Время перемен - Робин Хэтчер

Посвистывая, Дрейк перешел на другую сторону улицы и направился к двери магазинчика с надписью «Дамские шляпы».

В полдень Джонни Колтрейн запряг в коляску лошадей и повез Фэй в Дэд Хорс. За всю дорогу Джонни не проронил ни слова, впрочем, Фэй была ему за это благодарна. Ничто не мешало ей предаваться мыслям о Дрейке Ратледже.

Прошло уже четыре дня с тех пор, как Дрейк сделал ей предложение. Сообщить ему о своем решении Фэй не могла — три дня назад Дрейк уехал, а она осталась в Джеггд Р. Теперь их разделяли сотни миль. Как на рождество! Подарок уже есть, но до поры до времени показывать его нельзя.

Только на въезде в город Джонни раскрыл рот.

— Миссис Батлер!

— Да, Джонни?

— Вы знаете так много наизусть из Шекспира, вот я и подумал, что вы могли бы мне помочь.

— Конечно, я с радостью помогу, но в чем? — Фэй стоило большого труда вернуться к реальности и заставить себя слушать Джонни.

Лицо парня зарделось, и он уставился на дорогу.

— Видите ли, у меня в Айдахо есть девушка, на которой я собираюсь жениться.

— У тебя есть девушка?

Фэй не смогла скрыть своего удивления. Она была уверена в том, что Джонни нет еще и семнадцати. Ведь он всего лет на девять старше ее Алекса. Однако, надо же, подумывает о женитьбе!

Джонни покраснел еще больше и посмотрел на нее с укоризной.

— Да, мэм, у меня есть девушка, а что в этом удивительного?

Только теперь Фэй поняла, что невольно его обидела. Она легонько дотронулась до руки Джонни и понимающе улыбнулась.

— Твоей девушке очень, повезло, что ты любишь ее настолько, что готов, на ней жениться.

— Спасибо, мэм, — заулыбался Джонни. — Мне тоже очень повезло! Ильза — самая красивая девушка в мире!

— А как ты с ней познакомился?

— Ее отец некоторое время работал в Джеггд Р. поваром. Но прошлым летом он купил ферму и вся семья перебралась в Айдахо. Я писал Ильзе два раза, но у меня это дело плохо получается.

— А что ты хочешь от меня, Джонни?

Ковбой стянул с головы мятую выцветшую шляпу, поскреб макушку и водрузил шляпу на место.

— Вот если бы вы написали письмо словами Шекспира! Я хочу, чтобы Ильза почувствовала, как сильно я ее люблю! — Джонни опять покраснел и уставился на дорогу.

Фэй улыбнулась. Что творится в этом затерявшемся в прериях городке с неблагозвучным названием? Похоже, все здесь вдруг решили влюбиться. Сначала Герти и Рик, потом Фэй и Дрейк, а теперь вот Джонни Колтрейн и его Ильза! Как же не помочь Джонни в таком деле, если она сама влюблена по уши!

— Почту за честь тебе помочь, Джонни. Давай увидимся сегодня вечером, после ужина?

— Отлично! Чем раньше, тем лучше! — Джонни прищелкнул кнутом, и лошади побежали быстрее. — Вперед! — крикнул он, улыбаясь до ушей.

Войдя в лавку, Фэй застала там, кроме самой Сэди Голд, ёще и других женщин, с которыми она познакомилась четвертого июля и виделась на похоронах Джеймса и Нэнси Телфордов.

— Добрый день, Фэй, — проворковала Сэди, увидев входящую Фэй. — Ты помнишь, это миссис Эшли и миссис О’Коннелл.

— Конечно, помню. Добрый день.

— Тебя так долго не было в городе… Как дети? — Сэди вышла из-за прилавка.

— С ними все в порядке. Глядя сейчас на Бекку, трудно поверить, что еще совсем недавно она была так плоха. Теперь мне стоит больших трудов уложить ее в постель.

Женщины заулыбались и понимающе закивали головами.

— А мистер Ратледж? — продолжала Сэди.

При упоминании его имени Фэй смутилась, но тут же взяла себя в руки и ничем не выдала замешательства.

— Он уехал в Грин-Ривер Сити.

Кумушки насторожились, удивленно переглянулись и недоверчиво воззрились на Фэй, ожидая продолжения.

— Сейчас он всецело поглощен идеей прокладки колеи через Дэд Хорс. Он решил продолжить дело, начатое Джеймсом Телфордом.

— Как тебе это удалось, Фэй? — спросила пораженная Сэди.

— Я здесь ни при чем. Мистер Ратледж — добрый и отзывчивый человек. Его очень беспокоит будущее города Дэд Хорс.

— Никогда не беспокоило, а тут на тебе! — проговорила Клэр О’Коннелл и многозначительно подмигнула Сэди. — В это трудно поверить, — добавила она, — ведь он не появляется в городе, даже когда приезжает преподобный Арнольд.

— Почему же? Четвертого июля он побывал здесь, — сказала Фэй и тут же пожалела о том, что сболтнула лишнего. Этого кумушкам знать вовсе не положено.

— Что? — воскликнула Сэди.

Фэй нервно теребила свой ридикюль, но отступать было уже поздно.

— Он был здесь поздно вечером и совсем недолго.

— Не сойти мне с этого места, — выдохнула Сэди после довольно продолжительной паузы.

Фэй переводила взгляд с одной женщины на другую.

— Я знаю, мистера Ратледжа все считают загадочной личностью, но поверьте мне, он чудесный человек! Добрый и отзывчивый! До того, как поселиться здесь, он потерял родителей. С ним произошел несчастный случай, в результате которого он лишился глаза и остался на всю жизнь со шрамами на лице. Он…

Фэй прикусила язык. Не наговорила ли она лишнего? Как посмотрит на это Дрейк? Но остановиться Фэй уже не могла.

— Он считает, что… вряд ли кто-то обрадуется, увидев его лицо. Он вбил себе в голову, что безобразен, но на самом деле он — настоящий… красавец!

Только выпалив это признание, Фэй поняла, что сказала гораздо больше, чем ей хотелось. Судя по всему, кумушки тоже кое-что поняли. Тем не менее, она гордо вскинула голову, показывая женщинам, что ничуть не жалеет о своих словах.

Медж и Клэр обменялись многозначительными взглядами и, сославшись на неотложные дела, покинули лавку.

— Конечно, им не терпится разнести новость по всему городу. Не суди их строго, они добрые женщины и зла тебе не желают. То, что ты нам сообщила, взбудоражит всю округу! — Сэди направилась к двери. — Пойдем, выпьем по чашечке кофе, и ты расскажешь мне все подробно. Когда мистер Ратледж возвратится, нужно встретить его подобающим образом.

— Спасибо, Сэди, — пробормотала Фэй, ощущая комок в горле, — хотя не знаю, как это ему понравится.

Герти продолжал мучить вопрос, правильно ли она поступила, доставив Рика Телфорда в горы. Но дело сделано, и идти на попятную Герти не собиралась. Она вцепилась в Телфорда, как клещ, и не отстанет от него до тех пор, пока доктор не придет в себя от запоя и не обретет спокойствие. Однако Телфорд отказывался по достоинству оценить ее самоотверженность и не переставал ворчать, пересыпая упреки такими выражениями, как: «узник», «темница», «подневольное отрезвление» и «свобода личности».