Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

угощаешь всех своих преследователей? – Макс выпил стопку и поставил ее обратно на бар. – Наверно, выходит недешево.

– Только тех из них, кто так мило и бестолково старается затащить меня в постель.

– Может, мои планы гораздо серьезнее.

Макс стал наблюдать, как ее выразительные синие глаза вступили в состязание с яркой улыбкой.

– Нет. – Она уверенно помотала головой. – Мужчины, как дети, обожают играть в свои крутые игрушки и развлекаться на всю катушку, а я терпеть не могу занудство и поэтому обожаю мужчин.

– Допустим. – Он жадно изучал ее. – Все-таки я хочу узнать хоть что-то о тебе.

– Сага, – ответила она. – В остальном у меня табу на все вопросы: играем втемную, и даже твое имя мне знать не обязательно.

В ее глазах не просто горел огонь, там полыхал безумный пожар. Когда она потащила его на танцпол, он чувствовал, как с каждым новым прикосновением языки этого пламени поджаривали его все сильнее, а ее губы горячими поцелуями вытягивали здравый смысл из происходящего. Они еще несколько раз возвращались к бару, и он пытался ее разговорить, но их общение снова и снова плавно переходило к тесному тактильному контакту, который, в свою очередь, до предела накалил положение.

Ближе к утру он заметил, что она все-таки слегка опьянела, хотя и держалась с тем же стальным пылом. На своей территории она явно не боялась ничего и темными коридорами лестниц увела его наверх, туда, где они остались вдвоем вдали от горевшей толпы.

Сеть держалась уже несколько часов, и Макс считал минуты до того, как появится окно и клуб снова накроют.

Веда закрыла дверь пустующей гримерки и толкнула его к черному дивану у противоположной стены. Он подчинился и сел, позволяя ей забраться на колени. Ее пальцы быстро занялись пуговицами на его рубашке, а он стянул с нее платье, под которым рисовалась каждая мышца на стройном теле. Макс приподнялся и крутанул ее к себе спиной, с силой обхватил тонкую шею руками и навис над ней, не сводя глаз. В ответ на что она легко укусила его за руку, а через мгновение стиснула зубы так сильно, что это уже не походило на игру, и вывернулась, прижав его к спинке дивана. Все веселье закончил ее сумасшедший смех и нейтрализующая цепь из кармана брюк, которую она с ловкостью застегнула у него на шее.

Сеть спала сразу, как Веда оказалась от него в нескольких шагах.

– Ты думаешь, егерь, – говорила она, сладко улыбаясь и надевая платье, – что можно просто так заявиться сюда на пару со своим дружком-хранителем и сделать то, что двум твоим предшественникам не удавалось?

– Я думаю, что обезврежен и можно продолжить наше знакомство, – ответил он, показывая на цепь вокруг шеи окровавленной рукой, которую она успела прокусить.

– С каким удовольствием я бы его продолжила. – Она подошла ближе, облизывая красную от крови нижнюю губу. – Но это наше первое свидание.

– И последнее.

Макс схватил ее за гриву, заламывая руки за спиной. Через мгновение стало понятно, что просто прыгнуть с ней не получится. К тому же он потерял много времени, и окно должно было скоро закрыться. Веда отчаянно пыталась вырваться, извиваясь, как кобра, в лиловых потоках магии. Она явно провела весь день, набираясь сил перед длинной ночью. Ему ничего не оставалось, как дать ей утащить себя вместе с ней, рассчитывая, что перемещение ее ослабит.

Неосторожный прыжок повалил их на асфальт прямо посреди улицы, неподалеку от прохода на базар. С громким сигналом таксист вильнул, объезжая их. Расталкивая людей, Веда бросилась бежать к проходу. Макс рванул следом. По ту сторону ее ноги обхватили светящиеся потоки магии, заставляя двигаться с чудовищной скоростью. Яркая копна волос мелькала в узких переулках, скрываясь за каждым новым поворотом. Макс не отставал. Срезав через кабак, он выпрыгнул на мощеную улицу и повалил ее на тесаные камни. Она тут же скинула его с себя валом фиолетовой энергии и снова прыгнула, растворяясь в столпе собственной магии.

Ее сила больше не оставляла сомнений. Все попытки поймать ее будут встречать сопротивление сильного противника. Макс успел пожалеть, что не подумал дважды и сунулся на «Территорию», не отдохнув как следует. Все могло закончиться сегодня раз и навсегда. «Значит, чтобы поймать ее, у тебя будет только одна попытка?» – крутилось в голове.

Макс сорвал с шеи нерабочую цепь со сбитым звеном и бросил на тротуар.

Глава 18. Рейн

В заключении время для него остановилось, и он застыл вместе с ним. За пределами капсулы пейзажи сменялись по кругу. Рваными ранами в черном небе день приходил навстречу ночи. Неделя за неделей все повторялось.

Он много читал, и это помогало. Тренировался, рисовал, слушал музыку – это тоже помогало. Когда становилось совсем тяжело, он мог подолгу сидеть неподвижно, прогоняя прочь навязчиво всплывающие мысли. Со временем он научился пропускать их громкий поток мимо себя, погружаясь в состояние отрешенности. В конце концов Рейн взрастил в себе чувство, которое спасало его сильнее всего в заключении, – он запретил себе желать что-либо, кроме того, что имел. А потом все рухнуло: появилась та девчонка и разрушила покой, которого он так долго пытался достичь, превратив последние месяцы его одинокого заточения в самые трудные за все время.

При этой случайной встрече ему пришлось проявить нечеловеческое самообладание, но дело было не в примитивных потребностях. Не только в них. Хуже оказалось то, что она была живым осколком мира, который он любил, частью жизни, которую желал сильнее всего и которую у него отняли. Один ее простой вопрос о том, почему он оказался в тюрьме, заставил его ощутить, как беспощадно пронеслось время. Время, которое для него остановилось, на самом деле просто прошло мимо, утащив за собой пять лет из его жизни. Тогда он всматривался в даль, и, пока красные лучи солнца поднимались над горизонтом, ярость и гнев овладевали им, разливаясь как дурманящий яд по всему телу.

С того момента, как он снова остался один, было тяжелее всего. Чтобы справиться с собой, он и тренировался, пока не падал без сил, и проваливался в сон.

Как в бреду Рейн очнулся в тот день, который стал последним отрезком в длинной веренице царапин на темном полу. Сейчас дом стоял на пустынном вулканическом пляже, в точности похожем на выжженную равнину внутри него. Серая вода понемногу выталкивала на берег голубоватые куски льда и скользила обратно, чтобы снова приняться за дело. Грубые и кривые глыбы бездушно сверкали в свете северного солнца.

Рейн пытался ни о чем не думать, а в груди метался зверь. За спиной раздался звук шагов, заставивший его обернуться. Облаченный в свой клоунский наряд, за ним явился