На взлёт! - Ольга Владимировна Голотвина

Послышался робкий стук в дверь.

– Да! – раздраженно сказала принцесса, не поворачивая головы, не мешая Беатрисе заплетать русые волосы в сложную, из девяти прядей, косу.

Вошел с подносом в руках гостиничный слуга, румяный толстячок.

– Дражайшие сеореты, вам угодно было вина с печеньем?

– Поставь на стол и ступай!.. Беатриса, осторожнее! Ты дернула прядку!

– Ах, прошу прощения!

Фрейлина продолжила плести косу, гадая: почудилось ей или нет, что где-то она уже видела этого толстячка? Скорее всего, почудилось.

* * *

А толстячок, выйдя из комнаты, бросил взгляд налево и направо по коридору и припал ухом к замочной скважине.

Двуцвет ругал себя за неосторожность. Не стоило появляться на глаза этим девицам в том же виде, в каком он крутился по служебным помещеньям королевского дворца. Но что оставалось делать? У чародея было только четыре обличья, которые он мог менять быстро. Прочие облики приходилось «выращивать», на это требовалось время, а где его взять?

Нельзя было упустить такой случай: по пути в Халфат завернуть в Белледжори и узнать, как обстоят дела с брачными планами принцессы.

Двуцвет решил твердо: Эннию он к трону не подпустит. Конечно, за нею стоит серьезная партия во главе с всесильным графом Данкерном. Но эта наглая девица собирается, взойдя на престол, взять под жесткий надзор всех магов Альбина. Превратить их в жалких ремесленников, клепающих волшебные светильники, талисманы для лескатов и прочий товар. Она, видите ли, будет выдавать разрешения на занятия магией тем, кто точно обрисует свою будущую деятельность и ни на шаг не будет заступать за начертанные рамки.

Когда Двуцвет принес в Семибашенный замок весть о черных планах Эннии, Ожерелье вознегодовало. Кроме Аквамарина... но этот получеловек-полурыба, бывший иллийский рыбак, никогда не интересовался тем, что делается во дворцах. Зато остальные пришли в ярость. Сапфир визжала, что человеческая девка не посмеет лезть в дела магов. Алмаз молчал, но был страшно бледен, а глаза его сверкали. Рубин, которому сообщили неприятное известие через волшебное зеркало, ругался зло и грязно... хотя, казалось бы, ему-то что: городишко, где он изволит проживать, далеко от Альбина; а вот поди ж ты – зацепило чародея! Илв Изумруд, выглянув из кроны пышного экзотического дерева, такого неуместного на холодном морском берегу, внимательно выслушал Двуцвета и предложил быстро вырастить ягоды, которые лишат Эннию и глупости, и жизни. Агат, темнокожая жрица из Таумеклана, тихо зарычала и, не сказав ни слова, ушла к своему идолу – жечь перед ним благоуханный костер, плясать ритуальный танец и призывать беды и болезни на головы Эннии, дочери Аргента.

Вот так. Дружеская поддержка – это, конечно, хорошо. Но на деле заниматься Эннией придется Двуцвету, причем без всякой помощи (если не считать илва с его полезными ягодами и травами). Остальные по уши в своей высокой магии – ах, не мешайте им, они творят и изучают! А Двуцвету не привыкать пачкать руки о грязные интриги, вот пусть и действует!

Он спешил. Он успел в эту гостиницу раньше Эннии с ее свитой. Надо было убедить хозяина взять его в слуги, а в каком из четырех главных обликов он мог бы это сделать? Кто предстал бы перед хозяином – свирепого вида спандиец с пышными усами? Хрупкая старушка? Изысканный, с белыми руками аристократ? Нет уж, пришлось предстать румяным толстячком. И никто его не узнал, кроме этой глазастой фрейлины, да и та, похоже, решила, что ей померещилось.

Только что Двуцвет принес принцессе вино и печенье. Чего бы проще – капнуть в вино чего-нибудь... для особого букета! Увы, Двуцвет считал вернейшей и опаснейшей приметой убивать своими руками, без наймитов. Такие попытки для мага всегда кончались плачевно. Кроме того, каждая такая попытка резко уменьшала магическую силу – и жди потом, когда эта сила восстановится!

Ну и ладно. Зато он узнал главное: сегодня вечером состоится помолвка Эннии и Джиакомо. Это неплохо. Было бы гораздо хуже, если бы граф Данкерн вытряс из дворцового жреца Эна Изначального разрешение молодым пожениться без помолвки. А так – до свадьбы еще полгода, многое может случиться.

2

Скажи, кольцо, как друг иль как злодей

Ты сжало мне трепещущую руку?

Скажи, что мне сулишь: ряд ясных дней

Иль черных дней томительную муку?

(А. Фет)

– Мне же еще и ждать приходится... – негромко сказал принц Джиакомо. – Ждать эту неприятную девицу...

Ничто в лице его высочества не выдавало раздражения. Со стороны казалось, что королевский сын вместе с другом отошел от свиты, чтобы поближе разглядеть настенную роспись, действительно прекрасную: десятки золотистых саламандр плясали среди алых языков пламени.

– Ты же знаешь, – мягко упрекнул принца Бенедетто, – никто не хочет тебя унизить. Принцесса и ее спутники должны пройти в храм, не привлекая внимания горожан.

Принц неохотно кивнул.

Ему не нравилась помолвка, окруженная тайной. Не нравилась невеста, которая то ли станет королевой, то ли нет. Не нравилось то, что при самом выгодном раскладе на трон взойдет его жена, а он, Джиакомо, станет лишь принцем-консортом.

– Кобель для вязки, – сказал он тихо вслух. – Отец будущих породистых щенков.

Бенедетто испустил тяжкий вздох, старательно изобразив на лице ревнивую тоску. При этом он предусмотрительно встал спиной к оставшейся поодаль свите. Ведь предполагалось, что они с принцем сейчас обсуждают храм Фламмара Неукротимого.

Он действительно был весьма впечатляющ, этот огромный зал с множеством сводов, освещенный множеством факелов. Казалось бы, тут должно быть очень светло. Но мудрый зодчий так разместил гнезда для факелов, что тьма и пламя смешивались, рваные тени метались по стенам, а нарисованные саламандры ныряли в эти живые волны.

Сейчас храм был почти пуст. Иногда сюда и ночью заходили верующие на поклонение пламени, но сегодня днем главный жрец объявил, что всю ночь он будет молиться здесь один.