Последние первые планетяне - Павел Третьяков

Все же с приходом в себя Николая к полицейским пришло подсознательное понимание того, как следует действовать. Стремительно перегруппировавшись, пока Ящинские занимали позиции у разбитых окон и, верно, уводили детей в дальнюю часть особняка, они подобрались за счет укрытий так близко к дому, как только представлялось возможным. Из-за грузовика, за которым спрятались Давыдов с Камиллой, даже насквозь просматривалась через окно кухня и часть обеденной комнаты. Пускай укрывшихся там Ящинских все равно было не видать.

Вопреки надежде, даже Николай теперь отдавал себе отчет, что продолжению диалога не случиться ни в каком виде. Пустив несколько очередей по моргуновским «миротворцам», Ящинские четко дали понять, что станут отстаивать право на справедливость до самой своей смерти. Во всяком случае, так за семью решил Сай. С того самого мига, как он исчез в проеме при первых выстрелах, от него не исходило ни звука. Хотя, совершенно точно, его не ранили, потому как всякий раз, как Ящинские открывали огонь, его лысоватая макушка высовывалась из окна уже второго этажа, где он засел с охотничьей винтовкой в обнимку. Очевидно, глава семейства жаждал отмщения за сыновей и нападки со стороны так называемых заговорщиков. Он был готов подставить под удар весь род, лишь бы добиться параноидальной своей цели.

Воспользовавшись коротким затишьем, Давыдов собрал товарищей в укрытии:

– Дороги назад нет! – сказал он, проверяя, дополна ли заряжен револьвер. – Мы сейчас в таком положении, что будем отстреливаться, пока с одной стороны не кончатся люди!

Камилла с первым помощником никак не отозвались, а Хоев, зажимая губами патроны для ружья, лишь фыркнул.

– Предлагаю следующее! – покачав головой, продолжил Николай. – Кретинов, которых притащил Моргунов, не переубедить сложить оружие! Так что применим их как отвлекающий фактор! Сечете? – нервно подмигнул он.

– Поняла! – внезапно бросила Леонова. – Позволим перестреливаться с Ящинскими на расстоянии, а сами проберемся в дом!

Первый помощник, быстро выглянув из укрытия, тотчас упал на одно колено.

– Тяжело будет, но я согласен! – сказал Антон. – Прорвемся внутрь и пресечем бардак на корню, пока эти безумцы не устроили в морге перенаселение! Верно, босс?

Давыдов ничего не ответил и только поглядел искоса на Бориса Хоева. Старик зарядил в ружье последний патрон и кивнул, мол, считает план сносным, хотя и опасным.

Лишь тогда начальник вымолвил:

– Решено. Выступаем при первой возможности.

Несколько минут потребовалось борейским офицерам, чтобы собраться с духом. Лишь только люди Моргунова с Ящинскими сделали передышку в своей обоюдной бессмысленной канонаде, полицейские рванули с места поперек дворика. Они понеслись к восточной стороне имения, откуда не только не велся огонь, но где также располагался черный ход. В последний момент, конечно, решили, что Хоев сделал уже предостаточно этим вечером, и ни к чему ему рисковать в подобных маневрах. Борис остался в укрытии, и, когда сослуживцы выскочили на открытое пространство перед особняком, залпом из ружья оставил стремительную перебежку незамеченной противником.

Первая часть до безумия опасной задумки, таким образом, была осуществлена, однако ни Николаю, ни Камилле, ни Минину это не внушило особой уверенности. Они подобрались вплотную к дому и теперь могли слышать, как яростно внутри переговариваются члены семьи Ящинских. Во дворе их перекрикивания из комнаты в комнату почти полностью поглощались грохотом взрывающихся с обеих сторон выстрелов. Тут же, под окнами, слова звучали четко, и у офицеров холодок бежал по спинам – до того страшен и праведен был гнев этих людей.

Давыдов двигался во главе миниатюрного отряда и, хотя старался не забивать голову сторонними мыслями, тем не менее невольно удивлялся, откуда взялось столько ненависти в этих мужчинах и женщинах, доселе знавших лишь мирный быт земледельцев. Неужто это все Сай Ящинский, думал он, и его опутывающие, ядовитые, словно дикий плющ, речи? Неужто до того можно заговорить людей, чтобы они поверили в любую белиберду, которую ты, быть может, придумываешь на ходу? Не бывает, тут другое, истерично нашептывал себе Николай, аккуратно шаг за шагом подбираясь к заднему крыльцу.

Пальба на обратной стороне между тем не прерывалась ни на миг, и, воспользовавшись очередным оглушительным раскатом выстрелов, офицеры поднялись по скрипучим ступеням к двери. Как на всех фермах края, черный ход у Ящинских даже не на что было запереть, так что легкая манипуляция со створкой, и полицейские уже, не дыша, пробирались по коридорам первого этажа. Они старались рассредоточиться в доме так, чтобы накрыть отстреливающихся одним махом. Минин с Камиллой направились вглубь кухонных помещений, откуда по двору велся основной огонь, а Давыдов свернул к лестнице наверх. Он надеялся лично пришпорить слетевшего с катушек главу клана.

Первый десяток метров и столько же ступеней Николай преодолел без приключений. Лестница на второй этаж вела огромная и витиеватая, – словом, совершенно непрактичная, – а на середине она расходилась надвое, будто прошитый лезвием лист бумаги. На этом широком пространстве, пускай и не слишком освещенном, офицер оказался как на ладони. Он старался двигаться вприсядку, словно бы крадучись. Делал это инстинктивно, хотя полагал нелепым, и неожиданно ставка на осторожность сыграла. По коридору верхнего этажа, пересекающему лестничный пролет, пробежали четверо с оружием. Лишь каким-то чудом затаившийся в тени законник оказался не замечен.

Чувствуя, что сердце вот-вот пробьется через грудную клетку и само выскочит наружу, Николай стремительно вбежал по ступеням и оказался перед дверью небольшой спальни. Там, спрятавшись за сорванным с кровати матрасом, обстреливал дворик очередной остроносый и краснолицый Ящинский. Мужчина как раз отвернулся от окна, чтобы перезарядить ружье, но налетающего на него офицера заметил слишком поздно, чтобы даже вскрикнуть. Громадный сапог Давыдова на полном ходу вмазал по недоуменной физиономии, и вмиг обмякшая туша с грохотом повалила стоящую в углу этажерку и горшок с цветами. Весь измазанный землей и с сотрясением, стрелок больше не представлял угрозы.

Николай позаимствовал оружие и спрятался за отворенной дверью комнаты, опасаясь, что на шум явится подмога. В ту же секунду отчетливо послышались очереди выстрелов на первом этаже, – это Антон с Леоновой, подумал начальник, – и две пары ног устремились из конца коридора в сторону лестницы, явно норовя проскочить мимо. Идеальная возможность просочиться еще дальше по этажу, к Саю Ящинскому. Однако старший офицер решил, что не станет вот так подвергать коллег лишней опасности. Он инстинктивно выбросился из-за двери ровно в тот миг, как топот показался наиболее громким, и огрел одну из выросших перед ним