ЭКСПО-58 - Джонатан Коу

— Ну да ладно, чего уж там. Очень быстро, еще не зная точки выхода, она определила точку входа, то есть получателя информации.

— Это был мистер Черский.

— Более того, она даже знала, где все это происходит.

— В «Британии».

— В «Британии»? — ошалел Томас.

— Да, в вашем распрекрасном пабе. Тайник был там. Все происходило прямо перед вашим носом.

Нет, это было уже слишком! Томас залпом выпил полпорции своего виски. В эту самую минуту все его восторженные представления об ЭКСПО-58 ушли в небытие.

Огромный сияющий мир, мир-праздник лежал в руинах…

— Но каким образом ему передавали информацию? — спросил, наконец, Томас.

— О, в этом и есть главная фишка!

— Гениальная причем!

— Конечно же, у них был сообщник.

— Кому-то же надо было делать грязную работу.

— Я полагаю, вы догадываетесь, о ком мы?

— Есть какие-нибудь соображения?

Томас терялся в догадках.

— Так вот. Официантка.

Томас раскрыл рот от удивления:

— Официантка? Быть такого не может!

— А вот и может. Именно Шерли Нотт.

— Наконец-то до вас начинает доходить.

— Лучше поздно, чем никогда, старина.

Томас откинулся на сиденье и отпил еще виски. Получив важную деталь головоломки, он уже был способен сам дорисовать остальную картинку.

— В таком случае, я полагаю, — сказал он, — что информацию ей передавал тот самый американец, который постоянно ошивался рядом, то есть мистер Лонгман.

— Совершенно верно. Они же сообщники.

— Оба заодно.

— Однозначно.

— Да еще и, ко всему прочему, оба — коммунисты.

— А вы знаете, как они это проделывали?

— Да, и в этом весь цимес.

— Вся соль, так сказать.

— Мисс Паркер блестяще придумала.

— Вот где был тайник, — сказал мистер Редфорд и поднял над столом пакет с чипсами. — Вот, смотрите, — он открыл пакет, — в каждой упаковке был вот такой маленький пакетик-саше с солью. Лонгман, используя свое служебное положение, добирался до нужных документов в офисе американского павильона, снимал их на микропленку, прятал ее в пакетик из-под соли, который и передавал Шерли.

— …а та, в свою очередь, запрятывала его в упаковку чипсов для мистера Черского.

Двое из ларца торжествующе пожали друг другу руки.

— Блестящая комбинация!

— Просто супер.

— Надо отдать им должное.

— Ну, а потом, — сказал мистер Редфорд, посыпая солью свои чипсы и предлагая угоститься остальным, — потом произошло ЧП. Как раз в ту самую пятницу, когда вы уже собирались уезжать.

— Мисс Паркер стало известно, что исчез недавно полученный документ, на этот раз — очень-очень важный.

— Суперважный.

— Это была сеть.

— Список.

— В алфавитном порядке.

— С именами американских агентов, работающих на советской территории.

— Около пятидесяти человек.

— Со всеми адресами.

— И персональными данными.

— Попади такой список в ненужные руки…

— …каждого из них ждала бы верная смерть.

— Но, по счастливому стечению обстоятельств…

— Но и не только — Эмили отлично сымпровизировала.

— Вы правы, старина. Видите ли, мистер Фолей, в тот вечер, когда мисс Паркер пришла в «Британию», чтобы повидаться с вами, она вдруг поняла, где находится тайник.

— Шерли принесла чипсы и пиво для мистера Черского и сказала нечто такое, что заставило мисс Паркер насторожиться.

— Там промелькнула фраза про «спецпоставку».

— И пакеты-великаны.

— И тут ее осенило!

— Это было как просветление!

— Как вспышка!

Томас очень хорошо помнил тот вечер. Как Эмили загребала пригоршнями чипсы из упаковки, словно не могла насытиться. И то же самое делал Андрей. Они словно соревновались, кто первый доберется до провалившегося на дно пакетика.

— Так что… — Мистер Редфорд допил свое виски и дал знак стюарду, чтобы тот повторил заказ. — Как мы понимаем, она оказалась в сложной ситуации.

— Потому что пакетик-саше остался у мистера Черского.

— Саше был в пакете из-под чипсов.

— А он их всегда складывал и убирал себе в карман.

— Саше — в пакете, пакет — в кармане его пиджака.

— Она не могла упустить его из виду ни на секунду. Ей нужно было забрать микропленку прежде, чем он передаст ее своим людям.

— И тут она проявила железную хватку.

— Она такая.

— Заманила его в отель «Астория», а там…

— Об остальном можно только догадываться.

— Она сделала то, что до́лжно.

