Курс отечественной истории - Олег Девлетов

Враждебное отношение к СССР в политических кругах Англии, США, Китая и т. д. использовалось в собственных целях политическим руководством страны для нагнетания страха перед новой войной и интервенцией, для оправдания собственного курса во внутренней политике.

Пример Советского Союза – невиданного еще в истории общества, вызывал различную реакцию в других странах. Для многих трудящихся стран Европы и Азии это было осуществлением мечты о единстве, равенстве и братстве. Эта интернациональная идея соперничала с идеей национальной, воплотившейся в ряде стран в национал-социалистическую идею, приведшую к фашизму. Многих трудящихся других государств пугали последствия борьбы за социализм вооруженными методами. По этой причине в европейских государствах все более популярными становились идеи социал-демократов, предлагавших идти к социализму не революционным, а эволюционным методом, то есть с помощью реформ.

Таким образом, в 1920-е годы большевикам удалось не только удержаться у власти, но и укрепить ее. Начав новую экономическую политику, Россия, а позже Советский Союз, стала конкурентоспособной среди различных производителей промышленных и сельскохозяйственных товаров. Нэп во многом способствовал политическому признанию СССР на мировой арене. Новая экономическая политика могла бы стать перспективным направлением развития советского государства. Однако для Сталина и его сторонников нэп был лишь трамплином к созданию предпосылок для будущей решающей битвы с буржуазией всех стран.

Период новой экономической политики по воле партийного руководства к концу 1920-х годов закончился. Дальнейшие стратегические устремления сталинцев были направлены на укрепление военной мощи СССР. Советский Союз брал курс на утверждение тоталитарного режима, выдаваемого за социалистический строй.

6.3. Сталинская модернизация страны. 1929–1939 гг.

До сих пор крупнейшие проблемы 1930-х гг. – политическая система того времени, экономическое развитие и его оценка, социальные итоги – являются предметом жарких дискуссий. Часть авторов до сих пор отстаивают точку зрения, что данный период – время успешной деятельности коммунистической партии, борьбы с «врагами социализма» и «вредителями» при отдельных якобы «ошибках». С противоположных позиций выступают те, кто считает 1930-е гг. временем неслыханных преступлений, в котором нет ничего светлого. Эта концепция в ряде случаев также связана с поиском «врагов». В частности, ряд авторов повторяют домыслы черносотенцев и фашистов о «большевистско-еврейском заговоре», о стремлении сионистов установить «мировое господство», «разрушить Россию» и т. п. Третий подход – стремление изучать исторический процесс 1930-х гг. как результат взаимодействия различных факторов, в котором переплетались энтузиазм и насилие, героика и подлость, радость и трагедия.

Выбор социально-экономической стратегии. В конце 1920-х гг. выявились две основные стратегии экономического развития страны. Первая из них была связана с именами членов Политбюро ЦК Н.И. Бухарина (главного редактора газеты «Правда» и руководителя исполкома Коминтерна), А.И. Рыкова (председателя Совнаркома СССР с 1924 г.) и М.П. Томского (руководителя советских профсоюзов). Они выступали за всемерное развитие кооперации, отвергали путь повышения промышленных или резкого снижения сельскохозяйственных цен, усиления налогов с крестьянства, понимали пятилетний план как прогноз основных тенденций в развитии экономики. Это была, стратегия развития нэпа – стратегия регулируемого рынка с обязательным использованием товарно-денежных отношений и преодоления диспропорций экономическими методами. Одновременно крупнейшие экономисты того времени Н.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов, Л.Н. Юровский указывали, что планирование вопреки рынку приведет к замене торговли за деньги распределением по карточкам.

Другой путь отстаивала группа Сталина. В нее входили члены Политбюро ЦК К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, В.В. Куйбышев, В.М. Молотов, Г.К. Орджоникидзе и другие. Они считали необходимым форсированное развитие тяжелой промышленности, коллективизацию деревни, рассматривали планы как директивы, обязательные для выполнения; доказывали неизбежность обострения классовой борьбы. Это означало курс на укрепление партийно-государственной системы, готовность на значительные жертвы ради достижения «светлого будущего».

