Черный археолог. По ту сторону тайны - Александр Быченин

– Почему? Детеныш надо!

– А ты, мать, часом, не обзавелась ли? – понимающе хмыкнул Олег, но афалина лишь с удвоенной энергией и явно недоуменно засвистела. – Извини, увлекся. У Варьки есть детеныш?

– Есть! Варька, детеныш! Мягкий Нос!

– Оригинальное имя, – хмыкнул Денисов. – Поздравляю.

– Благодарность! Кто в плавучая раковина? Чужак! Варька опасаться.

– А, извини, забыл. Знакомься – это Паша. Мой друг. Человек.

– Человек Паша! Дружить Денисов! Хотеть дружить Варька?!

Я растерянно глянул на напарника. Тот одобрительно кивнул, и я подтвердил, глядя афалине в глаз:

– Хочу. Давай дружить.

Варька издала серию удовлетворенных щелчков, оставшихся без перевода и озвучки, и вдруг, причудливо изогнувшись, скрылась в глубине.

– Чего это она?

– Без понятия, – довольно беспечно отозвался Олег. – Сбежать не должна, не переживай. Кстати, дела в гору идут, заметил?

Еще бы! Донельзя противный писк в динамиках превратился в просто неприятный, но вполне терпимый. Стало быть, именно это и имел в виду Егерь, когда про настройку коннектора говорил. Но, по-моему, про два часа он явно загнул.

– Ты не расслабляйся, – правильно истолковал мой взгляд Денисов. – Мы пока еще только от самого неприятного эффекта избавились. И это, кстати, самый короткий этап. Дальше отдача не такая заметная будет, задолбаемся языками чесать. Но тут уже никуда не денешься, другого способа нет. Мы с Петровичем новый коннектор почти месяц настраивали, он, бедный, под конец от меня сматываться начал. В аномалии прятался, прикинь?..

Ответить я не успел – вынырнувшая у самого борта афалина с победным писком зашвырнула чуть ли не мне в руки довольно большую рыбину вполне нейтрального окраса, чем-то похожую на некрупного лосося. Рефлексы не подвели, добычу я легко поймал, но тут же от неожиданности выронил на днище лодки – рыба оказалась как рыба, холодная и скользкая.

– Подарок! – запищали динамики в шлеме Денисова. – Подарок большой человек Паша! Кушать! Рыба! Рыба!

– Спасибо, – поблагодарил я, снова поймав Варькин взгляд.

Тот еще подарочек, честно говоря, но это же не повод забывать про вежливость? Вот и я так думаю.

– Петрович, ну-ка отвали! – Егерь решительно отпихнул от рыбины напарника и принудительно вернул его на борт, пяткой загнав возмутительницу кошачьего спокойствия под заднюю банку. – Успеешь сожрать! Сиди, говорю!

– Почему человек Паша не есть рыба? – поинтересовалась между тем Варька.

Получилось не очень внятно, видимо, у Петровича мысли путались. Я, честно говоря, ему от всей души сочувствовал. Отнять у кота рыбу, это все равно что оставить ребенка без мороженого или алкаша без утреннего опохмела. Жестоко, в общем.

– Не хочу есть, – пояснил я. – Не голодный. Можно подарю рыбу Петровичу?

– Можно! Подарить маленький рыжий Петрович! Варька принести еще!

– Эй, тормози! – счел нужным вмешаться Денисов. – Варька, не надо больше рыбы. Лучше расскажи про родичей. Много в этом сезоне детенышей? Барракуды не беспокоят?

– Варька рассказать! – с готовностью согласилась афалина, и на сей раз искажений, за исключением, понятно, свиста, практически не было – Петрович, удостоверившись, что на рыбину никто не посягает, успокоился и сосредоточился на работе.

К концу второго часа светской беседы, если можно так назвать болтовню ни о чем конкретном и обо всем сразу с разумным обитателем морских глубин, доводка аппаратуры была завершена. Все посторонние шумы и неприятные эффекты исчезли, хотя Варька по-прежнему извергала слова со скоростью хорошего «гатлинга». Но это уже были ее индивидуальные особенности – темп речи и тембр «голоса», синтезируемого баллистическим компьютером егерского бронекостюма, можно было заносить в базу данных и запросто использовать для идентификации данной конкретной особи.

