Готы - Вольфганг Викторович Акунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта история кажется, на первый взгляд, похожей на сказку. Однако именно избранный готским царем для Свенильды истинно «варварский» и, прямо скажем, зверский способ казни принадлежит к числу несомненных свидетельств в пользу историчности, т. е. подлинности ядра данного сказания. Ибо автору «Гетики» Иордану, приведенную которым версию мы, дополнив ее другими редакциями саги, положили в основу нашего рассказа, никак не могло быть известно нечто, известное нам. То, что еще в эпоху франкских царей из дома Меровингов именно таким — варварским (без кавычек), на наш взгляд — способом было принято казнить женщин. В особенности — преступниц знатного рода, вроде царицы Брунегаут (Брунгильды), за убийство десяти членов франкской царской семьи. От Меровингов этот мучительный вид казни переняли и их преемники из династии Каролингов. Казнившие этим способом не только женщин, но и мужчин. Если верить «Песни о Роланде», по приказанию императора Карла Великого был четырьмя конями растерзан на части изменник Ганелон. Погубивший при отступлении франкского войска его арьергард во главе с графом Хруодландом-Роландом. О казни Дамьена в правление династии Бурбонов уже говорилось выше.
В общем, Свенильде был уготован, разумеется, страшный и привлекший всеобщее внимание, но все-таки достаточно обычный для готов способ казни. Она погибла смертью изменниц из ближайшего царского окружения. И даже из царской семьи. И орудием ее казни были кони, считавшиеся у древних германцев (как, впрочем, и у других народов индоевропейского корня) священными животными.
Возможно, у Германариха имелся и еще один повод учинить Свенильде столь жестокую казнь. А именно — дать урок потенциальным изменникам, вселив в них страх перед карающей десницей готского царя и ожидающем их жестоком наказании. Весть о столь зверской расправе далеко разнеслась и надолго запомнилась. Ведь у народов позднеантичной Европы еще не было ни газет и журналов, ни телевидения, ни кино, ни видео, ни Интернета. Поэтому события такого рода врезались в память всех, до кого доходила весть о них, несравненно сильнее, чем у наших современников — жертв «клипового» восприятия окружающего мира…
Поэтому молва о мучительной смерти Свенильды неизбежно дошла и до ее далекой родины. Вероятно, ее соплеменников (оставим в стороне вопрос, были ли это легендарные «росомоны» или какоенибудь сарматское племя) особенно возмутило то, что весь двор Германариха, сотни остготов, наслаждались зрелищем публичной казни Свеннльды. Идти на открытый мятеж было бессмысленно. Германарих без труда смирил бы непокорных данников так же, как уже смирял их и другие племена до них. Поэтому ближайшие родственники «лебедки» — либо два брата, либо три брата казненной, либо два брата и супруг Свенильды — отправились в Данпарстадир, проникли в «киевский» дворец остготского царя, подстерегли его в темном закоулке и нанесли старцу тяжелое ранение. Если верить «Гетике» — «вонзив ему в бок меч». Что помешало Германариху, страдавшему от тяжкой раны, лично возглавить свое дотоле непобедимое войско в войне с гуннами.
В дни военной страды той далекой эпохи цари и вожди были обязаны пребывать всегда в гуще схватки. «Впереди, на лихом коне». В самом опасном месте кровавой сечи. Да и могло ли быть иначе? Как мы помним, немецкое слово «фюрст» («князь», «государь». «монарх»), происходит от древнегерманского «фуристо», т. е. «первый (в воинском строю»). И означает, соответственно, «передовой боец»! Как, кстати, и латинское слово «принцепс» (от которого происходит слово «принц») — один из титулов римских императоров. Ведь «принцепсами», или «принципами», как мы знаем, изначально назывались воины первой шеренги древнеримского легиона, передовые бойцы. А слово «герцог», аналогичное латинскому «дукс» — «вождь», предводитель (войска)» — происходит от древнегерманского «герицого», Что означает: «выступающий впереди (во главе) войска». Опять-таки — передовой боец! А иначе — какой же ты царь?
Осознав свою неспособность возглавить, как и встарь, во всеоружии, верхом на боевом коне, поход остготского народа, Германарих совершил самоубийство. Не из страха. А чтобы освободить место для нового, полного сил, царя. Хотя самоубийство Германариха и привело, в конечном счете, к гибели остготского царства, его доброе имя и честь были сохранены. Ибо он действовал не из «гуннобоязни», а из добрых побуждений.
Нетрудно догадаться, как доволен был Иордан этим объяснением. Оно давало ответы на все недоуменные вопросы, придавая позорному поражению романтический ореол с оттенком мрачного трагизма. Не тускневший от того, что столь великий государь, как Германарих, все же представал таким жестоким. Германские «судебники» предоставляли обманутым супругам право самим наказывать своих неверных жен за измену, изобретая для них наказания по своему собственному усмотрению. В эпоху Средневековья разгневанные рогоносцы так и поступали. Например, короли Артур Британский и Марк Корнуэльский приговорили своих жен-прелюбодеек Гиневру и Изольду (изменивших им, соответственно, с доблестными рыцарями Ланселотом и Тристаном) к сожжению на костре. Но это так, к слову…
Герман Шрайбер, известный немецкий специалист в области изучения культуры и истории германцев, выдвинул тезис о глубокой древности эпоса о Эрманрихе-Германарихе. При этом он особо подчеркивал соответствие его содержания идеалам германских народов: «Нашему взору предстают великая держава Эрманриха и неудачная попытка восстания порабощенного племени. Удары братьев-мстителей поразили в Эрманрихе не только личного, но одновременно и политического врага. Этот соответствующий народным представлениям, подспудный мотив покушения мы склонны считать весьма древним. Мрачный образ великого царя готов, превалирующий во всех эпических сказаниях германцев об Эрманрихе, свидетельствует о его восприятии другими германскими племенами той эпохи, в которую они были подчинены верховной власти готов, как политического врага. Этот образ создан явно не самими готами». Историки находят самые разные оправдания самоубийству Германариха, о котором сообщает Аммиан. Но главное в другом. Последующая судьба готов, живших западнее и восточнее Тираса, недвусмысленно свидетельствует: все они, включая даже столь мудрого и осторожного Атанариха, оказались перед лицом гуннских захватчиков такими же бессильными, как одряхлевший и, возможно, смертельно раненый мстителями за Свенильду накануне битвы с гуннами деспот Германарих. Гунны были не только слишком многочисленными, но и слишком быстрыми, не оставляя германцам времени собраться с силами для решающей битвы. Как писал Аммиан Марцеллин в XXXI книге «Деяний»:
«Витимир, ИЗБРАННЫЙ (выделено нами — В.А.) после его (Германариха — В.А.) кончины царем (остготов — В.А.), оказывал некоторое время сопротивление аланам (т. е. объединенным силам гуннов и аланов — В.А.), опираясь на другое племя гуннов, которых он за деньги привлек в союз с собою. Но после многих понесенных им поражений, он пал в битве, побежденный силой оружия. От имени его малолетнего сына приняли
