Свет на пути. В синем небе нет следов - Бхагаван Раджниш

Ты не первый, кто столкнулся с этой проблемой — она стара как мир. Те же самые попытки, которые ты предпринимаешь сегодня, предпринимали испокон веков тысячи поэтов, художников, музыкантов скульпторов и других творческих людей, которые хотели выразить то,что выразить нельзя. Всем им это было известно — что нет способа выразить, — но тем не менее сердце человека переполнено страстным желанием выражать, объяснять, передавать знание своим любимым,тем, в ком он хочет найти понимание.

Пожалуй, нет в мире задачи сложнее... человек познает, чувствует, подходит очень близко к выражению — но в результате упускает. И из-за того, что он постоянно упускает, задача становится все сложнее и сложнее.

Так что, я очень хорошо понимаю твою проблему, но тебе придется понять, что в мире есть вещи, которые высказать не получится, сколько ты ни пытайся. Не стоит также ожидать какого бы то ни было успеха, потому что успех — это сама попытка. Ты старался как мог, ты вложил в свои слова всю свою тотальность. Ты пытался от всего сердца. Но что же можно поделать, если это невозможно просто по природе вещей?

Просветление случается без слов и без мыслей; когда ум как таковой оставлен далеко позади; когда вы не слышите даже сердцебиения, когда в вас абсолютная пустота. Нет ни света, ни тьмы. Просветление дальше их обоих.

Просветление — это то, чего нет в известном нам мире. Мы не можем провести параллель,мы не можем установить даже отдаленную связь между ним и еще чем-либо, что дало бы нам хоть какой-то намек. И всякий раз, когда мы пожелаем объяснить его словами, мы неизбежно будем вовлекать ум — который никогда не существовал в действительности. Мы неизбежно будем вовлекать слова, которых тоже нет.

В этом-то и состоит вся нелепость ситуации: мы прибегаем к помощи несуществующих свидетелей. Можно, конечно, попытаться и с ними, но они просто рыщут во тьме. Все эти попытки ничтожны, в то время как существование настолько огромно, что его не вместит ни одно слово.

Когда я закрываю глаза и начинаю смотреть, то я вижу одну лишь пустоту... безмятежную, безграничную; в ней есть что-то от вечности.

Ум же находится во власти времени; ум понятия не имеет о вечности. Он может ее придумать, но представление ума о вечности будет лишь временем, растянутым настолько, насколько ему позволит сам ум. И это никакая не вечность.

Что может делать ум? Он способен лишь растягивать время; в этом он профессионал. Он может удлинить время, но как бы сильно ему ни удалось растянуть прямую времени, у нее все равно будет начало и конец, и следовательно это не будет вечностью.

Ум размышляет об истине. Ум размышляет об истине только потому,что он ее не знает. Размышления — это забава для слепых. Одни слепцы размышляют о свете. Если у вас есть глаза, то вы просто видите свет; вам не надо о нем думать. И что вообще можно думать о свете? Когда вокруг вас светло, вы видите свет, вы знаете его — здесь просто не о чем еще размышлять. Или если вокруг темно, потому что вы слепы, то что в этом случае можно думать о свете? Что бы вы о нем ни думали, все будет ложно. Мышление не напомнит настоящий свет даже отдаленно.

Людям на Западе говорить о просветлении еще сложнее. Очень важно отметить, что в Индии никогда не было ничего похожего на философию — никогда, потому что философия — это мыслительный процесс, это игра ума; философия никогда не выходит за его пределы. Это логика, но не знание. На Востоке существует совершенно другое явление: мы называем его «видением», а не мышлением и не философией.

Будда сказал о самом себе: «Я не философ. Я врач. Не спрашивайте у меня,что такое свет. Если вы не видите сами, приходите ко мне, и я вылечу ваши глаза — это в моих силах,но только не надо спрашивать меня, что такое свет. Я могу поправить ваше зрение, и тогда вы сами сможете ответить на этот вопрос».

В западной культуре никогда не было ничего похожего на даршан, на видение, лежащее за пределами мышления. Поэтому объяснить его очень сложно, почти невозможно; на каждом шагу вас ждет провал. Даже величайшая музыка здесь не поможет, потому что даже самая величайшая музыка — это всего лишь звук, в то время как знание — это тишина, а не звук. Но вы именно пытаетесь выразить тишину через звук.

Только самая выдающаяся поэзия может на мгновения возвысить незнающих людей на невиданные высоты, дать им проблеск неизведанного. Но для знающих людей задача состоит не в том, чтобы воспарить до неизведанного, но в том,чтобы войти в непознаваемое.

