Разрушитель клинка - Виктория Авеярд

– А еще попробуй поговорить с принцами Тириота, – быстро сказала она, когда у нее появилась еще одна идея. – Они наверняка уже встретились с морскими чудовищами. Учитывая пришедших из Веретена монстров и вторжение Галланда в Мадренцию, им вряд ли придется по нраву Эрида или Таристан.

Ухмыляясь, Мелиза откинула волосы назад.

– Принцы Тириота водрузят мою голову на нос корабля еще до того, как позволят мне открыть рот, – с явной гордостью сказала она.

Корэйн мрачно рассмеялась.

– Приближающийся конец света делает нас всех союзниками, – вздохнула она, выходя на палубу.

Мелиза вышла на солнце вслед за ней. Команда «Бурерожденной» бездельничала на палубе, как сонные коты. Сонные коты с немыслимым количеством оружия. Команда айбалийской галеры и Соратники по-прежнему стояли на страже, за исключением Чарли, который вернулся к своим бумагам. Корэйн полагала, что у него меньше причин бояться пиратов, чем у кого-либо другого на борту. В конце концов, они тоже были преступниками.

Затем он поспешно направился к Корэйн, держа в руке стопку пергамента и печати. Они стучали друг о друга, цилиндры перекатывались.

– Вот, – сказал он, протягивая руки.

Мелиза только удивленно моргнула.

– Корэйн?..

– Чарли, это… – Голос Корэйн подвел ее, пока она рассматривала бумаги в руках фальсификатора и проставленные на них благородные печати. «Айбал. Тириот». Одна из печатей мерцала золотом, демонстрируя выгравированное изображение льва. «Даже Галланд. Разрешение на проход». – Гениально.

Но Чарли проигнорировал ее, вместо это посмотрев на Мелизу.

– С ними вы сможете преодолеть любые запреты и необходимость платить пошлины. Скоро флот Эриды выйдет на охоту, если еще не вышел. – Он снова протянул бумаги, на этот раз более решительно. – Возьмите их.

И капитан, и команда знали всю ценность таких вещей. Одни только печати стоили больше, чем основная часть их наживы. Мелиза взяла их и поклонилась Чарли.

– Спасибо, – сказала она. – На самом деле спасибо.

– Я помогаю, когда у меня выпадает такая возможность. Пусть и редкая, – вздохнул Чарли, отмахиваясь от нее. Но его щеки порозовели от гордости.

Корэйн поймала его взгляд, и на ее глазах снова выступили слезы.

«Спасибо», – повторила она поверх плеча матери, произнося слово одними губами.

На что он лишь кивнул.

– Как только события начнутся развиваться, флот Айбала присоединиться к вам, – сказала Корэйн, снова ведя свою мать через палубу.

Красные блики играли в волосах Мелизы, подчеркивая ее загорелую кожу. Взгляд капитана пиратов оставался таким же, как всегда, – острый, как у сокола, глаза насыщенного карего цвета, который при правильном освещении становился золотым, были обрамлены густыми темными ресницами. Корэйн всегда завидовала глазам своей матери. «По крайней мере, одно осталось неизменным», – подумала она.

Мелиза озадаченно посмотрела на нее.

– Король Айбала объявил Галланду войну?

– Еще нет, но объявит, – продолжая идти, ответила Корэйн. Она остановилась, только дойдя до Дома и Сорасы, и проскользнула между двумя своими верными стражами. Эндри тоже стоял рядом, утешение и опора. – Такова воля Лашрин.

– Когда ты успела обрести веру? О, неважно, – ответила Мелиза. Она больше не могла скрывать свои слезы, не при свете дня. Они блестели на ее глазах, и их видели обе команды.

А затем продолжила нежным голосом:

– Позволь мне пойти с тобой, любовь моя.

«Однажды я просила тебя об этом же». По выражению лица матери Корэйн поняла, что мама тоже вспомнила тот момент. Воспоминание было для них ядом, отголоски которого останутся с ними надолго.

