Айдол-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко

— Что? — всё так же удивлённо спрашивает СунОк.

— ЮнМи, она ведь у нас — хорошая, — говорит мама, — она же о других беспокоится. Это ведь не скандал с наркотиками, прости господи, пьянством или мужчинами. Она ведь из лучших побуждений так поступила, правду сказала. И про тех родителей, что довели своих детей — правда. Горькая, но, правда. Может, её слова кого-то заставят задуматься, подумать, что ему важнее — его родное дитя, или, результат сунын?

— Ма-а? — с вопросительной интонацией произносит СунОк.

— Правду всегда говорить тяжело, — говорит мама, — правда никому не нравится. Представляю, что теперь придётся вынести моей девочке…

— Маа-а?

— СунОк, неси соджу. Нам потребуется много сил и терпения, чтобы помогать ЮнМи. Давай перед этим хорошенько напьёмся!

— Мааа…

— Неси. Будем безрассудными.

(телефонный звонок от мамы к ЮнМи. ЮнМи молча слушает, что ей говорит мама)

— … Что бы ни случилось, у тебя есть дом, в котором тебя всегда ждут, — говорит мама, — Помнишь, я тебе говорила, что мамины руки всегда поймают тебя, откуда бы ты ни упала? Так вот, я всегда тебя поймаю, что бы ни случилось. Иди, и ничего не бойся. Я очень люблю тебя, дочка, и хочу, чтобы вы у меня с СунОк были счастливы. Это всё, чего я хочу в жизни.

— … Спасибо, мама, — произносит в трубку ЮнМи, проглотив неожиданно появившийся в горле ком, — прости, что так получилось…

— Ничего страшного, дочка, всё будет хорошо. Ты, только говори мне о своих трудностях. Старая я уже становлюсь, соображаю не так быстро, как раньше. Да и отдаляешься ты от меня, редко вижу.

— Мама, ничего ты не старая. Просто много переживаешь и устаёшь. Тебе нужно больше отдыхать. Я заработаю денег, и ты поедешь в отпуск.

— Отпуск?! Ха-ха-ха, дочка, насмешила! Я — в отпуск. Ладно, я пойду спать. Сегодня мы с СунОк пили соджу. Все наши гости разбежались, и мы решили, что обойдёмся без них. Твоя сестра уже спит, а я позвонила тебе. Ты не представляешь, сколько у меня гордости, когда тебя показывают по телевизору! Это моя дочь — говорю я себе, когда вижу тебя на экране, и её видит вся страна. Я так горжусь тобой, моё солнышко!

— Спасибо, мама.

— Всё. Пошла я спать. А то, как выпью, начинаю болтать. Спокойной ночи, ЮнМи.

— Спокойной ночи, мама.

Трек пятый

Время действия: утро

Место действия: кабинет президента СанХёна. Присутствуют КиХо, ЮнМи и СанХён.

И наутро, он проснулся знаменитым… — вспоминаю я популярную фразу из своего мира, смотря на разглядывающего меня президента СанХёна, — только, вот, миров много и в каждом из них свои нюансы. Нюансы этого мира в том, что я проснулся не знаменитым, а обматеренным.

— Это просто, просто какой-то пи…! — бушевала, не сдерживая себя в матерных выражениях ИнЧжон, ворвавшись в мою комнату.

На воскресенье, девчонки, бывает, разъезжаются по домам, если нет выступлений и есть возможность побыть с родными. В это воскресенье как раз сложилась такая ситуация и я «куковал» в общежитии один. ИнЧжон примчалась «с побывки» первой и, разбудив меня, начала вопить о том, что я эгоист, дворовая девчонка без воспитания, без мозгов, которая не в состоянии подумать о последствиях если не для себя, то, хотя бы для группы.

Послушал я этот ор, послушал и, свесившись со второго этажа своей кровати сказал: «СанХён дал добро «SBS» на показ. И «SBS» тоже, не дураки, раз решили показать без купюр. Если ты чего-то не понимаешь, не надо это показывать. Утихни!»

ИнЧжон, обалдев от такого обращения со своей персоной, утихла, но вот поочерёдно подтягивающиеся в общежитие остальные участницы группы, исполняли при своём появлении ту же арию, что и её. Только интенсивность ора и нецензурность выражений различались между собой. Видно, в зависимости от воспитания и культуры. Одна СонЁн ничего не сказала. Поздоровалась и осуждающе покачала головой.

Хорошо, с утра мне нужно было в агентство ехать, а то чувствую, совместная репетиция с девочками, ещё бы та, вышла… Вот, сижу, молчу, жду теперь, что скажет президент.

— Как ты себя чувствуешь? — интересуется он моим здоровьем.

— Спасибо, сонсен-ним, хорошо, — благодарю я.

— С группой разговаривала?

— Да, сонсен-ним.

— Что они тебе сказали?

— Они, в восхищении, сонсен-ним, — поколебавшись, отвечаю я, решив перевести разговор плоскость шутки и сарказма.

— Вот как? — удивляется президент.

— В полном, — добавляю я, — сказали, что такой дуры, как я, нет ни то, что ни в одной группе, ни в одном агентстве такой нет!

— Это кто же тебе такое сказал? — прищуривается на меня президент.

— Это общая интегральная оценка моих умственных способностей, выставленная всем коллективом, сонсен-ним.

— Понятно, — кивнув, говорит сонсен-ним и сообщает, — Я приказал КиХо выделить в помощь твоей ЁнЭ ещё одного менеджера. Одной — не смей никуда теперь ходить, только, с сопровождением. Это приказ. Ты поняла?

— Да, господин президент, спасибо.

— Объяснять причину — надо?

— Не надо. Я всё понимаю.

— Это хорошо, раз понимаешь. Следующее — никаких новостей. Твой телефон теперь будет у менеджера. Будешь брать его, если только будет нужно позвонить семье. Никаких чатов, сетей и прочего, где полно хейтеров.

— Господин президент, мне телефон нужен для работы. У меня на нём стоит приложение, я набираю в нём ноты и слова, которые приходят в голову.

— Что за приложение?

— Простенькое, бесплатное, чисто для набора символов.

— Получишь планшет с такой же программой. КиХо, позаботься.

— Да, господин президент, — наклоняет голову его помощник и пишет ручкой у себя в блокноте, делая пометку.

— Что у тебя дома? — спрашивает, обращаясь ко мне СанХён, — Что сказали родные?

— Мама сказала, что даже если меня выгонят отовсюду, у меня всё равно есть дом, где меня встретят с радостью.

СанХён кивает с одобрительным выражением на лице.