Каждая из групп имела свою социальную и политическую базу. Группу Бухарина поддерживала часть партийной интеллигенции, хозяйственников, квалифицированных рабочих-коммунистов и крестьян. Они искали пути превращения промышленного рабочего в реального хозяина на предприятии, выступали против насилия над крестьянством. Их мысли отражались в письмах в ЦК ВКП(б): «хозяйственникам вместо ежемесячного оклада дать процент из доходов предприятия», идти по пути постепенного смягчения форм диктатуры пролетариата и «в недалеком будущем отменить партийную монополию». Но большинство членов партии выступили на стороне Сталина. Партийная и государственная бюрократия не хотела расставаться с рычагами власти. Крестьянская беднота и часть рабочих требовала решительных мер по перераспределению богатств, считая себя обманутыми революцией. «Мы хотим работать и быть сытыми», – писал Молотову один из рабочих. Руководство страны испытывало мощное давление низов, привыкших в определенной степени к социальному иждивенчеству и требовавших скорейшего воплощения социалистических идеалов. Дополнительным стимулом была уверенность в новом приливе «революционной войны» в капиталистическом мире, в приближении полосы «больших империалистических войн».

Определенное время позиции Бухарина и Сталина сосуществовали рядом. Открытое их столкновение произошло в 1928–1929 гг. Началом его стал «хлебный кризис» на рубеже 1927–1928 гг. Сокращение хлебозаготовок было вызвано отсутствием на рынке промышленных товаров, снижением закупочных цен, возможностью уплаты денежного налога за счет других источников дохода. В этой сложной ситуации руководство партии вступило на путь «чрезвычайных мер»: обыски, запрет рыночной торговли, уголовное преследование зажиточных крестьян. Это означало поворот к нормам командно-административной системы, отказ от принципов нэпа. В мае 1929 г. V съезд Советов СССР принял первый пятилетний план на 1928–1933 гг. Основной задачей было удвоение промышленного производства. Первоначально план строился на принципах нэпа, предусматривая дальнейшее углубление хозрасчета, внедрение его на предприятиях. Расчет был на проведение крупных социальных преобразований без особых потрясений в общественной жизни страны, по сути, это был последний компромисс группы Сталина и группы Бухарина. План был попыткой обеспечить в едином комплексе решение вопросов развития промышленности, сельского хозяйства, роста благосостояния народа и культурно-технического развития. Но этому плану не суждено было осуществиться. С конца 1928 г. хозяйственные трудности нарастали. На силовые методы крестьянство ответило сокращением посевных площадей, самоликвидацией высокотоварных хозяйств. В городах вводились карточки на продукты питания. Резко сократился экспорт хлеба.

Политика «большого скачка». Группа Сталина сделала вывод о необходимости резко ускорить темп индустриализации и коллективизации.

Она рассматривала деревню как источник рабочей силы для промышленности, поставщика технического сырья и минимума продовольствия для снабжения городов и армии. Хлеб был одним из важнейших источников валюты для закупки промышленного оборудования. Достичь резкого повышения товарности сельского хозяйства намечалось теперь путем ускоренной коллективизации. В ноябре 1929 г. эти решения были приняты на пленуме ЦК. Здесь же окончательно осудили как «правых оппортунистов» группу Бухарина. В статье «Год великого перелома» Сталин обещал, что «если развитие колхозов и совхозов пойдет усиленным темпом, то… наша страна через…три года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире». Для оправдания этой политики был выдвинут тезис о неизбежном обострении классовой борьбы в стране и, следовательно, необходимости ликвидации кулачества как антагонистического класса.

В январе 1930 г. ЦК ВКП (б) принял постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству».

В соответствии с ним были установлены жесткие сроки реализации этой идеи.

Предполагалось, что в Поволжье и Северном Кавказе она будет закончена к весне 1931 г. В черноземных областях России, в Сибири, на Украине и на Урале коллективизацию планировалось завершить на год позже, а в Закавказье и Средней Азии – до весны 1933 г. Было принято специальное решение ВЦИК и СНК СССР, которое устанавливало порядок проведения раскулачивания крестьян с конфискацией и выселение кулаков за пределы региона, в котором они проживали. Имущество кулаков передавалось в собственность колхозов. На местах организаторы колхозов, как правило, не имели четкого представления о том, кто такие кулаки. За кулаков обычно принимали всех зажиточных крестьян, большинство из которых составляли середняки. В результате под раскулачивание попали многие сотни тысяч семей, не имевшие никакого отношения к сельской буржуазии. Для проведения коллективизации и укрепления руководства создававшихся колхозов в сельскую местность было направлено 50 тысяч рабочих фабрик и заводов.