Сердце вьюги - Алексей Глушановский

– Заложники… какая прелесть… – довольной кошкой мурлыкнула незаметно приблизившаяся София. – А можно мне быть заложницей? Это так интересно… И она весело тряхнула головой, рассыпая по плечам белокурые волосы и старательно изображая из себя 'гламурную блондинку'.

– У него в руках граната. Даже если он сгорит мгновенно, – не факт, что граната не взорвется, – обернулся к ней Квашенников.

– Ну и что? Братик, помнится, как-то заявлял, что теоретически, его подарок способен защитить даже от атомного взрыва… Надеюсь, карманной термоядерной боеголовки у этого вашего чеченца нет? И вообще, я тоже хочу убить бандита! А то вот, волки развлеклись, ваши ребята тоже, одна я как дура, стою без добычи. – София задорно улыбнулась, капризно надувая губки, и Квашенников непроизвольно вздрогнул, вспоминая характеристики, данные ФСБ-шными аналитиками на эту милую красавицу-блондинку.

– 'Сверхагрессивная психопатка, могущая, но не желающая контролировать свою злобность' – вот что красной нитью сквозило в выводах одного из штатных психологов, решившего, на свой страх и риск создать полный психологический портрет младшей представительницы семейства Давыдовых, с каковой целью и установил знакомство с Софией под видом поклонника.

– Её надо держать в наморднике, и как можно дальше от нормальных, мирных людей, – в частной беседе с Квашенниковым заявлял бедолага, прижимая смоченную спиртом ватку к роскошному 'бланшу' под левым глазом.

Этот его вывод, невероятно точно кореллировал с полученным Квашенниковым спустя пару часов письмом от Софии, где адресат был указан довольно просто: 'Старому …, возглавляющему идиотов, которые за нами смотрят', а основная мысль, почти затерянная в закоулках матерных фраз имела следующее содержание: 'И если еще какой-нибудь … из вашего ведомства вновь попробует ставить на мне свои психологические эксперименты, то я ему нос откушу!!!'

Припомнив все это, на какой-то миг Квашенников испытал острое желание и впрямь предоставить Софии полную свободу действий. Потеряв в Чечне своего старого друга, он несколько терял адекватность при мысли о представителях этой национальности, однако, в этот раз, чувство долга и важность возможного союза с иномирянином победили.

– ТЕБЕ и впрямь бояться нечего. Однако Ольга Ястребова, насколько мне известно, подобной защиты не имеет. – С огорчением отверг эту идею Петр Иванович. – Может быть, возможен иной вариант? – он с надеждой обернулся к Рау.

– Помнится, наше расследование было инициировано после обнаружения бригады Оценщика, целиком вмороженных в огромные кристаллы льда… В этом случае, бандит не сможет выпустить рычаг гранаты, и взрыва не будет…

– Почему бы и нет? – Пожал плечами эльф. – Вот только, эффективное расстояние для этого заклинания невелико.

– Насколько невелико? – немедленно переспросил Квашенников, не упускающий возможности увеличить свои знания о магии.

– Метров пятнадцать – двадцать. Может двадцать пять, – с сильным сомнением в голосе произнес альфар. – Чем оно будет короче, тем эффективней подействует.

– Ну, думаю, что если вы изобразите заложника, проблем, оказаться на нужном для заклинания расстоянии у вас не возникнет, – успокаивающим тоном произнес Квашенников, и тут же обеспокоено добавил: – А в случае каких-нибудь накладок вы от взрыва защититься-то сможете? – Мысль потерять с таким трудом найденного иномиряниена, готового обучать его бойцов магии подполковника совершенно не прельщала.

– Не знаю. – Пожал плечами Рау. – От пистолетных пуль мои щиты защищают неплохо. А насколько граната опаснее, – пока не испытаешь, не поймешь. Впрочем, значения это не имеет. Я должен спасти сестру.

– Ну что ж, – вздохнул Квашенников. – Так и поступим. Этому Ахмаду сообщили, что пока идет сбор затребованных им денег. Так что полчаса у нас есть. Обговорим план действий?

– А чего его обговаривать? – изумился Рау. – Вы даете мне какую-нибудь сумку, вроде как с деньгами, и я с ней иду к нему. Как только окажусь в пределах досягаемости, замораживаю ублюдка, – вот и весь план.

– А как же я? – неожиданно возмутилась София. – Мне ведь тоже хочется! Зачем тогда звали, если я здесь нафиг никому не нужна? В штурме поучаствовать – не довелось, террориста этого недоделанного поджарить, – тоже не допускаете… Зачем тогда меня от моего мороженного в кафе оторвали?

– А что тебе мешало поучаствовать в штурме? – переспросил Рау, поворачиваясь к картинно надувшейся девушке. Снежный эльф, отчаянно пытался сообразить, является ли высказанная носительницей амулета божественной силы обида настоящей (в этом случае, инстинкт самосохранения настойчиво требовал как можно скорее данную обиду загладить и впредь держаться подальше от столь неуравновешенной особы) или же это проявление странного человеческого обычая под названием 'юмор', познать все тонкости которого альфар до сих пор не мог.

Впрочем, короткий взгляд на ауру носимого Софией амулета его успокоил. Признаки активации отсутствовали, а значит, её слова насчет обиды были неправдой. Скорее всего, не осознанной ложью, а просто проявлением того самого, загадочного человеческого 'чувства юмора'. Вообще, странный людской обычай, говорить ложь не для выгоды, или по необходимости, а просто для развлечения, называя это 'шуткой' долгое время оставался для альфара совершенно непонятным, даже несмотря на полученное от Ольги знание обычаев этого мира.

Однако, в конце концов, заметив, сколь важную роль играет обман и умение его раскрывать в человеческом обществе, он объяснил себе существование шуток, как один из методов тренировки, после чего прекратил обращать на них внимание. Вот и сейчас он просто задал вопрос, терпеливо дожидаясь ответа от обескураженной девушки

– Так… Они ж как лошади ломанулись, не угнаться было, – наконец нашлась растерявшаяся от такой постановки вопроса София. – Раз-раз, – и все уже мертвые…

– Ну… тогда сходи, тела попинай, если очень хочется. – И заметив изумленно раскрытый рот девушки, поспешно добавил: – я слышал, что у людей есть такой обычай…– после чего обернулся к Квашенникову: может быть, дожидаться денег не обязательно? У меня с собой есть несколько алмазов. Возможно, их вида будет достаточно, чтобы бандит подпустил меня поближе? Я боюсь, что если мы будем выжидать чересчур долго, то действие снотворного закончится, и Ольга очнется… Боюсь, как бы сестренка, по неопытности, не наделала глупостей.

***

Нервно прохаживаясь по подвалу, Ахмад злобно поглядывал на съежившегося в углу Аслана Гогаберидзе, по чьей вине он и попал в столь неприятную ситуацию. Впрочем, главе клана 'Волков аль Масуда' сейчас было не до мелкого данника. Он напряженно размышлял, как ему выпутаться, или, хотя бы, погибнуть с честью, унеся с собой как можно больше врагов. Еще, его очень интересовал вопрос, кто из его воинов работал на федералов, сдав им это убежище. Ничем другим столь эффективное нападение он объяснить не мог.