Сердце вьюги - Алексей Глушановский

– Еще эти белые отродья шайтана! – выругался он, и со злостью пнул бесчувственное тело заложницы. Ему, конечно, доводилась слышать об экспериментах проводимых под эгидой вначале КГБ, а потом и ФСБ по выведению боевых животных, но о том, что эти эксперименты достигли столь высоких результатов и ему доведется 'принять участие' в полевых испытаниях этих тварей, Ахмад не мог предположить и в самых страшных снах.

Впрочем, испытаниях ли… Ему припомнилось, что за последнее время, ни одна из попыток захвата заложников так и не увенчалась хоть каким-либо успехом. 'Все заложники освобождены, террористы уничтожены' – вот и все что могли сообщить, как открытые источники информации, так и проплаченые 'свои люди' внутри ФСБ. Правда, последние еще добавляли, что данным вопросом занималось какое-то сверхсекретное ведомство… Очень, очень мало за те деньги что им отдавались.

Да… Двенадцать человек… – это все кто находились в доме, если не считать его самого, этого презренного торговца и девчонку. А ведь еще утром их было двадцать восемь! Двадцать восемь отличных бойцов, истинных воинов Аллаха, готовы буквально ко всему… как им тогда казалось. Его вина. Но кто мог предусмотреть, что ФСБ не просто приглядывает за этой девчонкой, отрядив на это дело двух нерадивых наблюдателей, но еще и установила в отдалении группы силового прикрытия! А бабка с немецким автоматом? Кто, ну кто мог предусмотреть подобное? И шестнадцать его товарищей уже никогда не станут с ним рядом.

Однако, несмотря на смерть, – Ахмад ничуть не сомневался, что все оставшиеся погибли в бою, предпочтя славную смерть позорному плену, – они выполнили свою задачу. Двое бойцов доставили это тело, – он с ненавистью покосился на все так же спящую под действием препарата Ольгу, сюда, в надежное, мало кому известное убежище. Как, каким образом смогли федералы выйти на него, так быстро? Предательство? Но кто? Все, кто был с ним, – надежные, многократно проверенные люди. Разве что за исключением этого торгаша, что копошится в углу. Но он все время находился на глазах, и просто физически не мог подать никакого сигнала!

И все же, интересно, чем так важна эта девчонка, что ФСБ-шники поставили ей такую охрану, а когда та не справилась, – развернули столь внушительную спасательную операцию, не погнушавшись использовать для этого даже свое секретное оружие, этих проклятых собак? – Ахмад непроизвольно поморщился, вспомнив о том, сколько его бойцов нашло сегодня свое упокоение в пасти нечистых животных.

– Более того, стоило только мне пригрозить её смертью, как они сразу же пошли на попятную, согласились предоставить дополнительных заложников и даже дать деньги! Похоже, она им очень нужна и именно живьем. Может быть, было бы лучше немедленно убить её, и принять славную смерть, как и положено командиру потерявшему всех своих бойцов? – Подумал Ахмад, и аккуратно переложил гранату из уставшей сжимать рычаг правой руки в левую. – Ишь, твари, как за её жизнь дрожат. Ни газом меня травить не пробуют, ни тварей спускать, даже и не пытаются!

– Нет. Я обязан донести весть до братьев об этом оружии, что оказалось в распоряжении неверных, – подумал он, в который раз с невольной дрожью вспоминая мелькнувшие в конце коридора белые тела огромных волков. – Или хотя бы попытаться это сделать!

Внезапно, из небольшого потолочного окна донеслось, – Ты там? К тебе парламентер-заложник. С деньгами…

– Не пытайтесь обманывать, неверные, – зло вскрикнул Ахмад одним движением оказываясь рядом с лежащей на длинном диване Ольгой. – Я знаю, что за прошедшее время вы не могли добыть два миллиона долларов! Не вздумайте хитрить! Даже если вам удастся убить меня, граната в моей руке отомстит за мою смерть! Вы же не хотите смерти этой …?

– Успокойся. – Раздался новый голос, молодой и звонкий, но, неизвестно почему, в отзвуках его Ахмаду почудился холод… Дикий, невыносимый холод, наполненный вечностью и безумием.

– Я брат захваченной вами девушки. Денег у меня с собой нет, но есть алмазы намного большей стоимости. Сейчас я брошу один в подвал. Не пугайтесь, и проверьте его. После того как убедитесь в его подлинности, скажите, чтобы я мог зайти. Я без оружия. – Может быть Ахмаду это и показалось, но в голосе произносящем эти слова не было страха. Лишь тонкий оттенок тщательно укрытого, холодного презрения… Но впрочем, какая разница…

После этих слов, через разбитое стекло в подвал на ковер действительно упал какой-то предмет. Ахмад зажмурился, готовясь к вспышке в случае, если это окажется светозвуковая граната и намереваясь разжать удерживающую рычаг 'лимонки' руку, едва спецназовцы попробуют ворваться, но ничего не произошло. Около подвального окна действительно лежал какой-то небольшой камень, отблескивающий при свете лампы стеклянистыми гранями.

– Проверь. – Коротко бросил он сжавшемуся в углу, и горько проклинающему тот день, когда на ум ему пришли мысли о мести, Гогаберидзе.

Разглядев камень, и проведя острой гранью по одному из осколков оконного стекла, в обилии усеивающих некогда роскошный ковер, тот восхищенно охнул. – Настоящий! – после чего протянул камень Ахмаду.

– Повертев в руках прозрачный камень размером с грецкий орех, Ахмад задумчиво произнес. – Интересно, зачем они ЭТО устраивают… – В то, что у него в руках находится действительно драгоценность, стоимостью в пару-тройку миллионов долларов, не верилось категорически. Наверняка какая-нибудь хитрость. Впрочем, как ни хитри, а граната – есть граната. От разрыва 'эфки' в не таком уж и большом, и не имеющим сколько-нибудь серьезных убежищ помещении не спасет никакая хитрость. Тут даже тяжелый бронежилет не поможет… А дополнительный заложник при торге с федералами отнюдь не повредит…

– Эй, ты, – громко крикнул он, повернувшись к окну. – Заходи. Только без шуток! – Аслан, встреть нашего гостя, – повернулся он к Гогаберидзе.

Осторожно подобравшись к двери, бывший 'ларечный король' опасливо приоткрыл её, в любую минуту готовый отскочить в сторону, если там мелькнет что-нибудь напоминающее снежных волков. Но все было тихо. Подождав несколько минут, и так и не услышав звука шагов 'парламентера' Ахмад громко крикнул, – Ну где ты там? Чего медлишь?

– Я здесь. В оставленную Асланом шель скользнул невысокий беловолосый подросток, одетый в потертые джинсы и легкую водолазку. И это в тридцатиградусный мороз и бушующую за окном метель! Осевшие на длинных белых волосах снежинки медленно таяли, но было не похоже, чтобы холод доставлял ему какие-либо неудобства. Никакого оружия при нем не было видно, да и спрятать его в такой одежде было практически невозможно.