Золото Советского Союза: назад в 1975 (СИ) - Майоров Сергей

— Зайдёшь к нам? — спросил вдруг батя после паузы. — Мать будет рада.

— А пойдём! — решился я.

Всё-таки дом родной, тянет поглядеть, такой ли он, как в моих детских воспоминаниях. Дежавю началось ещё при подходе. Я помню эту ёлку, которая возвышается около дома — красивая, правильной пирамидальной формы, с густыми ветками. Как ещё добрые люди не спилили на Новый год? Наверное, побоялись к участковому во двор лезть.

Калиточка оказалась маленькая, из штакетника. Рядом две бочки под питьевую воду, в заборе рядом прорезана дыра для толстого шланга, через который водовозка заливает воду. У Шведовых похоже устроено, но там дыра в сплошном заборе вырезана, а тут верх штакетин спилен. В теории всё это должно помогать против лошадей, которые очень любят пить воду из бочек, и крышки сбрасывают. Но помню и как мы с мамой напугались, когда пришли, а у нас открыта калитка и полный двор фыркающих нахальных копытных, продегустировавших обе бочки и напускавших сена и прочего мусора в воду. Или это уже было в деревне, где мы жили после? Наверное всё же тут. Саму бочку вспомнил — белую, внутри покрашенную бордовой краской. Зимой её затаскивали в дом и воду в неё вёдрами приносили в мороз из второй, пока не замёрзла на улице.

Мы поднялись по крыльцу, ступили в сени. Хоровод образов закружил в голове. Помню! Коридорчик выводит в зал, а налево — в кухню, за заборкой. Печка. Меня на ней мыли в цинковой ванне. Рядом табуретка, на которой стоит электроплитка на две конфорки. Это не помню. А помню кухонный стол, покрытый клеёнкой, под ним я прятался, считая, что меня не видно из-за стульев, стоящих вокруг. Батина кружка! Большая поллитровая стеклянная пивная кружка, он из неё пил чай. Из кухни вход во вторую комнату. В ней стоит батин стол и куча радиодеталей с паяльником. Я об него обжёг руку, когда схватился за жало. Ревел, но не хотел показывать ожог, потому что знал, что к столу мне нельзя приближаться, а паяльник трогать категорически запрещено.

— Ты уже вернулся? — шёпотом спросила мама, выходя из комнаты. — Санёк только уснул, еле уговорила. Ой, Саша! Как приятно, что ты зашёл. Идите в зал, чтобы ребёнка не разбудить, чай пить будем.

В зале стояла детская кроватка. Пока пустая.

— Вот, приобрели. Пополнение же скоро, — пояснил отец.

— Кто хоть будет, знаете?

— Нет конечно, но женщины в один голос утверждают, что девочка. Какая-то там форма живота. Пинается так резво.

А я сидел обалдевший и пытался себе представить свою жизнь, если бы у меня был отец и сестра. Наверное, это будет очень счастливая жизнь.

Глава 21

Что хотел скрыть от меня отец, когда отказался говорить о ходе расследования, не знаю, но мне пересказали в последующие дни кучу слухов, каждый из которых был из достоверных источников.

Слух номер один — Шарипова и Шведова убили в тайге. Вариант этого слуха — они убили друг друга. После уточнения сведений о ранении, родился новый слух о взятии банды Боцма́на. На чьей стороне был Шведов — споры шли до сих пор.

Слух номер два — арестовано всё приисковое начальство. Золото Дальней тайги было обнаружено при задержании шайки на русско-китайской границе. Количество золота разнилось — от двух килограмм до тонны. Интересно, шайка его на себе пёрла пешком через границу? Начальство треста «Лензолото» вовлечено в преступную схему, поэтому тоже арестовано.

Слух номер три. Весь райотдел милиции погряз в махинациях с золотом. Его конечно тоже того… ну вы поняли.

Это всё мне рассказал товарищ с танцев, косящий под матроса, а может правда флотский. Я с ним столкнулся на улице, когда шёл из родительского дома.

— Саня! — просиял матрос. — Жив? Здоров? — хлопнул он меня могучей дланью.

— Тише ты, рана! — поморщился я.

— Прости. Как дела, ой, чего тут про тебя говорили…

И понеслась. Болтун — находка для шпиона. Мы с ним дошли до хлебного, и ещё час просидели под навесом рыночка, пустого по причине нелётной погоды. Тут нас заметила мимо шедшая кучка парней, и конечно, захотела новостей из первых рук.

— Не, ребята, у меня подписка о неразглашении, — отказался я.

— Да мы же никому, могила, — заверили меня.

