Мерзкий старикашка - Алексей Герасимов

- Присядь, присядь Ошмуд, отдышись, и изложи все по порядку. - князь Зулик аккуратно поддержал шатающегося от усталости витязя. - Да дайте вы ему воды кто-нибудь, ироды!

Чуть пришедший в себя дружинник рассказал вот что.

От заставы их выехало двое - один, чуть пораньше, с успокоительными новостями для Скалапета, князя Ливариади, - а второй, этот самый Ошмуд из Трутнева Улья, к генералам и Железной Руке. Ехал он вторым, дабы первый про его миссию ничего не знал, и рассказать, случись с ним какая неприятность, никому не смог.

Случилось ли с ним чего, или же нет, доподлинно Ошмуду было неизвестно, однако в столичный особняк князя первый гонец не явился по сей день, зато хефе-башкент и, ко всему прочему, старый друг князя Скалапета, сегодня утром, ни с того ни с сего, взял речной и морской порты Аарты под усиленный контроль силами стражи и подчиненного ему столичного гарнизона. Притом известие о том, что царевич Лисапет из Баратура двинулся через Эшпань уже стало достоянием не только узких кругов, но и каждой рыбной торговки.

Князья Коваргини и Самватини, отнюдь не будучи уверены в верности им хотя бы половины столичных служак, - Штарпен из Когтистых Свиней их не один год прикармливал, - но обоснованно опасаясь подлянки от столичного градоначальника, вызвали Ошмуда к себе, поспрашивать, не собирался ли царевич добираться рекой.

Тот, естественно, ничего по этому поводу сказать не мог, поскольку и правда был совершенно не в курсе дела. Князья-генералы почесали в затылках, отправили гонцов в лояльные лично им части, а Зуликова дружинника послали стеречь Поо, и на каждой проходящей лодье высматривать знакомые лица. А как увидит - предупредить царевича Лисапета, что верные полки будут под стенами Аарты не ранее чем через два дня.

- Я только доехал сюда, коня оставил в корчме, да лодку у местных рыбаков купил, а тут гляжу - лодьи идут. Я тотчас на весла, и... Едва успел, вот. - закончил дружинник.

- Серьезная ситуация. - помрачнел Касец, поворачиваясь ко мне.

Князья согласно закивали.

- Ваше высочество, если позволите, то я считаю - в столицу нам плыть сейчас нельзя. - добавил первый десятник. - Блистательные отважны, но немногочисленны, нас едва достаточно для защиты Ежиного Гнезда. В случае, если князь Штарпен замыслил измену, отбить порт будет стоить большой крови.

- Да и стоит ли устраивать в столице беспорядки? - добавил все еще зеленый Арцуд Софенский. - Это, в конце концов, единственный приличный морской порт на всю Ашшорию, и такие события могут больно ударить по торговле. А противиться большой силе хефе-башкент не посмеет.

Вот ты гляди, как человек о стране переживает! Аж помирать перестал как понял, что софенские товары могут в порту погнить без спроса.

- Ваше высочество, надо принять решение. - вступил Зулик.

Я поглядел на перевалившее зенит солнышко - мы к вечеру должны были до Аарты добраться, еще засветло, - перевел взгляд на берег и усмехнулся.

- Завтра ведь Громолет-мясоед, не так ли?

Есть такой в нашем пантеоне, Громолет Охальник, третьеразрядной похабности божок, славен наставлением рогов половине Небесной Дюжины, а также тем, что сначала научил людей готовить мясо, которое до него сырым ели, а потом, под это дело, еще и пиво варить надоумил. Вот в честь него завтра праздник - этакий антивегетарианский день, - после коего Церковь в течении недели мясо есть не рекомендует. Птицу, или рыбу там - это пожалуйста. Такие вот в Ашшории посты щадящие.

- Да, ваше высочество. - ответил Шедад Хатиканский. - Но, что, все же, мы будем делать?

- Делать? Корреру. - усмехнулся я. - Капитан, причальте близ вон той деревни, что у нас по правому клюзу.

- Корреру? - удивился Касец.

- Естественно. Завтра же, говорю, Громолет-мясоед. Купим в деревне быка, да поздоровее, пир устроим... А перед тем Тумил его в лучших традициях танцовища уложит - и местным, заодно, развлечение. Вы моего стремянного не сильно избили, первый десятник? Сможет он выступать?

Бывший послушник и несостоявшийся монах, а теперь лицо, особо приближенное к царевичу, гигант корреры и отец моего невроза пострадал не сильно - Касец удары наносил хлесткие, болезненные, но не травмирующие, - так что уже через полчаса после того, как ааки ткнулись своими тупыми утиными носами в прибрежный пляж, я в обществе Тумила и пары княжеских дружинников уже въезжал в деревню.

Первый десятник, правда, настаивал на эскорте из Блистательных, но я наотрез отказался - неча раньше времени устраивать ажиотаж по поводу нашего прибытия в конкретно взятом населенном пункте.

Ну что тут можно сказать? Деревня довольно крупная, больше трех дюжин домов, да не лачуг каких-то, не мазанок, а добротных таких, частью из дерева, а частью и из глиняного сырца. Завалинки на иных, так и из кирпича обожженного. Нормально живут, не бедствуют, трактир даже свой есть, хотя и не у самого торного тракта поселились, и от реки далековато. На холме, чтобы во время весеннего разлива по дому ходить, а не плавать.

А вот храма или часовни своего тут не имеется, - куда-то к соседям на праздники ходят, не иначе, - что мне, кстати, очень на руку.

По дневному времени большая часть населения деревни, конечно, в поле - крестьянину там всегда есть чем заняться, - однако судя по звукам, долетающим из здания с надписью "Пьяная потатуйка" и изображением черно-желто-белого хохластого птаха с большой такой кружкой, отнюдь не все. Кто-то и бухает в рабочее время. Председатель этого колхоза с замами, не иначе, а как раз они-то мне и надобны.

- Заедем в трактир. - распорядился я. - Там насчет быка и спросим. Или не спросим, а увидим...

Последнюю мою фразу спровоцировал громогласный рев некоего человекообразного (надеюсь) животного, прооравшего "Пой, бродяга, за что тебе платим?!!"

- Одну минуту, добрые господа. - отозвался звонкий мальчишеский голос. - Я просто подтягивал струны.

Ну-да, ну-да, какая ж пьянка без застольных песен? "Изгиб бутылки звонкой" и все такое. Одобряю.

- Пой, давай, или без ужина останешься! Пой! - раздался тот же голос.

- До чего же противный тип. - пробормотал я, самолично привязывая Репку к коновязи (ибо конспирация!). - Он мне уже не нравится.

Из трактира послышался мелодичный перебор - явно не ситарный.

- Лирник. - уважительно произнес один из дружинников. - Редко они так далеко на север, если только не в самую Аарту, забираются. Послушать бы...

- Отчего нет? - пожал плечами я. - Мы как раз внутрь и идем.

- А позвольте, почтеннейшие слушатели, спеть вам о сатрапе из Парсуды, который так дорожил своими богатствами, что боялся потратить из них даже малую монетку.

- Пой! - в бычьем реве прорезалась некая тень положительной эмоции.