Было легко напомнить об этом. «Ты останешься здесь», – сказала однажды Мелиза, бросив дочь на причале.

И Корэйн никогда не забудет эти слова.

– Благосклонны ли нынче ветра? – дрожащим голосом спросила она. Единственное прощание, на которое у нее хватило сил.

Яркая, словно солнце улыбка озарила лицо Мелизы.

– Да, – ответила она. – Ведь они приводят меня домой.

Глава 12

Нефритовая змея

– Сораса —

После того, как «Бурерожденная» скрылась за горизонтом, Корэйн заперлась в маленькой каюте капитана. Хотя прошло уже несколько часов, Эндри по-прежнему нес вахту, стоя у бака и держа в руках кружку холодного чая, как будто напиток мог принести кому-то пользу.

Прислонившись спиной к мачте галеры, Дом нес собственное дежурство. Здесь качка почти не чувствовалась, и, следовательно, это место было самым подходящим для человека со склонностью к укачиванию. Он закутался в мантию и уставился на свои сапоги, устремив взгляд на что-то неподвижное. Если бы он периодически не моргал, его можно было бы принять за бледную, прикованную к палубе статую.

На борту было нечем заняться, идти тоже было некуда. Нижние палубы занимали гребцы и лошади. Сораса подумывала о том, чтобы вздремнуть, но решила отказаться от этой идеи. Дремота лишь добавляла ей сонливости и выбивала из колеи, не говоря уже об уязвимости. Айбалийские матросы ничем не отличались от других стражей. Они ненавидели ее, татуировки Гильдии были для них не лучше клейма. Она уже дважды выполнила свои ежедневные упражнения и размяла мышцы. А если снова почистить клинки, вскоре от них ничего не останется. Она могла бы пойти к Чарли, но он лишь прогнал бы ее прочь от своих бумаг, и она не стала бы винить его. Именно Сораса была виновата в том, что он вообще оказался здесь, вынужденный участвовать в предотвращении конца света. А Вальтик была хуже шторма или морского змея. Сораса избегала ее больше, чем остальных, чтобы старая ведьма снова не назвала ее осарой. Сораса даже не могла обсудить стратегию с Сигиллой. Охотница за головами находилась внизу, в трюме, она ухаживала за лошадьми, следуя своим собственным темурийским ритуалам.

Вздохнув, Сораса неохотно заняла место рядом с Домом. «Давненько я не оставалась так надолго в ограниченном пространстве, – подумала она. – Никогда еще скука не казалась такой невыносимой».

Дом посмотрел на нее сверху вниз, его так сильно мутило, что он даже не мог хмуриться.

Она кивнула в сторону Эндри.

– Он похож на верного щенка, который ждет у двери.

– Вряд ли убийца понимает, что такое дружба, – пробормотал Дом, откидывая голову назад на мачту. Он сделал глубокий вдох через нос, а затем медленно выдохнул через рот, пытаясь успокоить желудок.

– Древний, если ты думаешь, что это дружба… – усмехнулась Сораса, многозначительно замолчав.

– Это не что иное, как дружба, – ответил он, получилось нечто среднее между шепотом и рычанием.

В ответ Сораса вопросительно подняла бровь.

– Теперь ты решил исполнять роль ее отца? – спросила она.

Румянец залил щеки бессмертного. Но не из-за смущения, знала Сораса, причина крылась в злости.

– Как же просто тебя разозлить, – улыбаясь, пробормотала она.

Дом поморщился.

– Я сын Утраченного Глориана. Я само спокойствие, меня невозможно разозлить, пока я сам этого не захочу.

– Как скажешь, Древний. – Сораса покачала головой. – Мы все умрем, пытаясь спасти этот жалкий мир. Позволь Корэйн хотя бы насладиться оставшимся временем.

Он наклонился так, чтобы смотреть прямо на нее. Изумрудные глаза потемнели, в них искрился холод, губы сжались в тонкую линию. Светлая борода становилась все длиннее, но не настолько, чтобы скрыть шрамы. Они заживали,