Личные (гражданские) права и свободы человека и их охрана уголовно-правовыми средствами - Татьяна Нуркаева

С учетом сказанного ч. 2 ст. 139 УК предлагается изложить в следующей редакции: «То же деяние, совершенное с применением физического насилия или угрозой его применения, – наказывается…».

В соответствии с судебной практикой физическое насилие включает в себя причинение побоев, легкого вреда здоровью, иных насильственных действий (например, связывание). Причинение более тяжких последствий (вреда здоровью средней тяжести, тяжкого вреда здоровью, смерти) требует дополнительной квалификации соответственно по ст. 112, 111, 105 УК РФ.

Так, житель г. Дюртюли Имаев, находясь в неприязненных отношениях с Ахметовой, проник через балкон в ее квартиру и нанес ей телесные повреждения средней тяжести. Действия Имаева правильно были квалифицированы по ч. 1 ст. 112 и ч. 2 ст.139 УК РФ[474].

Под угрозой применения насилия (психическое насилие) следует понимать выраженное в любой форме (словесно, жестами) намерение немедленно применить физическое насилие к потерпевшему с целью устранить препятствия для проникновения в жилище. Виновный при этом может угрожать убийством, нанесением различной степени тяжести вреда здоровью[475].

Часть 3 ст. 139 УК содержит особо квалифицирующий признак – незаконное проникновение в жилище, совершенное лицом с использованием своего служебного положения. Речь идет о лице, которое для незаконного проникновения в жилище использует свое действительное служебное положение. Такими лицами могут быть должностные лица, государственные служащие, лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации[476]. Представляется, что если проникновение в чужое жилище незаконно совершает должностное лицо (например, работник милиции, следователь и т. д.), то возникает конкуренция общей и специальной нормы (ст. 286 и ч. 3 ст. 139 УК РФ). В этом случае согласно ч. 3 ст. 17 УК совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме, т. е. ч. 3 ст. 139 УК РФ.

§ 5. Уголовно-правовая охрана права человека на свободу мысли, слова, совести и религии

Среди личных (гражданских) прав и свобод человека важное место занимает право на свободу мысли, слова, совести и религии. Это право является необходимым условием функционирования демократии. Как уже отмечалось выше, содержание этого права достаточно емкое. Формально оно закреплено в ст. 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. В соответствии со ст. 9 Конвенции «каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в богослужении, учении и отправлении религиозных и ритуальных обрядов». Кроме того, существует тесная взаимосвязь этой статьи с другими статьями Конвенции, в частности, и. 3 Ь) ст. 4 (об отказе от военной службы по религиозно-этическим мотивам); ст. 10 (о праве каждого на свободу выражения своего мнения)[477].

С учетом достаточно широкого содержания данного права его уголовно-правовая охрана в нашей стране осуществляется с помощью ряда составов преступлений, предусмотренных Особенной частью УК. Сюда, на наш взгляд, относятся следующие составы: «Отказ в предоставлении гражданину информации» (ст. 140 УК), «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов» (ст. 144 УК), «Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий» (ст. 148 УК). Сюда можно отнести и такие составы, как: «Нарушение равноправия граждан» (ст. 136 УК), «Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них» (ст. 149 УК), «Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды» (ст. 282 УК), «Уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы» (ст. 328 УК). Кроме того, УК 1996 г. предусматривает ответственность и в случаях злоупотребления этим правом, поскольку деятельность отдельных религиозных объединений нередко представляет опасность для здоровья граждан (ст. 239 УК).

К сожалению, уголовно-правовые способы защиты права на свободу мысли, слова, совести и религии используются сегодня весьма слабо. Достаточно сказать, что число зарегистрированных в стране преступлений в 1999 г. составило соответственно: по ст. 136

УК – 5, ст. 144 УК – 4, ст. 148 УК– 1, ст. 149 УК– 1 случай. Более того, за последние годы вообще не выявлено ни одного преступления, предусмотренного ст. 140 УК[478]. Среди причин сложившегося положения дел можно указать, например, следующие: неверие граждан в правосудие, возможность отстоять свои права законным способом, незнание гражданами о существовании подобных норм уголовного права. Этому в немалой степени способствует и несовершенство законодательной конструкции некоторых составов преступлений, сложность доказывания отдельных их элементов.

Так, на несовершенство законодательной конструкции ст. 148 УК РФ (Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий) уже обращалось внимание в уголовно-правовой литературе. По мнению Е. М. Шевкопляса, ст. 148 УК необходимо привести в соответствие с Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г.[479] Думаем, это предложение вполне резонно. Действительно, в соответствии с вышеназванным законом религиозная группа и религиозная организация являются формами религиозного объединения (п. 2 ст. 6 Закона). Следовательно, указание в ст. 148 УК на воспрепятствование деятельности только религиозных организаций искусственно ограничивает сферу применения данной нормы. Поэтому в диспозиции ст. 148 УК слово «организаций» целесообразно заменить словом «объединений», пояснив далее в скобках (религиозных групп или организаций)[480]. Вместе с тем трудно согласиться с предложением Е. М. Шевкопляса о том, что ч. 2 ст. 148 УК следует дополнить рядом квалифицирующих обстоятельств, в число которых он рекомендует включить: использование средств массовой информации; пикетирование и блокирование зданий и помещений; срыв религиозного обряда; совершение деяния в церкви или ином здании или помещении, предназначенном для исполнения религиозных

обрядов, а также в отношении священнослужителей[481]. По нашему мнению, перечисленные обстоятельства, пусть даже и наиболее типичные, являются лишь частными случаями воспрепятствования осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий и говорить об их повышенной опасности вряд ли оправданно. Под «воспрепятствованием» осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий понимается создание виновным обстановки, значительно затрудняющей или полностью исключающей возможность осуществления законной деятельности религиозных объединений либо проведения религиозного обряда. При этом термин «религиозные обряды» понимается в широком смысле, охватывая собой не только церемонии культа в собственном смысле этого слова, но и молитвенные собрания[482]. Способы и средства воспрепятствования деятельности религиозных объединений и совершению религиозных обрядов могут быть самые разные. Это могут быть как активные действия вплоть до применения насилия к верующим или служителям культа, так и бездействие, когда не выполняются законные требования религиозной организации или лица, желающего совершить религиозный обряд. Вид религии (конфессии) значения не имеет. Не имеет значения для квалификации содеянного и место совершения подобных противоправных деяний. Это может быть молитвенное здание, дом верующих, кладбище и др.

Состав рассматриваемого преступления по конструкции формальный, т. е. это преступление считается оконченным с момента совершения действий (бездействия), препятствующих правомерной деятельности религиозных объединений независимо от того, удалось ли виновному добиться желаемого результата. Если же в процессе воспрепятствования деятельности религиозных объединений наступили неблагоприятные последствия, например, потерпевшему причинен вред здоровью какой-либо тяжести, либо имеет место повреждение или уничтожение культовых зданий, сооружений или другого имущества религиозной организации, то содеянное надлежит квалифицировать по совокупности преступлений: по ст. 148 УК и статье, предусматривающей ответственность за преступление против личности либо против собственности[483].

В юридической литературе неоднозначно решается вопрос о субъекте данного состава преступления. Так, Ю. А. Красиков считает, что субъектом преступления, предусмотренного ст. 148 УК, может быть как должностное, так и частное лицо. По его мнению, должностное лицо, препятствующее совершению деятельности религиозных объединений или совершению религиозных обрядов с использованием своего служебного положения, должно отвечать и по ст. 285–286 УК в зависимости от конкретных обстоятельств совершения деяния [484].