Неизвестное может стать известным в любую минуту. Наука всеми силами пытается сделать неизвестное известным: что не было известно вчера,известно уже сегодня; что неизвестно сегодня,будет известно завтра. И научный ум полагает, что наступит время — и это очень логично, — когда мы сможем заявить,что все неизвестное находится в рамках известного. Это будет победа, последняя победа науки — когда в мире не останется ничего неизвестного.

Но они не отдают себе отчет в том,что на свете есть нечто большее, чем просто неизвестное — еще есть мир непознаваемого, который никак нельзя умалить до известного.

Словом, поэзия, живопись время от времени могут подвести вас вплотную к неизвестному. Но просветление — не из области неизвестного; оно непознаваемо. Вы можете его испытать, но не можете объяснить. Это не ваш просчет — просто такова природа вещей. Такого само бытие.

Тем не менее, я не стану говорить,чтобы вы не пытались его выражать. Наоборот, я скажу: продолжайте пытаться. Я вкладываю в это совершенно иные задачи: дело не в том, что если долго мучаться, то что-нибудь получится — просто в самой попытке выразить что-то начнет в вас меняться, что-то начнет в вас преображаться. Каждая безуспешная попытка выразить подведет вас на шаг ближе к тишине, которую можно лишь испытать. Каждая неудача будет для вас новой ступенькой.

И не надо переживать, что люди никак не могут понять то, о чем вы так упорно пытаетесь им втолковать. Просто продолжайте пытаться. Тут дело не в том, что у вас непременно должно получиться, и до них непременно должны дойти ваши объяснения — об этом нет и речи. Но сама ваша попытка,ваши отчаянные старания, ваши слезы — все это может затронуть людские сердца.

Слова ничего не дадут, но ваши искренние попытки заставят людей задуматься... раз, этот парень из кожи вон лезет, пытаясь объяснить,и ничего у него у не получается,то что-то там такое,наверняка, все же есть. Доказательством послужат его слезы, доказательством послужат его неустанные попытки, которые он предпринимает несмотря ни на что. Каждый день он придумывает что-то новое, заходит с другой стороны; и это все явно доказывает, что ему есть что сказать — он знает нечто такое,что,может быть,по самой своей сути необъяснимо.

И по своему обычному житейскому опыту люди знают, что в жизни действительно бывают необъяснимые вещи. Любовь необъяснима. Даже величайший ученый может влюбиться, прекрасно зная, что объяснить свою влюбленность он не в силах. И ему известно, что любое его объяснение будет ошибочным. Он начнет говорить о гормонах, о влечении женских гормонов и мужских, он вспомнит всю физиологию. Но он понимает, что это не то. Он не в состоянии объяснить свою любовь; он не может низвести ее до уровня объяснимых понятий.

Возьмите даже самые обычные вещи: вы едите что-то, но вы не можете передать свой вкус. Вы слышите какой-то аромат, но можете ли вы как-нибудь объяснить его? И в особенности людям,утратившим обоняние. Ваши слова их не убедят, но вот ваши старания могут сделать свое дело — благодаря им в них может загореться огонь любопытства: а вдруг вы правы?

И именно так испокон веков люди и пытались себя выразить. Встретившись с мастером, они вступали в контакт с живым знанием просветления. Они знают, что просветление есть, оно стало для них почти осязаемо. Они ощутили его своим сердцем, своим дыханием. Они увидели его и поэтому, естественно, им теперь хочется как-то его передать. Их переполняет огромное чувство, и они хотят разбудить всех и вся и кричать: «Чем вы занимаетесь? В жизни есть нечто куда более ценное — не тратьте ее понапрасну! Я сам видел то, о чем говорю. Я сам пережил мгновения в присутствии какого-то волшебства!»

Возможно, вас примут за полоумного, люди решат, что вы обезумели. Не тревожьтесь об этом — так было всегда. Однако же если ваше безумие тотально, оно произведет на людей неизгладимое впечатление. Если ваше безумие состоит из счастья, из блаженства, то они просто не смогут его не заметить.

Им бы хотелось не замечать, потому что вы уводите их на опасный путь — вдруг они станут такими же безумными, как и вы. Им бы очень хотелось, чтобы ничего из того, о чем вы говорите, не существовало на самом деле. Этим они пытаются уберечь себя. Более того, сами их попытки не заметить вас, осудить вас, обозвать безумцем явно свидетельствуют о том, что вы каким-то образом проникли в их сердца.