Ночной гость - Селеста Брэдли

Волосы рассыпались по плечам. Казалось, она вот-вот убежит от него.

Что за глупые фантазии лезут ему в голову?

Она здесь не для того, чтобы сбежать от него. Она здесь, чтобы снова мучить его, как мучает всякий раз, когда он напивается, чтобы не думать о ней.

Он представлял, как она извивается под ним в пароксизме страсти, освещенная лунным светом. Он взывал к ней, отважно и яростно защищающей его. Сколько бы ни выпил, не мог убежать от нее.

— Снова пришла соблазнять меня, маленькое видение? Зачем ты мучаешь меня, когда знаешь, что я никогда тебя не полюблю? Любовь. Ха! Ее не существует. Но ты этого не знаешь, верно? Ты всего лишь призрачная дымка, джинн из бутылки. — Взглянув на пустой бокал, он мрачно рассмеялся над собственной шуткой. — Что ж, я не искал тебя этой ночью. Нет, ты совсем не то, что мне нужно этой ночью. Ты не плоть, которую я желаю, и не жизнь и огонь, которые нужны мне как воздух.

Подняв пустой бокал к глазам, он с отвращением фыркнул и швырнул его в огонь.

— Я хочу женщину, а не обман. Не обман…

Когда Джулиан снова погрузился в оцепенение, Иззи проглотила крик, который рвался у нее из горла от этих слов. Не все, что он сказал, имело для нее смысл, но одно было ясно до боли.

Он не любит ее. Он не хочет ее. Иззи наконец дала волю слезам и убежала.

Оказавшись в своей комнате и прислонившись к двери, она разрыдалась. Она так устала бороться с жизнью.

Бросив взгляд на кровать, она запаниковала: а вдруг ей снова приснится кошмар? Все же она замерзла, измучилась и отчаянно жаждала забыться сном.

Если б только она могла свернуться в теплых, сильных руках Джулиана, почувствовать, его силу, стоящую между ней и ее страхами. Если б только муж ждал ее в постели. Обессилено рухнув на середину огромного матраса, она еще долго дрожала, пока не погрузилась в туманное царство снов.

Странно, но на этот раз сны были другими. Это были яркие, прекрасные видения о совсем иной, чем у нее, жизни. Джулиан из сна любил ее больше жизни, и вместе они скакали на лошадях великолепной породы среди незнакомого пейзажа — скал в виде гигантских скульптур богов, устремленных в небо.

Джулиан умирал. Или просто желал умереть. Заставив себя подняться из кресла, где провел свою брачную ночь, и, покачиваясь, кое-как выпрямился. Голова раскалывалась от боли, будто по ней стучали тысячи молотков.

Нет, стоять не слишком хорошая идея. Он снова плюхнулся в кресло.

В дверях появился хмурый Грили.

— Леди еще не проснулась, милорд, — доложил он. — Зная о том, что произошло ночью, я приставил бы к ее милости горничную. Вчера вечером ей, должно быть, трудно было управиться самой.

Джулиан махнул, отпуская Грили, и сжал голову ладонями. Да, должно быть. Женская одежда — это лабиринт. Из раздевания своих бывших любовниц он знал достаточно, чтобы понимать, что его жена могла снять с себя платье лишь с большим трудом. Он откинулся назад, потершись головой о тугой кожаный подголовник.

Его жена.

Он женат. «Пока смерть не разлучит нас». Это трудно постичь. Он всегда полагал, что женится уже в старости. До тех пор пока его брат не умер и отец не стал смотреть на него как на наследника, он вообще не имел намерения жениться. Мечтал, до самой смерти наслаждаться женщинами и жить в свое удовольствие.

И вот вам, пожалуйста. Он женат, связан по рукам и ногам отцовскими угрозами, свободный, как сокол с опутанными ногами. Но хуже всего, что ему некого в этом винить, кроме себя самого.

Отец твердил ему, что распутная жизнь не доведет его до добра — хотя он сомневался, что отцу известно, что такое добро, — и он был прав. Он уступил своей страсти к женщине больше, чем следовало.

Вдвое больше, чем следовало, в сущности. Держись он подальше от Селии, с Иззи вообще бы не встретился. Остервенело потерев виски, он попытался вспомнить, почему не мог держаться дальше от Селии на вечеринке в имении Черриморов.

Разумеется, она красива, само совершенство, но сейчас ее красота оставляет его совершенно равнодушным. Он обнаружил, что в значительной степени предпочитает лицо с ямочкой на одной щеке или большими глазами цвета сумерек.

О проклятие! Он одержим своей женой. Он нехотя признался себе, что это длится уже не один месяц. Он находил это невероятным, но не был ни с кем с бала Уотерли, с того первого пылкого поцелуя. Он закрыл глаза, вспоминая горячий наивный отклик Иззи. Потом встряхнулся.

Это пройдет, сказал он себе. Всегда проходило. Он был увлечен Сюзеттой почти год. Сюзетта использовала все имеющиеся у нее экзотические ухищрения, чтобы удержать его, в то время как Иззи, кажется, только и нужно, что сделать вдох.

Ну что ж, теперь она принадлежит ему. И что он будет с ней делать? Станет ли она делить с ним постель? Она была такой отчужденной с той ночи в саду. Он полагал, что может заявить о своих супружеских правах, но мысль о нежелающей его Иззи была отвратительна.

Он хочет ее страсти, ее невинной несдержанности. Он затвердел при воспоминании о том, как она стояла перед огнем в одной тоненькой рубашке и ее фигура отчетливо вырисовывалась на фоне пламени.

Нет, это не воспоминание, это просто фантазия. Он никогда не видел ее такой. Он лишь видел ее под собой в лунном свете. Джулиан неловко поерзал в кресле, когда пульсация в паху едва не пересилила боль в голове.

Если он пойдет к Иззи сейчас, захочет она его также, как хотела тогда? Возможно. Он отнял у нее свободу, но у него есть много чего другого предложить ей теперь, когда она стала его женой. Быть может, если он очарует ее или принесет подарок… Иззи любит подарки.

Шоколад. Точно.

С вернувшейся волей к жизни и немного стихшей головной болью Джулиан помчался на поиски Грили. Если он поспешит, то у него еще будет время принять ванну, прежде чем лакей вернется с конфетами. Он хочет выглядеть наилучшим образом.

Иззи спала почти до полудня и проснулась совершенно разбитая. Бетти суетилась вокруг нее, распаковывая вещи, которые так тщательно укладывала, и, болтая о Тимоти и лошадях.

Очевидно, Тристан был так возбужден, увидев Лиззи, что вырвал привязь из рук троих мальчиков-конюхов. Тимоти завоевал их вечную благодарность и уважение, когда умело, вернул огромного жеребца в стойло.

Иззи рассеянно кивала, но не была готова слушать. Ее мутило, голова болела. Отвергнув все, кроме слабенького чая, Иззи сидела, укутавшись в одеяло.

Бетти несла, покачиваясь, огромную стопку платьев, когда раздался резкий стук в дверь. Иззи махнула, чтобы девушка продолжала делать свое дело, и выбралась из одеяла, чтобы открыть.

В дверях стоял Джулиан. Когда он увидел Иззи, у него перехватило дыхание. Она знала, что выглядит ужасно. Утопающая в одном из халатов Джулиана, она ссутулилась, заморгав на него из-под хмуро сдвинутых бровей. Волосы беспорядочно торчали в разные стороны, и если она выглядела так, как чувствовала себя, то цвет лица ее, скорее, всего, представлял собой нечто среднее между серым и зеленым.