Я только усмехнулся. Шесть человек и такое трепло как морячок — конечно могила. Братская. Даже не подписывай я ничего, сдались бы они мне, делиться сокровенным.

— Ну покажь хоть шрам? Или это тоже брехня?

— Шрам — пожалуйста, — задрал я рубаху.

— Ого! — уважительно взглянули на меня, протяжно посвистывая.

— Ага, — подмигнул я свистунам. — Пойду я. Дела.

— А говорят, на Патоме начальник застрелился. На прошлой неделе санрейсом привезли.

— Юрий Михайлович?! — обернулся я.

— Вроде он.

— Так застрелился или живой?

— Да не, повесился он.

— Живой?!

— Кто его знает. В больницу вроде привезли, а как там, не говорят.

— Млять! — сплюнул я и побежал домой. Мать-то дома, надеюсь.

— Мама! -с порога заорал я.

— Ты чего?

— Юрий Михалыч в вашей больнице? Он живой?

— Напугал. Жив он, из петли вынули, в больнице сейчас, — уточнила мать.

— Ну слав богу, хоть живой. Вот дурень.

— У него там вскрылась целая шайка, — понизив голос, открыла мне тайну родительница. — Женщина одна с доводки, я её не знаю, с Бульбухты она. Сбрасывала самородки в техническое отверстие, они по трубе проваливались этажом ниже и лежали между проводов. А оттуда их забирал электрик, Генка Козлов. Приятель твой, между прочим. По килограмму и больше за раз выносил. Никто его не проверял, он же к промывке не приближался, профилактику электросетей делал.

— А дальше?

— Дальше, гад, в столовой прятал и ждал вертолёта. Рабочие на погрузке были свои люди.

— В столовой? Где там прятать золото? — удивился я, вспоминая ту столовую.

— В овощехранилище. Он там вокруг Раисы крутился, помогал ей, мешки таскал на кухню. А когда следователи приехали — батюшки, там полведра золота под морковкой.

— А ты-то это откуда знаешь? — изумился я.

Не было ведь тайника во дворе столовой. Мы там день рождения Раечки отмечали, уж полведра золота я бы заметил. Или тайник появился позже? В пику неверной поварихе? Козлов ведь как раз об этом и говорил?

— Так с Юрой и Раиса приехала, она и рассказала. Он вначале застрелиться хотел. Вовремя отобрали ружьё, и в конторе заперли, пока допросы шли. Так он дождался, когда следователь выйдет, и из галстука петлю соорудил. Так-то.

Неужто эту схему Боцман придумал? И золото по его каналам дальше уходило. Людей жалко, которым это боком вышло, хоть они и не причём.

— А Савелиху взяли с поличным. При обыске изъяли золотой песок и изделия подпольных ювелиров, без клейма. Послушать людей, так чуть ли не весь подпол у неё был засыпан вместо картошки золотом.

Под вечер пришла Зинка. Смелая девица, однако.

— Сынок, там твоя рыжая пришла. Сходил бы ты к ней, поговорил. А лучше пригласи в дом, тут и общайтесь.

— Зинка, что ли?

— Она, она. Иди! — отправила меня мать.

Тоже мне невесту ищет, как я ей женихов? Только мне невеста сейчас как кошке пятая нога нужна. Тем более такая. Ох, как не хочется к ней выходить. Слёзы сейчас будут, уговоры, время на неё тратить. Я бы лучше где-нибудь с тетрадкой уединился.

— Саня! — ахнула девушка. — Худой какой стал!

— Нормальный.

— Со стороны виднее. Прогуляемся?

— Мне спать пора, у меня режим.

— Да мы недолго, кружок сделаем и вернёмся.

— Какой кружок?

— Ну вот тут, — махнула она рукой. — Далеко не пойдём.

— Ладно. Говори, чего хотела.

— Я так соскучилась. И так за тебя переживала. У нас столько всего произошло! Про тебя все спрашивают, а я и сама не знаю, что сказать. Приезжали следователи, допрашивали многих. Двоих забрали, до сих пор в Бодайбо. Мотю помнишь? Его и бабку Савелиху. Её за что, вообще непонятно. И меня вызывали, как свидетеля. Думала, умру от страха.

Зинку прорвало. Она всё говорила и говорила. Видать, долго в себе копила. Я молча слушал, вдруг что новое расскажет. Но когда она пошла на второй круг, а мы пошли по тем же улицам уже на третий, я решил, что пора завершать вечерний моцион. Душераздирающе зевнул и остановился. Она сделала по инерции несколько шагов, не сразу сообразив, что я уже не иду рядом.