Джек Ричер, или Я уйду завтра - Ли Чайлд

– Может, приляжешь на пол? – спросил я.

Парень не ответил.

– Чтобы не удариться головой, – добавил я.

Он молча лег на пол.

– Куда ты предпочитаешь – в руку или в ногу?

– Лучше всего стрелять туда, где большая мышечная масса, – ответил он.

– Тогда перевернись.

Он перевернулся, и я выстрелил ему в зад.

Я дважды перезарядил пистолет и всадил по дротику в каждого из двух агентов, которые могли прийти в себя. Теперь у меня появилось преимущество в восемь часов – если только на пожарную станцию не пожалуют незваные гости. Или если агенты не должны куда-то звонить и докладывать каждый час. Или если сюда не едет автомобиль, чтобы доставить нас обратно в округ Колумбия. Эти противоречивые мысли вызвали у меня двойственные ощущения. Я прихватил ломик и направился в помещение, где находились клетки. Джейкоб Марк молча посмотрел на меня.

– Теперь на Восьмой улице продают такую обувь? – спросила Тереза Ли, бросив на меня оценивающий взгляд.

Я не ответил. Подойдя к ее клетке, просунул плоский конец ломика под ее основание, затем перенес на ломик вес своего тела и заставил клетку сдвинуться. Всего лишь на долю дюйма. Не более чем позволяла гибкость металла.

– Глупая идея, – сказала Ли. – Это свободно стоящий на полу куб. Возможно, ты сможешь его перевернуть, но я все равно останусь внутри.

– На самом деле он не просто стоит на полу.

– Он не привинчен к полу болтами.

– Однако его фиксирует система слива. Под унитазом.

– И это чем-то поможет?

– Надеюсь, что да. Если я переверну клетку, а канализационные трубы выдержат, пол оторвется, и ты сможешь выбраться наружу.

– А трубы выдержат?

– Шансы есть. Это нечто вроде соревнования.

– Между кем и кем?

– Между законами девятнадцатого века и непрочной сваркой двадцать первого, сделанной по правительственному заказу. Ты видишь, что пол приварен не всюду, а только в некоторых местах?

– Такова природа точечной сварки.

– Насколько она прочная?

– Достаточно. Наверное, надежнее канализационных труб.

– Может быть, и нет. В девятнадцатом веке в Нью-Йорке была холера. Серьезная эпидемия. Погибло много людей. Со временем отцы города поняли, что послужило причиной, – содержимое выгребных ям смешивалось с питьевой водой. И тогда они создали новую канализационную систему. С тех пор появились стандарты на трубы и коллекторы, но они до сих пор остаются прежними, хотя прошло много лет. Труба имеет закраину, которая цепляется за пол. Могу спорить, что она будет держать надежнее, чем точечная сварка. Общественные работы в девятнадцатом веке велись с большим запасом. Не так, как делают современные корпорации, желающие поскорее получить деньги Министерства национальной безопасности.

Ли немного помолчала, и по ее губам промелькнула улыбка.

– В результате я либо незаконно покину тюремную камеру, либо канализационная труба не выдержит. В любом случае я буду в дерьме.

– Все правильно.

– Отличный выбор.

– Тебе решать, – сказал я.

– Давай, вперед.

Я услышал, как в дальней комнате зазвонил телефон.

Опустившись на колени, я завел конец ломика под нижний горизонтальный прут клетки, но не слишком далеко – так, чтобы он зацепился за край желоба на полу. Затем сдвинул его в сторону, чтобы он оказался прямо под местом Т-образной сварки и вектор силы был направлен вдоль одного из вертикальных прутьев.

Телефон в дальней комнате смолк. Я посмотрел на Ли.

– Встань на сиденье унитаза. Давай сделаем все, что в наших силах.

Она забралась на унитаз и постаралась сохранять равновесие. Я надавил на ломик, выбирая весь зазор, после чего налег на него всем телом – один раз, второй и третий. Двести пятьдесят фунтов движущейся массы, умноженной на шестьдесят дюймов рычага. Произошло три вещи. Во-первых, ломик выдавил небольшое углубление в бетонном желобе под клеткой, что с механической точки зрения ничего нам не давало. Во-вторых, конструкция слегка покосилась – но и от этого мы ничего не выигрывали. В-третьих, наружу выскочила блестящая металлическая сфера и покатилась по полу.

– Отвалилась часть точечной сварки! – крикнула Ли.

Я сдвинул ломик и нашел аналогичное место двенадцатью дюймами левее. Выбрал слабину и вновь трижды надавил на ломик, используя всю массу своего тела. С такими же тремя результатами: скрежет раздавленного в пыль бетона и гнущихся прутьев, звон еще одного кусочка металла, отлетевшего в сторону.

