И все они – создания природы - Джеймс Хэрриот

Фермер сочувственно наблюдал, как я отдуваюсь.

— Черт-те что за работка, это ваше ИО, а, мистер Хэрриот?

— Да, Уолли, не без того, — ответил я, еле ворочая языком.

— И всегда так?

— Э… э… нет, Уолли. — Я с грустью обозрел останки моей ИВ. — Такой уж исключительный случай. Я… По-моему, чтобы взять пробу у этого быка, нам следует обратиться к специалисту.

Фермер потер ухо, слегка задетое стаканом.

— Ладно, мистер Хэрриот. Дайте мне знать, когда соберетесь. Все-таки есть на что посмотреть!

Его заключительная фраза отнюдь не пролила целительного бальзама на мое уязвленное самолюбие. Я постыдно отбыл с фермы не солоно хлебавши. Нынче все ветеринары чуть не каждый день играючи берут такие пробы. А я… Да что же это такое?

Вернувшись домой, я позвонил в консультационный пункт. Хорошо, обещали мне, завтра в десять утра меня на ферме встретит опытный консультант.

Когда утром я добрался туда, консультант уже расхаживал по двору. Что-то очень знакомое почудилось мне в небрежной походке и облаках сигаретного дыма у него над головой. Он обернулся, и я с радостным облегчением убедился, что это действительно Тристан. Слава богу, хотя бы не опозорюсь перед посторонним человеком!

Его широкая ухмылка подействовала на меня, как лучшее тонизирующее средство.

— Привет, Джим! Как дела?

— Отлично, — ответил я. — Вот только с этой пробой у меня что-то не ладится. Ты, конечно, каждый день их берешь, но я вчера сильно осрамился.

— Неужели? — Он сделал глубокую затяжку. — Валяй, рассказывай, пока мистер Хартли не вернулся с поля.

Мы вошли в злополучное стойло, и я приступил к моему печальному повествованию. Не успел я начать, как у Тристана отвисла челюсть.

— Что-о? Ты просто впустил быка сюда, ничем не стеснив его свободы?

— Да.

— Джим, ты последний из идиотов. Радуйся, что жив остался. Во-первых, эту манипуляцию всегда производи на открытом месте, во-вторых, быка необходимо удерживать шестом или за кольцо в носу. Я всегда стараюсь подобрать двух-трех помощников. — Он смерил меня недоумевающим взглядом, закурил очередную сигарету и потребовал. — Ну, а дальше?

По мере того как я говорил, лицо Тристана начало меняться. Губы задергались, подбородок задрожал, из груди вырвалось невнятное хихиканье.

— Я не ослышался? Ты так прямо его и ухватил?

— Ну… да…

— О господи! — Тристан привалился к стене, корчась от смеха. Когда его немножко отпустило, он поглядел на меня с мягким сожалением.

— Джим, старина! Чтобы направлять, руку кладут только на препуций!

Я криво улыбнулся.

— Знаю. Вчера вечером я перечитал брошюрку и понял, что сажал ошибку на ошибку…

— Ну, ничего, — перебил он. — Продолжай свою повесть. Ты пробудил во мне странное любопытство.

Последующие минуты произвели на моего коллегу сокрушительное действие. Я описывал, как бык ринулся на меня, а Тристан с воплями все больше и больше обмякал и в конце концов повис, как тряпичная кукла, на нижней половине двери, вяло болтая руками. По щекам у него катились слезы, он невнятно всхлипывал.

— Ты… вон в том углу… отбивался от быка! Крушил его по морде ИВ… а она разлеталась на части! — Он достал носовой платок. — Джим, ради всего святого, замолчи. Не то ты меня доконаешь.

Он утер глаза, выпрямился, но я заметил, что колени у него подгибаются. Пошатываясь, Тристан сделал несколько шагов навстречу идущему через двор фермеру.

— А, мистер Хартли! Доброе утро, — сказал он. — Ну, можно начинать.

И принялся деловито распоряжаться. Вчерашняя корова еще была в охоте и несколько минут спустя уже стояла во дворе, крепко привязанная к столбу. По ее бокам расположились двое работников.

— Чтобы не вывернулась из-под быка, — объяснил мне Тристан и, обернувшись к фермеру, вручил ему ИВ. — Налейте сюда, пожалуйста, теплой воды и покрепче закрутите кран.

Фермер зарысил к дому, а когда вернулся, третий работник уже вывел быка. На сей раз моего противника надежно удерживала веревка, продетая в кольцо в носу.

Да, Тристан, бесспорно, организовал все очень четко.

Быку и теперь явно не терпелось, как накануне выразился его хозяин. Едва увидев корову, он устремился к ней, точно воплощение плотской страсти. Тристан еле успел схватить ИВ, а он уже взбирался на корову.