Пока стюард готовил новые три порции виски, Томас судорожно пытался вспомнить, где и когда уже слышал эту фразу — слово в слово. И вдруг он похолодел: да это же Эмили ему сказала — «он сделал то, что должно». Тогда, после пикника, она поведала ему историю из своего детства. Как ее отец, тихий кабинетный человек, ученый, впал в ярость, забив палкой полосатого гремучника, который мог укусить его младшую дочь. Неужели и с ней произошла та же самая трансформация? И в каком-то животном исступлении она взяла и убила человека? Как она это сделала — пустила Андрею пулю в сердце? Вонзила кинжал? Или задушила его же собственным галстуком? Тогда, на пикнике, она еще сказала: «…когда дело доходит до защиты самого дорогого для тебя — будь то семья, дети или страна, где ты родилась, — нет таких границ, которых ты не способен переступить…»

— Это было не больно, — сказал мистер Уэйн, словно пытаясь успокоить Томаса, — у Эмили была при себе ампула с мышьяком.

— У всех агентов есть нечто подобное. Стандартный набор, так сказать.

— Она подлила мышьяку в его бокал с шампанским.

— Проще простого.

Да, Томас предполагал, что это мог быть просто яд. Значит, не было Эмили с искаженным от гнева лицом, обрушивающей смертельные удары о голову врага. А была другая, прекрасная Эмили — такая, какой он ее запомнил в Церемониальном зале перед концертом. Он заказал тогда шампанское. Эмили залюбовалась на пузырьки, собирающиеся на поверхности. Глаза ее засияли, а на щеках обозначились ямочки. «Обожаю шампанское, — сказала она тогда. — О, этот танец пузырьков…»

Мог ли Андрей испугаться такой Эмили? Конечно, нет. Ему и в голову не приходило, какая судьба ему уготована.

Томас тяжело сглотнул и произнес:

— Но тогда я совершенно ничего не понимаю. Зачем вы ввязали меня во всю эту историю? Зачем привезли в тот дом, снабдили неверной информацией, которую я взял на вооружение и начал действовать. Я вел себя как последний идиот. Уж увольте — мне совершенно непонятно, каким образом я оказался вам полезным.

— Дорогой вы мой, — певуче проговорил мистер Уэйн. — Вы себя недооцениваете.

— Ваше участие кардинально поменяло весь расклад.

— Каким же образом?

— В самый разгар операции русские засомневались — уж не работает ли мисс Паркер под прикрытием? Мистер Черский уже довольно хорошо знал ее, и он тоже не был уверен, что имеет дело с наивной девушкой-актрисой, дочерью знаменитого профессора Паркера из штата Висконсин. У таких людей, как Черский, это в крови — подвергать сомнению абсолютно все.

— И это правильно, должен вам сказать.

— Поэтому американцы понимали, что нужно как-то убедить его в обратном. Усыпить бдительность.

— И тогда мы предложили задействовать вас.

— Меня?

— Именно. Мы предложили вам пригласить мисс Хоскенс на ужин в чешском ресторане и рассказать ей историю строго по нашему сценарию.

— И чтобы мистер Черский это услышал.

— Будто Эмили Паркер влюблена в него.

Томас недоуменно посмотрел сначала на мистера Уэйна, потом на мистера Редфорда. До него, наконец, начинало доходить. Как до жирафа.

— Вы хотите сказать, что тот кабинет в ресторане… прослушивался?

— Ну, разумеется.

— И вы об этом знали?

— Конечно же.

— То есть вы прекрасно знали, что все, сказанное мною Аннеке…

— Да-да — все это было для ушей русских.

— Которые сразу же передали содержание беседы Черскому.

— Чего мы, собственно говоря, и добивались.

— Видите, как все просто, — сказал мистер Редфорд, разводя руками.

— Проще пареной репы, — пожал плечами мистер Уэйн.

— И все? И только из-за этого я вам понадобился?

Двое из ларца дружно кивнули. И тут на память Томасу пришла еще одна странная фраза, произнесенная Эмили, когда после концерта они гуляли в парке Оссенгем: «На этом можете считать свою миссию выполненной…»

Томас долго смотрел в окно поезда. Мимо проплывали пейзажи Бакингэмшира, одного из самых невзрачных графств королевства, но в свете полуденного осеннего солнца даже эти картинки казались милыми сердцу. Вот бы оказаться сейчас там, в этих полях, почувствовать под ногами влажную и упругую землю, вдыхать чистый прохладный воздух, а не сигаретный дым!.. И голова его прочистилась бы, и он обрел бы время и простор для мыслей, столь необходимые, чтобы обдумать услышанное.