Судьба Лилиан Хорн - Мари Фишер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да-а, тогда уж и не знаю, удостоите ли вы вниманием мое предложение. Вам ведь известно, что афганскую полицию ставили на ноги немцы. Так вот теперь наши коллеги хотят создать у себя Институт судебной медицины. Я подумал, может, вам доставит удовольствие взять на себя эту миссию? Вам придется, естественно, строить все на голом месте, зато мероприятие будет дотироваться на высшем уровне, а для молодого врача-эксперта это, по-моему, вообще прекрасно.
В Михаэле сразу проснулась надежда.
– И вы думаете, у меня есть шанс, господин инспектор?
– Разумеется. Наверху только и ждут вашего заявления.
Михаэль Штурм мгновенно оценил, что это для него самый лучший выход – покинуть на время родные края и самостоятельно попробовать начать новое дело в чужой далекой стране.
Он не знал, как благодарить инспектора Крамера, чувствуя себя освобожденным от навалившегося на него кошмара и с надеждой глядя в будущее.
36
Повторный процесс против Лилиан Хорн длился всего один день, и исход его был предопределен с самого начала.
Новые свидетели – фоторепортер, сделавший первый снимок на месте преступления, и врач-эксперт Михаэль Штурм, обнаруживший засохшие капли крови и проведший их анализ, предоставили доказательства, что Лилиан Хорн не убийца.
Она появилась в темном костюме, не накрашенная, с естественными темными волосами, но не произвела этим впечатления сломленной женщины, – она как бы выразила свое презрение ко всему тем, что отказалась от своего прежнего блистательного облика. С презрительно опущенными уголками губ и высоко поднятой головой выдержала она натиск камер и магниевые вспышки фоторепортеров, а также жадные взгляды зрителей в зале.
Уже в три часа пополудни был оглашен приговор: оправдать в связи с доказанной невиновностью.
Михаэль Штурм прошел потом в маленький конференц-зал, где ее задержал защитник, пока не разойдутся газетчики и публика.
– Ну, доктор, – сказала Лилиан Хорн, – теперь вы, вероятно, ожидаете, что от избытка благодарности я кинусь вам на шею?
Действительно, он ожидал признательности с ее стороны и почувствовал себя задетым ее циничным тоном.
– Ничуть, – сказал он с ожесточенным упрямством.
– Вот и правильно, ведь это вы ввергли меня в тот окаянный омут, значит, вашим треклятым долгом было исправить свою ошибку и вытащить меня оттуда.
– Только чаще бывает так, – вмешался ван Борг, – что люди с большей охотой делают нечто приятное и удобное для себя, чем выполняют тягостный долг признания своих ошибок.
– И то, правда. – Она улыбнулась и протянула Михаэлю свою тонкую крепкую ладонь. – Спасибо, доктор. Вы вернули мне веру в людей.
– Вот так-то лучше, – заметил адвокат.
– Какие у вас теперь планы? – поинтересовался Михаэль Штурм.
– Не имею пока ни малейшего представления. – Она пожала плечами. – Где-нибудь затаиться, где меня никто не знает. Найти работу. Начать новую жизнь. Возможно, даже сменить фамилию.
– Разве это так необходимо? Вы же оправданы в связи с доказанной невиновностью.
– Все так. Но если человек находился под подозрением в убийстве, хвост за ним все равно тянется. Я хорошо знаю людей. Всегда найдутся такие, которые будут думать: а вдруг это все-таки была она?
– Я же доказал…
– Это слишком сложное доказательство, доктор, многие не сумеют в нем разобраться. Пока не найден настоящий убийца, я по-прежнему вызываю подозрение, да, даже и теперь… ну, не знаю. – Она засмеялась. – Но разве нам так необходимо говорить об этом именно сегодня? В любом случае я на воле. Свобода – это главное. Только тот, кто сидел в тюрьме, может оценить ее по-настоящему.
Доктор ван Борг стоял у окна и смотрел на главную площадь внизу.
– Сейчас уже можно будет идти, – сказал он.
– Лилиан, – Михаэль взял ее за руки. – Вам надо начать новую жизнь, я тоже хочу это сделать, не попробовать ли нам сделать это вместе?
Она внимательно посмотрела и молча отрицательно покачала головой. Он не отступал.
– Вам нужна другая фамилия – я могу вам ее дать.
– Неверное решение, – усмехнулась она, – знаете, что скажут люди? «Ну, ясно, она свела его с ума, и тогда он взял и что-то там выдумал, чтобы вытащить ее из тюряги». Нет, мой дорогой доктор, из этого ничего не выйдет. Мы бы составили странную, даже трагическую пару.
– Действительно ли столь важно, что скажут люди? Я уезжаю в Афганистан, Лилиан, там нас никто не знает. Раньше вы не обращали внимания на то, что скажут про вас люди.
Она мягким движением высвободила свои руки из его пальцев.
– По правде говоря, я в этом не изменилась. Тут я, видимо, неисправима. Но вы здорово сели в лужу из-за меня, и я не хочу добивать вас.
– Чепуха, Лилиан. Я – крепкий орешек. Меня не так-то легко сломить.
– Нет, – заявила она упрямо, – нет и нет. Вы можете говорить, что угодно, я все равно скажу, нет. Я наделала достаточно глупостей в своей жизни.
– А если я признаюсь, что люблю вас?
– Тогда я отвечу вам – у нас еще есть парочка лет впереди. Не торопите события, пусть все идет своим чередом, доктор. Жизнь полна неожиданностей. – Она еще раз протянула ему руку и повернулась к адвокату. – Ну, мы можем идти?
– Толпа разошлась, – ответил ван Борг.
Михаэль Штурм смотрел ей вслед, как она выходит из зала – очень стройная, прямая, с высоко поднятой головой, – и чувствовал себя несчастным, но одновременно одухотворенным, как никогда.
37
В последующие недели и месяцы Михаэль Штурм был загружен делами выше головы. Его назначение судебно-медицинским экспертом в Кабул решилось положительно, и он подписал контракт.
Затем выяснилось, что для создаваемого в афганской столице Института пока есть только голые стены. Ему пришлось организовать все самому. Необходимые для работы средства он должен был получить в министерстве экономической помощи развивающимся странам, что привело к частым поездкам в Бонн и длительным переговорам с чиновниками. Ему пришлось лично следить за тщательной упаковкой и отправкой в Кабул оборудования. Затем довольно сложным и хлопотным делом, оказалось, найти способного и добросовестного химика, который согласился бы на работу в Афганистане. Наконец Михаэлю удалось и это.
За всеми этими хлопотами он ни на час не забывал о Лилиан Хорн. И даже надеялся, что ему удастся уговорить ее на отъезд с ним вместе в далекую чужую страну. Но решающим условием ее согласия было полное оправдание, возможное только при задержании истинного убийцы Ирены Кайзер.
Михаэль Штурм решил поговорить с инспектором и узнать, как продвигается возобновленное расследование.