. Если мы заявим аракам, что хотим своими глазами увидеть благословенный огонь Дриджны, у нас будет повод пораньше убраться из их лагеря.

Апсалара покосилась на нескольких араков, идущих к ним.

— Давай, Скрипач, постарайся убедить их.

Сапер поймал себя на том, что едва не отсалютовал. Опомнившись, он выругался.

— С каких это пор новобранцы будут отдавать мне приказы?

Апсалара не улыбнулась.

— Я отдавала приказы… когда ты еще держался за мамкину юбку, Скрипач. Я знаю… не я, а тот, кто подчинил меня своей воле… Я будто слышу его слова. Они звенят у меня в ушах. Не упрямься, Скрипач. Делай, как я говорю.

Скрипач не успел вымолвить ни слова. Подошедший арак огорошил его еще одной новостью:

— До чего же ты удачлив, гралиец! Мы узнали, что сюда движется клан твоих соплеменников. Они тоже хотят отпраздновать пробуждение вихря Дриджны. Надеюсь, и у них тоже найдется такой же отменный эль, как твой.

Сапер начертил в воздухе знак, каким гралийцы сопровождали упоминание о соплеменниках, затем горестно вздохнул.

— Я бы рад встретиться с соплеменниками, но я изгой. Насмешки и упреки — это все, что я от них услышу. И потом, новобрачные горят желанием увидеть казнь мезлов… Это еще сильнее укрепит их союз. Раз я взялся их сопровождать, я не могу им перечить.

Апсалара встала рядом и поклонилась аракам.

— Думаю, своим желанием мы не обидим вас, добрые люди.

«Глупая девчонка! — подумал Скрипач. — Не знает местных обычаев, а суется».

Лица араков сразу же помрачнели. Кочевники с нескрываемой враждебностью смотрели на Скрипача.