В офисе зазвонил второй телефон, и его звонок прозвучал более тревожно.

Я сделал шаг назад, чтобы перевести дыхание, потом переместил ломик на два фута вправо. Повторил все сначала и был вознагражден еще одним лопнувшим сварочным узлом. С тремя я справился, но мне предстояло победить еще довольно много. Зато теперь я получил точки опоры для рук у нижнего прута, где ломик оставил в металле небольшие вмятины в форме буквы U. Я положил ломик, присел на корточки лицом к клетке и подсунул руки ладонями вверх под прут. Сжав пальцы, сделал глубокий вдох и приготовился сдвинуть клетку. Когда я перестал смотреть Олимпийские игры по тяжелой атлетике, спортсмены поднимали более пятисот фунтов. Я понимал, что это не моя весовая категория, однако в данном случае, по моим прикидкам, требовалось не такое серьезное усилие.

В офисе перестал звонить второй телефон.

И зазвонил третий.

Я рванул вверх.

Мне удалось поднять край клетки примерно на фут над уровнем пола. Рифленые пластины пронзительно заскрипели и согнулись, как бумага. Однако сварка держала. Третий телефон смолк, я посмотрел на Ли и произнес одними губами:

– Подпрыгни.

Она меня поняла. Тереза Ли была умной женщиной. Она подпрыгнула высоко вверх и двумя босыми ногами ударила в те места, где клетку все еще удерживала сварка. Мои руки даже не почувствовали удара. Ничего. Потому что сварка не выдержала и пол согнулся, образовав V-образный желоб, похожий на рот. Щель получилась в фут шириной и в фут глубиной. Неплохо, но недостаточно. Ребенок мог бы вылезти, но взрослая женщина – нет.

Что ж, принцип восторжествовал. Один – ноль в пользу отцов города, живших в девятнадцатом веке.

Между тем в офисе все три телефона начали звонить одновременно. Казалось, они соревнуются друг с другом.

Я вновь задержал дыхание – теперь мне оставалось снова и снова повторять все сначала, отрывая по две точки сварки за один раз. Работа ломиком, подъем, прыжок. Ли не была крупной женщиной, но нам пришлось убрать точки сварки на протяжении шести футов, прежде чем пол согнулся настолько, чтобы она сумела выбраться из клетки. Простая арифметическая задача. Часть прямого края пола превратилась в дугу окружности, в соотношении один к трем против нас. У нас ушло немало времени, прежде чем мы добились успеха. Почти восемь минут. Но в конце концов мы справились, и Тереза выползла наружу на спине, ногами вперед, как танцор лимбо[44]. Рубашка задралась, обнажив гладкий загорелый живот. Как только Ли оказалась на свободе и поднялась на ноги, она крепко меня обняла. И прижималась ко мне немного дольше, чем требовалось. Потом отодвинулась от меня и, пока я с минуту отдыхал, вытерла ладони о мои брюки.

Затем я повторил всю процедуру с самого начала, чтобы выпустить на свободу Джейкоба Марка.

Телефоны в офисе звонили и замолкали, звонили и снова замолкали.

Глава 47

Мы быстро выбрались из нашей темницы. Тереза Ли взяла ботинки старшего агента, которые оказались ей немного великоваты. Джейкоб воспользовался одеждой фельдшера, решив, что неполная форма провинциального полицейского будет вызывать подозрения, – и, вероятно, был прав. Впрочем, задержка того стоила, все подошло ему почти идеально, и он выглядел гораздо лучше в твиловых брюках, футболке и баскетбольных кроссовках. Сзади на брюках осталось пятнышко крови величиной с пятицентовик, но больше их ничто не портило. Фельдшеру предстояло спать дальше в нижнем белье.

Наконец мы направились к выходу, поднялись по лестнице, пересекли засыпанный мусором пол, прошли по переулку и оказались на Третьей улице. Народу было довольно много, все еще держалась жара. Без особой причины мы свернули налево и угадали с выбором. Мы успели сделать пять шагов, когда я услышал рев клаксона и визг шин за спиной. Я обернулся и увидел черную «краун викторию», новенькую и блестящую. Из нее выскочили двое парней, которых я уже встречал прежде. Терезе Ли они тоже были знакомы: синие костюмы, синие галстуки.

Ребятишки из ФБР. С Терезой они беседовали в участке, меня допрашивали на Тридцать пятой улице и задавали вопросы о канадских телефонных номерах. Сейчас же они в двадцати футах за нами вбегали в переулок. Нас никто из них не заметил. Но если бы мы свернули направо, то столкнулись бы с ними лицом к лицу, когда они вышли из машины. Так что нам повезло. Мы отпраздновали удачу, быстрым шагом направившись к Шестой авеню. Первым там оказался Джейкоб. Только у него была удобная обувь.