Ледяной город - Джон Фарроу

— Что здесь делает Дегир? — тихо спросил его Мэтерз.

— Ничего особенного, я его просто так пригласил.

— Вы думаете, я вам поверю?

Санк-Марс сделал неопределенный жест подбородком.

— Это проверка.

— Вы, Эмиль, нас всех проверяете, да?

Санк-Марс вынул револьвер из кобуры, переложил его в карман, а другой рукой нажал кнопку звонка.

— К востоку от Олдгейт, — сказал он напарнику.

— К востоку, к западу, к северу, к югу — мне все едино. Я все равно не знаю, о чем вы говорите.

Правда, Мэтерз уже достаточно хорошо был знаком со своим напарником, чтобы вынуть пистолет и нацепить на пояс полицейский жетон;

— Я все собирался тебя спросить, Билл, какие у вас с женой планы на выходные?

Мэтерз пожал плечами.

— Нет у нас никаких планов. А что?

— Тогда приезжайте в субботу к нам на ферму. Вместе поужинаем.

В доме хлопнула дверь.

— Вы шутите.

— Даже не думаю. И жены наши могли бы познакомиться. Я бы тебе наше хозяйство показал.

Каплонский открыл входную дверь. На нем был купальный халат, изо рта торчала сигара. Он взял ее в руку, на лице его заиграла презрительная ухмылка.

— В чем дело?

Санк-Марс пропустил вопрос мимо ушей и обратился к напарнику:

— Так как ты относишься к моему предложению?

Мэтерз не задумываясь ответил:

— Конечно. Спасибо. Буду ждать с нетерпением.

— Где-то в районе семи?

— Отлично.

До него никак не доходило, почему начальник так себя ведет. Санк-Марс от него отвернулся и обратился к стоявшему в дверях человеку:

— Господин Вальтер Каплонский?

— Вы же знаете меня, сыщик.

— Полиция.

— И я вас, топтунов, хорошо знаю. Ордер есть?

— Сэр, мы здесь находимся, чтобы арестовать вас по подозрению в убийстве Акопа Артиняна.

Каплонский резко побледнел.

— Мы можем войти?

— Зачем?

— Чтобы дать вам возможность переодеться, — объяснил Санк-Марс. — В противном случае мы будем вынуждены отвести вас в машину в том, что на вас.

Бросив растерянный взгляд на свои голые ноги, Каплонский в ярости выдавил из себя:

— Вы просто твари…

— Спасибо за приглашение.

Оба полицейских последовали за Каплонским в дом. Они не сделали и десяти шагов, как хозяин подошел к телефону и снял трубку. Санк-Марс быстро с ним поравнялся и нажал на рычаг.

— Никаких звонков, — сказал он хозяину.

— Эй! Я имею право на звонок своему стряпчему!

— Конечно, имеете, — Санк-Марс отнял у него трубку. — Но он сейчас в суде, я вам просто экономлю время. Позвоните ему из участка.

— Ну и свинья, — пробурчал Каплонский.

— Выньте изо рта вашу сигару, сэр.

Окончательно выйдя из себя, Каплонский предложил Санк-Марсу вступить в половую связь со свиньей или козой.

— Всему свое время, — ответил блюститель порядка, — пока что я должен вас арестовать. Выньте эту чертову сигару немедленно изо рта.

Каплонский взглянул на Мэтерза, который широко ему улыбнулся, демонстрируя висевший на поясе пистолет. В последний раз презрительно затянувшись, арестованный загасил сигару в пепельнице, стоявшей на телефонном столике, и пристально посмотрел на Санк-Марса.

— Даже не думайте об этом.

Несмотря на растерянность, Каплонский, казалось, пытался решить какой-то очень для него важный вопрос. Он, видимо, тщательно перебрал в уме все имеющиеся в его распоряжении возможности и в итоге решил не выпускать дым в лицо детектива.

— Где ваша одежда? — спросил Мэтерз.

— Ну вы и свиньи.

— Где она? — повторил свой вопрос полицейский, сунув ему в нос полицейский жетон.

— Наверху.

— Ну что ж, пойдем наверх.

Когда они поднимались по лестнице, Мэтерз вытер свой жетон о халат Каплонского.

Окиндер Бойл спал у себя дома в привычном бедламе, когда громкий стук в дверь прозвучал у него в голове пистолетным выстрелом.

— Кто там? Какого черта вам надо?

Ему ответил молодой женский голос:

— Я ищу господина Бойла.

— Вы можете подождать? Я не в форме.

— Это очень важно. Мне необходимо переговорить с господином Бойлом.

После того как он свесил обе ноги с матраса на пол, голова у него закружилась как сбесившийся гироскоп. Бойл спросонья поднялся и завязал пояс халата, в котором спал.