Разговор оказался достаточно интересным даже для меня, человека постороннего. Денисов зашел издалека, поинтересовавшись здоровьем Варькиных родичей, расспросил про ее избранника, отца детеныша, плавно перешел на рыбу, взаимоотношения с другими стадами афалин, а потом переключился на более важные вопросы, как то: появлялись ли в округе другие люди? Как давно? Что делали? Видели ли дельфины «большие плавучие раковины»? Пытался ли кто-нибудь установить с ними контакт? Что за «ценности» в пещерах под островом и зачем они нужны? Большинство ответов были отрицательными, что, признаться, нас весьма порадовало – после того как закончилось расследование инцидента с научной базой проекта «Генезис-3000», люди в ближайшие окрестности не заглядывали. По крайней мере, афалины их не видели. Что за «ценности» имелись в виду, Варька так и не смогла растолковать, удалось лишь выяснить, что их кто-то когда-то очень давно создал. Именно создал, не вырастил, не вывел из икринок и не просто приволок откуда-то. Подробностей мы не добились и вскоре плюнули на это дело, благо пещеру показать наша собеседница не отказалась, даже порывалась отправиться туда незамедлительно. Еле удержали – без подготовки и предварительной разведки никуда соваться мы не собирались. Научены, так сказать, горьким опытом.

По ходу беседы выявился еще один сбой коннектора – некоторые понятия пришлось разучивать заново, и я стал свидетелем наработки так называемых «якорей»: Денисов несколько раз четко и ясно произносил вызвавшее затруднение слово, сопровождая этот процесс мыслеобразом, транслируемым через Петровича, а Варька озвучивала термин на своем свистяще-хрипящем «языке». Нюансы со стороны были не видны, но Олег, видя мою заинтересованность, сделал необходимые пояснения, не преминув заметить, что делится информацией с грифом «для служебного пользования», и пригрозив взять подписку о неразглашении. Правда, этим он меня не напугал и, соответственно, от разъяснений не отвертелся. Всего, как он отметил после того, как Варька, сославшись на голод, уплыла в пролив, было утрачено процентов двадцать «словаря». И по-хорошему стоило бы недельку-другую посвятить его восполнению, а не отвлекаться периодически на такие мелочи в процессе общения. Но в общем и целом цель достигнута, и теперь можно довольно свободно разговаривать с афалинами практически на любую тему, кроме разве что политики, юриспруденции, экономики и других абстрактных областей человеческой деятельности. Эту специфику Егерь морским жителям объяснить даже не пытался, ограничившись понятиями «плохо – хорошо» и «преступление – наказание».

Проводив Варьку задумчивым взглядом, Денисов содрал шлем, аккуратно пристроил его на банке и отдал вконец умаявшемуся Петровичу рыбину. На наше счастье, завонять она не успела, да и кот оказался не из привередливых: уволок добычу на самый нос, укрывшись за скамейкой и моей спиной, и смачно захрустел, начав, как и положено, с головы. Олег при этом скривился и сплюнул за борт, не постеснявшись моего присутствия.

– Ты чего?

– Ненавижу сырую рыбу! Суши особенно! – Денисов извлек из кармана банку колы и с видимым удовольствием хорошенько к ней приложился. – Тьфу! Хоть немного вкус отбил.

– Так ты что, через этого, – я дернул головой в сторону утробно урчащего Петровича, – все чувствуешь?

– Тебя это удивляет? Чувствую, конечно. Особенно когда коннектор активирован. А сейчас и без него. Мой «ментальный сенсор», – прикоснулся к виску Олег, – совсем чувствительным стал после общения с искином Первых. Первое время вообще полный атас был, потом немного приноровился. А ты думал, я рыбу не отдавал из вредности?

Н-да, остается только посочувствовать. Вряд ли бы мне понравился кошачий корм, сырая рыба и всяческие мышки-птички, ловить которых Петрович наверняка мастак, иначе какой он, на фиг, егерский кот?..

– Ладно, не обращай внимания, я уже привык, – по-своему истолковал мою задумчивость Денисов. – Ты вот лучше скажи… с профессиональной точки зрения – что про афалин думаешь? Не про Варьку конкретно, а про расу в целом.

– Я думаю, ты прав насчет Первых и их вмешательства, – не стал ходить я вокруг да около.

– Хм… а подробнее?

– Тебе совсем подробно или тезисно?

– В пределах разумного, пожалуйста. И по возможности без зубодробительной терминологии.

– Ну слушай, – хмыкнул я. – Для начала скажу следующее: сами афалины, как живые организмы, несомненно, продукт местной эволюции. Я, когда ты еще только поделился подозрениями, по Сети пошарил на предмет животного и растительного мира Нереиды, просмотрел кое-какие общедоступные отчеты, картинки, ролики, всякое такое, в общем. Так вот, афалины за рамки общих закономерностей развития аутентичной морской фауны не выходят. Иными словами, они местные уроженцы. К жизни в здешних морях хорошо приспособлены. Входят в пищевую пирамиду, причем являются практически ее вершиной. Белки и аминокислоты, из которых состоят их тела, ничем не отличаются от таковых у других морских животных. Посему принимаем мое утверждение за аксиому. Вопросы?