Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ведущая роль в развитии культуры в это время перешла к Афинам. Если в борьбе за гегемонию в Греции у афинян всегда были соперники, то в том, что приносит вечную славу, – в искусстве и литературе – им не было равных. Через полтысячелетия после Перикла это констатировал второстепенный римский историк: «Один город Аттики на протяжении многих лет прославился большим числом мастеров слова и творения, чем вся Греция, так что можно подумать, будто части туловища греческого народа так или иначе распределены между другими греческими городами, а Дух заключен за стенами одних Афин».
Градостроительство. В войнах с персами и карфагенянами пострадали и были обезображены многие греческие города и храмы. Их восстановление воспринималось гражданами полисов не просто как житейская необходимость, но как своего рода акт восстановления справедливости и возмещения урона, нанесенного полисным богам. Возрождаемые города приобретали новую планировку и совершенно иной облик.
В 479 г. до н. э. началось восстановление полностью сожженного и разрушенного персами Милета, существовавшего еще во II тысячелетии до н. э. Расположенный на выдающемся в море изрезанном глубокими бухтами полуострове, город приобрел шахматную планировку. С юга на север и с запада на восток его пересекли две расположенные под прямым углом магистрали. Ширина новых улиц по сравнению со старыми почти удвоилась. Милет стал опытной моделью для перепланировки Пирея, осуществленной милетянином Гипподамом. Пирей – одновременно торговый порт Афин и военная база флота, принесшего Греции победу, – превратился из нагромождения кривых и грязных улочек в благоустроенный город. На одной из его центральный улиц появилось три агоры. Гипподам возглавил также строительство афинской колонии Фурии на месте разрушенного Сибариса. Среди переселившихся в построенный Гипподамом город афинян был и галикарнесец Геродот, начинавший свой великий труд словами: «Я Геродот, фуриец…»
Великим деянием рук человеческих, достоянием веков («ктемата эйс аэй») стал акрополь Афин. Голый, опаленный пламенем войны городской холм был превращен в Олимп демократии, еще не ставшей «властью худших». Этому новому акрополю, вознесшемуся на месте разоренного Ксерксом, будет дано на века сохранить в мраморе краткий, но ослепительный взлет демократических Афин, увенчать их победу над восточной деспотией. Акрополь был триумфом поколения победителей, а вход в него Пропилеи – триумфальной аркой. Но у тех, кто ее воздвиг, хватило такта не украшать свод и стены картинами унижения побежденных. Подобно тому как в водах, омывающих Саламин, была одержана победа меньшими силами и разумом немногих, так и акрополь представлял в обобщенном виде победу творчества над ремеслом, гармонии – над хаосом. Даже теперь, через два с половиной тысячелетия, из колонн и обломков рельефов складываются мраморные буквы: «Я, Фидий, афинянин…»
Автором этого гимна, как и всего художественного оформления Парфенона, воздвигнутого архитекторами Иктином и Калликратом, был друг Перикла Фидий. Создавая образы людей и богов, Фидий не следовал каким-либо жреческим канонам, – он воплощал свойственные своему времени представления о месте человека в мире и в государстве, о человеческой природе мудро управляющих миром богов. Во внутренней части Парфенона находилась выполненная Фидием из золота, дерева и слоновой кости статуя богини Афины, считавшаяся одним из чудес света. На щите богини Фидий изобразил себя (в виде плешивого старца) и своего друга Перикла среди воинов. Это послужило поводом для обвинения художника в кощунстве, и он был брошен в тюрьму. По одной версии, он и умер в заточении, по другой – был то ли выкуплен, то ли похищен чужеземцами и покинул Афины. Неподалеку от Парфенона находился другой храм – посвященный Афине, Посейдону и царю Эрехтею. Его воздвигли на месте следа, будто бы оставленного трезубцем Посейдона, где после изгнания персов пустила ростки священная маслина. Обращенный фасадом в сторону Парфенона, Эрехтейон контрастировал с ним небольшими размерами и всем своим интимным обликом, подчеркнутым фигурами дев Кариатид, которые выполняли функции колонн для одного из портиков.
Эрехтейон – единственное сооружение, возведенное в Афинах времен Пелопоннесской войны, когда из-за истощения казны строительство прекратилось. Самого города благоустройство не успело коснуться. Вплоть до начала IV в. до н. э. Афины представляли собою беспорядочную застройку с тесными и кривыми незамощенными улочками. Грязь и нечистоты, особенно в кварталах ремесленников, в районах боен и рынков были источниками частых эпидемий.
Но те, кто приезжал в Афины со всех концов ойкумены, словно бы этого и не замечали – их взгляд приковывал вид величественного комплекса акрополя, открывавшегося из любой точки. Не менее прославленный, чем афинский акрополь, архитектурный ансамбль возник между речками Алфей и Кладей в Олимпии, на месте проведения общегреческих игр. Центральное положение в нем занимал храм Зевса, построенный между 470 и 445 гг. до н. э. архитектором Либоном. Стены храма дорического ордена были не из мрамора, а из известняка, покрытого гипсовой штукатуркой. Святилище обрамлял фриз, на двенадцати метопах которого изображались подвиги Геракла, считавшегося основателем состязаний в Олимпии. В глубине храма находилась огромная (свыше 15 м) статуя Зевса, выполненная в той же технике, что и статуя Афины в Парфеноне, и тем же скульптором Фидием, прожившим в Олимпии, согласно свидетельствам древних авторов, восемь лет. (Это сообщение подтвердилось в ходе раскопок середины нашего века: в обнаруженной мастерской скульптора нашли сосуд с надписью: «Я принадлежу Фидию».) На противоположном конце священного участка Олимпии, под склонами холма Кроноса, располагались храм супруги Зевса Геры, небольшой, небогатый по оформлению, но значительно более древний, и другие храмы и постройки, предназначенные для состязаний и тренировки атлетов.
Скульптура и живопись. Разительные изменения пережила в V в. до н. э. греческая скульптура. В ней уже нет и остатка условностей, делавших фигуры людей и богов скованными, нединамичными, – изображение приближиется к реальности. С мраморных и бронзовых лиц навсегда исчезает «архаическая улыбка», которая может показаться выражением неуверенности в собственных силах.
Достижения искусства ваяния времен расцвета полиса связаны с именами Фидия, Мирона, Поликлета. В статуе Мирона «Дискобол» наклон корпуса метателя и его разворот, напряжение мускулов таковы, что создается иллюзия преодоления неподвижности камня и зритель воображением прочерчивает и выброс руки, и траекторию полета диска. В другом известном произведении Мирона – скульптурной группе «Афина и Марсий» – не просто иллюстрируется миф, а раскрывается контраст характеров: спокойствие богини и суетливость вороватого варвара, в ужасе роняющего брошенный и проклятый ею музыкальный инструмент. В древности существовало мнение, что