— Вы кто — судебный исполнитель и пришли за квартплатой? Или я налоги вовремя не заплатил? Не оплатил какие-то счета? Может быть, вы из какой-то другой конторы?

Последовало озадачившее его молчание, как будто посетителю нужно было время, чтобы определиться с ответом.

— Ни то, ни другое, ни третье. Я должна срочно с вами поговорить, господин Бойл. Для меня не имеет значения, случится это прямо теперь или через пять минут.

Срочно… Теперь потребность разговора с ним была уже не важной, а срочной. Бойл в спешке переоделся и как мог пригладил взъерошенные волосы. Уже было решив впустить гостью, Бойл подумал, что вовсе не лишним было бы почистить зубы и прополоскать рот, а заодно и промочить глотку, которая после вчерашнего перепоя пересохла как пустыня Сахара.

Он бросил на себя взгляд в зеркало. «Жизнь трудна, а потом тебя ждет смерть». Он сам был во всем виноват, не смог раздобыть днем хороший сюжет для репортажа. Интересные люди выходили все больше по вечерам, и он слонялся там, где они чаще собирались. Он был прекрасно осведомлен о том, почему многие репортеры в годах, работавшие в газете, со временем начинали прилично поддавать. Следовать их примеру он вовсе не собирался, полагая, что нет таких сюжетов, из-за которых стоило бы спиваться по-настоящему. Но он, как сова, любил работать по ночам, и ночная жизнь ему нравилась. Приведя наконец себя в порядок, он распахнул дверь.

Перед ним стояла привлекательная суровая молодая женщина, красивая, хорошо одетая, изящная, с крупным ртом и небольшими зеленоватыми глазами.

— Вы — господин Бойл? Журналист Окиндер Бойл?

— Я еще не настолько пришел в себя, чтобы быть собственной персоной. — Ему пришлось облокотиться о дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.

— Меня зовут Хитер Бантри.

— Что?

— Вы опубликовали репортаж о моем отце, Карле Бантри. Вы писали, что он живет в туннеле.

— Я писал материал о Карле Бантри…

— Вы его назвали Банкир.

— Правильно.

— Я прочла ваш опус пару недель назад. Мне прислала его подруга. Мы с матерью сейчас живем в Сиэтле, но я учусь в Ванкувере. Поскольку я должна была приехать в Монреаль в составе дискуссионной группы, решила дождаться этого визита, чтобы связаться с вами.

— Я знаком с Хитер Бантри, — сказал ей Окиндер Бойл.

— Что, простите?

— Я с ней встречался. Я встречался с дочерью Карла Бантри.

— Извините, господин Бойл, но Хитер Бантри — это я. И мы никогда с вами не встречались. Я единственная дочь Карла Бантри.

Какое-то время он ловил на себе ее осуждающий взгляд, понимая, что ее жесткая бескомпромиссность обязывает его вести себя воспитанно.

— Зайдите, пожалуйста, на минутку, — пригласил он. — Говорить об этом у меня будет удобнее.

После этой кошмарной ночи в комнате царил жуткий беспорядок. Бойл сгреб со стула белье и предложил стул гостье, а сам собрал остальные предметы своего гардероба с пола и со стола. Часть барахла он бросил на кровать, а на остальное решил не обращать внимания.

— Господин Бойл…

— Зовите меня Окиндер.

— …мой отец не живет в туннеле.

— Немногие отцы там живут. Тем не менее…

— Зачем вам надо было писать эту полную чепуху?

Ему захотелось присесть, чтобы собраться с мыслями. Раздражение девушки становилось все более очевидным, нечего было и надеяться, что ситуация разрешится сама собой.

— Должен признаться, тогда выдалась бурная ночь. Вы меня захватили врасплох. — Он улыбнулся своей самой обаятельной застенчивой улыбкой.

— Мне плевать, какая у вас тогда выдалась ночь. — Она сидела совершенно прямо на его конторском вращающемся кресле. — Вы поставили нашу семью в дурацкое положение, причинили нам боль. Сначала нам пришлось страдать из-за папиной болезни, а потом вы еще решили издеваться над нами. Вы приукрасили то, что ему пришлось пережить. Взяли зернышко правды и вырастили из него кучу дурацкого вранья. Кто вы такой, черт побери, если думаете, что вам это сойдет с рук?

— Подождите минуточку… Остановитесь, пожалуйста! Я не знаю, кто вы такая…

— Меня зовут Хитер Бантри…

— Я знаком с Хитер Бантри. Мы с ней встречались!

Девушка встала и начала что-то искать в карманах куртки.

Она достала оттуда небольшое портмоне, вынула несколько удостоверений личности, некоторые из которых были с фотографией, и бросила их на стол.