Имя мне Легион - Роджер Желязны

Я кивнул, пошел к полке и наполнил два бокала.

— Садитесь, мистер Донн, — сенатор кивнул на кресло, стоявшее рядом с пылающим камином. — Только сначала дайте мне взглянуть на вещицу, которую вы принесли.

Я достал из пакета шлем и протянул его Брокдену. Сенатор сделал глоток, а затем взял шлем в руки, внимательно осмотрел его и надел на голову.

— Недурная штука, — сказал он, впервые улыбнувшись. Теперь я увидел его таким же, как на фотографиях в газетах. Иногда, правда, он любил принимать крайне разгневанный вид — словно ему было обидно за кем-то попранную американскую демократию.

— Сняв шлем, он поставил его на пол, рядом с креслом.

— Очень хорошая работа... Некогда конструкция шлема казалась фантастичной, но Дэвид Фентрис сумел добиться успеха. — Сенатор взял бокал и сделал еще один глоток. — Мистер Донн, вы один из немногих людей, кто смог опробовать эту чудо-вещь в работе. Что вы о ней думаете?

Я пожал плечами:

— В контакте с Палачом я находился всего лишь несколько секунд, так что толком не успел разобраться в своих ощущениях. Но мне показалось, что, будь у меня чуть больше времени, я смог бы найти с ним общий язык.

— Тогда почему этого не сделал Дэвид?

— Его офис располагался рядом с оживленной автотрассой. Видимо, шум снаружи помешал ему расслышать реакцию шлема на приближение Палача.

— Почему вы не сохранили видеозапись последнего звонка Дэвида?

— Я стер ее по некоторым причинам, — коротко сказал я.

— Каким же это?

— Личным.

Лицо сенатора побагровело.

— Вы можете получить массу неприятностей из-за умышленного сокрытия важных фактов от властей, — процедил он.

— Тогда у нас есть кое-что общее, не так ли, сенатор? — спокойно отпарировал я.

Глаза сенатора вспыхнули недобрым огнем, но он сумел сдержать свой гнев.

— Дон говорил, что на вас не стоит особенно нажимать, — после долгой паузы произнес Брокден, словно бы размышляя вслух. — Вы этого не любите.

— Верно.

— Дон не стал открывать мне секреты ваших прошлых деловых взаимоотношений, но все же кое-что рассказал о вас.

— Представляю, — усмехнулся я.

— Напрасно вы улыбаетесь. Дон Уэлш очень высокого мнения о вашей персоне. Тем не менее я попытался кое-что разузнать и по своим каналам.

— И что же?

— И это мне, как ни странно, не удалось, хотя мои информаторы стоят тех денег, которые я им плачу.

— Тогда вы...

— Тогда я сделал некоторые умозаключения. Самое любопытное заключается в том, что о вас вообще нет никаких любопытных сведений. Большинство людей волей-неволей обращают на себя внимание властей. Остальных я бы разделил на три категории. Первая — те серые мышки, которые не достойны никакого внимания. Вторые — осужденные на длительные сроки. Третьи — всяческое уголовное отребье, которое предпочитает все время держаться в тени. Вас я не отнес ни к одной из этих категорий.

— Спасибо. Выходит, я не уголовник.

Сенатор пытливо взглянул на меня:

— Я достаточно пожил на свете, мистер Донн, чтобы понять: множество ярких и сильных людей проходят по жизни, как иголка, пронзающая ткань. Они не оставляют ни следа, ни тени и все же порой добиваются многого. Мне кажется, вы относитесь к их числу.

Я склонил голову в знак благодарности:

— Лестно слышать. А что, если вы правы?

Он неожиданно неприязненно поморщился.

— Тогда вы можете оказаться излишне самоуверенным человеком, — сухо ответил он. — В данном случае это может только повредить делу. Короче, я не уверен, что вы способны справиться с Палачом.

Я подошел к окну и стал смотреть, как крупные снежинки кружатся под порывами ветра.

— Вы не собираетесь мне что-либо рассказать? — после долгой паузы спросил сенатор.

— А что можете сказать вы, мистер Брокден?

— Спросите меня: что вы собираетесь предпринять, сенатор?

— Хорошо. Итак, что вы собираетесь предпринять?

— Ничего, — безмятежно улыбнувшись, ответил он. — Садитесь, рядом с окном может быть опасно.

Я сел в кресло у камина.

Сенатор пытливо смотрел на меня:

— Я чувствую, вы горите желанием взять меня за горло и слегка придушить, не так ли?

— Зная, что снаружи дом стерегут ваши четыре гориллы?

— Да.

— Нет, — покачал головой я.

— Вы хороший лжец.

— Ничуть. Я здесь для того, чтобы помочь вам, сенатор, а не для того, чтобы что-то выведывать. Тем более силой. Однако если обстановка изменилась, то я хотел бы услышать об этом, иначе мне будет сложно реагировать.

Сенатор задумчиво постучал пальцами по крышке стола.

— Не хочу создавать для вас дополнительные трудности, Джон, — примирительно произнес он. — Мне нужен был подобный человек, и Дон Уэлш нашел такого. Вы необычайно изворотливы, а также сведущи во многих областях науки и техники, что чрезвычайно важно для меня. Есть многое, о чем мне хотелось спросить вас. Только не сейчас. Позднее, если будет время. Пока же я сам хочу кое-что вам рассказать. Надеюсь, вы понимаете, что это сугубо конфиденциально?

— Вы принуждаете меня держать рот на замке? — спросил я, нахмурившись.

— Не думаю, что «принуждение» — подходящее слово. Мы связаны договорными отношениями, и, как в любом другом бизнесе, это ко многому обязывает партнеров.

— Тогда почему же вы хотите пооткровенничать со мной?

— Ситуация того требует, — пояснил сенатор. — Быть может, это сможет вам помочь при встрече с Палачом.

Я кивнул.

— Если вы расскажете мне правду, то мы оба будем в большей безопасности. Ваши трое друзей предпочли сохранить тайну — и в результате унесли ее с собой в могилу, — подбодрил я сенатора.

Он помрачнел:

— Хорошо. Скажите, Джон, вы догадываетесь, почему возвращение Палача обошлось так трагически для нас, бывших операторов?

— Да. Вы использовали эту разумную машину для каких-то действий, разумеется, тайно. Скорее всего они были безнравственными или даже преступными. Никому теперь это не известно, кроме вас и Палача. Видимо, машина немало страдала, пытаясь осознать то, что вы с ней сделали, и это могло серьезно повредить ее психику. В результате она потеряла всякий интерес к исследовательской деятельности и вернулась на Землю, чтобы заставить страдать вас.

Брокден взял бокал, но пить не стал. Пальцы его слегка дрожали.

— Да, вы правы. Палач вернулся, и ему удалось заставить нас страдать. В те времена, когда я был оператором, мы... нет, я убил человека.

Нечто подобное я ожидал.

— Все произошло в день, когда мы завершили работу, — глухо продолжил сенатор, опустив глаза. — По этому радостному поводу мы, операторы, решили устроить небольшую вечеринку. Палач пока находился в лаборатории, но уже на следующий день, в пятницу, его должны были отправить на космодром. Все началось очень мило, однако к вечеру мы все, даже Лейла, изрядно набрались. И тогда кому-то из нас пришла в голову замечательная идея — а почему бы нашему Малышу-Палачу также не повеселиться от души?