Должен признаться, мой коллега действовал с неимоверной быстротой — нагнулся, положил ладонь на препуций и надел ИВ. «Вот, значит, как это делается! — подумал я уныло. До чего же просто!»

Меня пронзил стыд, и в ту же секунду бык высунул язык, испустил протяжный гневный рев, отпрыгнул назад, подальше от ИВ, и начал выделывать курбеты, натягивая веревку и обиженно мыча.

— Что за дьявол?.. — Тристан с недоумением посмотрел на мечущееся животное и рассеянно сунул палец в ИВ. — Господи! Да это же кипяток!

Уолли Хартли кивнул.

— Ага! Чайник как раз закипал, ну я и налил.

Тристан вцепился пятерней в волосы и застонал.

— Только этого не хватало! — шепнул он мне. — Всегда проверяю температуру термометром, а тут заболтался с тобой, ну и молодчик так рвался вперед, что у меня из головы вылетело. Кипяток! Не удивительно, что бедняга запрыгал, как ошпаренный.

Бык тем временем умолк и принялся обнюхивать корову, посматривая на нее с опаской и уважением. «Вот это темперамент!» — говорил его взгляд.

— Ну, попробуем еще раз! — Тристан решительно зашагал к дому. — Только уж воду я налью сам.

Вскоре все вернулось на круги своя. Тристан изготовился. Бык, видимо, нисколько не охлажденный недавним конфузом, прямо рвался в бой. Представить себе, что думает животное, не так-то просто, и я решил, что, быть может, он терзается, вспоминая вчерашние фиаско и удар, только что нанесенный его гордости и спокойствию духа. Тем не менее, судя по его выражению, он намеревался обслужить свою красавицу, даже если бы весь ад с цепи сорвался.

И словно в подтверждение, бык неукротимо рванулся вперед. Тристан успел-таки ошалело надеть ИВ на мелькнувший мимо член, но бык, не устояв на ногах, въехал под корову на спине.

ИВ вырвалась из рук Тристана и взмыла в небо. Мистер Хартли, разинув рот, следил, как она описала изящную параболу и шлепнулась на груду соломы в дальнем углу двора.

Бык кое-как поднялся, а Тристан неторопливо направился к соломе. Стакан удержался на цилиндре, и мой друг поднес его к глазам.

— Гм, да, — промурлыкал он. — Три кубика. Отличная проба.

Фермер, пыхтя, подбежал к нему.

— У вас, значит, получилось, что надо?

— Да, — небрежно уронил Тристан. — Именно то, что требовалось.

Фермер даже головой помотал.

— Черт! И хитрая же штука!

— Ну-у, иногда случаются некоторые осложнения, — Тристан снисходительно пожал плечами. — Бывает, бывает. Сейчас принесу из машины мой микроскоп и проверю пробу.

Времени на это потребовалось немного, и вскоре мы уже расположились на кухне, попивая чай.

Поставив чашку на стол, мой коллега взял масляную лепешку.

— Отличным вы производителем обзавелись, мистер Хартли.

Фермер даже руки потер от удовольствия.

— Вот и расчудесно. Я за него порядком отвалил, ну и приятно слышать, что не зазря. — Он поглядел на Тристана с нескрываемым восхищением. — Замечательно вы это проделали, уж так я вам благодарен!

Я молча прихлебывал чай, раздумывая, что миновавшие годы ровным счетом ничего не изменили. Почему этот стакан хлопнулся на мягкую подстилку из соломы? А потому что Тристан всегда выходил сухим из воды.

27

Худенькое тело врезалось в коровий бок, и меня передернуло, но сам Джек Скотт словно бы и внимания на свой полет не обратил. Глаза у него, правда, чуть выпучились, кепка соскользнула на ухо, но он снова ухватил хвост, уперся подошвами в булыжник и приготовился к дальнейшему.

Я пытался оросить матку коровы раствором люголя. Обычное послевоенное лечение бесплодия, вызванного эндометритом. Но оно требовало введения длинного металлического катетера в шейку, и этой корове такая процедура явно пришлась не по вкусу. Каждый раз, едва я начинал вводить катетер, она резко поворачивалась и щуплый фермер стукался о соседнюю корову.

Но теперь дело как будто пошло на лад. Только бы она секунду постояла спокойно, и металлическая трубка проскользнет, куда следует!

— Держите крепче, Джек, — прохрипел я, начиная накачивать раствор люголя.

Едва корова ощутила, что происходит, она опять повернулась, рот фермера, зажатого между двух великанш, разинулся, и тут же копыто припечатало пальцы его ноги. У него вырвался тихий стон.

— Вот и чудесно, — сказал я, извлекая катетер, а про себя подумал, что пациентка оказалась на редкость несговорчивой.

Джек, однако, моего мнения, видимо, не разделял. Сильно прихрамывая, он обошел корову и обнял ее за шею.