Тайный фронт против второго фронта - Лев Безыменский

Браун, разумеется, недоговаривает. В начале 1943 года УСС располагало не только донесениями Даллеса. К этому времени оно немало сделало для того, чтобы наладить прямые связи с теми кругами в Германии, на которые возлагало серьезные политические надежды. Какие именно — мы знаем из «второй альтернативы» меморандума 121, из меморандумов Морде, Папена, Мольтке, из бесед Даллеса с Гогенлоэ. Эта концепция была серьезно обсуждена в рамках «разведывательного братства» США и Англии и даже… Германии. Германии? Не ошибся ли автор, добавив в список разведслужбу адмирала Канариса?

Нет. В 70-е годы были опубликованы более чем сенсационные документы. Оказывается, летом 1943 года в испанском городе Сантандер состоялись тайные переговоры руководителей разведок трех стран — гитлеровской Германии, США и Англии. Сюда, соблюдая строжайшую тайну, прибыли адмирал Канарис, генерал Уильям Донован и генерал Стюарт Мензис. Как свидетельствовал один из присутствовавших при переговорах сотрудников Канариса Юстус фон Эйнем, адмирал подтвердил своим партнерам известную программу: устранение Гитлера, перемирие на Западе, продолжение войны на Востоке. Донован и его английский коллега согласились с предложением Канариса, констатировал фон Эйнем. После этого есть основания полагать, что Донован и Мензис могли советовать генералу Моргану ориентироваться на «крах внутри Германии».

После Тегерана план «Рэнкин» отнюдь не был отложен в дальний ящик. 7 февраля 1944 года, то есть уже после Тегерана, Рузвельт писал Черчиллю: «Союзный комитет начальников штабов зашел в тупик по вопросу о странах и районах, которые должны быть оккупированы английскими и американскими войсками в соответствии с планом «Рэнкин» или после операции «Оверлорд».

Как видим, оба плана рассматриваются как равностепенные, а «Рэнкин» даже упоминается первым. Тупик же заключался в том, что Черчилль собирался себе отвести зону оккупации в Северо-Западной Германии, а американским «коллегам» — в Южной Германии. США сами претендовали на северо-западную часть страны, учитывая, что все снабжение их войск должно будет идти через Бремен и Гамбург. Черчилль утешал президента тем, что США будут «компенсированы» зоной во Франции и французскими военно-морскими базами. На это Рузвельт категорически заявлял, что не собирается долго оставлять свои войска на французской территории. «Я совершенно не желаю осуществлять полицейские функции во Франции, — писал он Черчиллю, — да, пожалуй, также и в Италии и на Балканах». Президент иронически добавлял:

«В конце концов, Франция — это Ваше детище, которое Вам долго еще надо будет пестовать».

Тем весомее упоминание «Рэнкина» в этом контексте: видимо, в штабах США и Англии считали этот план находящимся на повестке дня и заботились о его последствиях. Действительно, 23 февраля Черчилль, подробно отвечая президенту, снова упомянул план «Рэнкин» — даже два раза! Первый раз — описывая общую проблематику распределения зон оккупации, второй — прямо, а именно: «Я согласен с тем, что с военной точки зрения ваши предложения могут быть осуществимы, если будет иметь место вариант «О» плана «Рэнкин», то есть крах Германии до начала операции «Оверлорд».

Это писалось 23 февраля 1944 года. Кстати, небесполезно отметить, что в Тегеране ни Рузвельт, ни Черчилль, ни их начальники штабов не проинформировали Советский Союз о наличии плана «Рэнкин». К примеру, фельдмаршал Брук имел и время, и случай о нем сказать. Почему ничего не сказал — понятно, ибо вызвал бы большое недоумение своих советских коллег. Были бы заданы вопросы: на чем США и Англия базируют свои прогнозы о «крахе Германии»? А о надеждах западных держав войти в Германию раньше Красной Армии, пожертвовавшей миллионами жизней во имя общей победы, вслух говорить не полагалось. Не полагалось говорить и о попытках сговора с германскими консервативными кругами, словом, обо всем, что предписывал меморандум 121. Его зловещая тень все время бродила по англо-американским штабам.

«Рэнкин» существовал не только на бумаге. 12 февраля 1944 года в директиве объединенного комитета начальников штабов главнокомандующему экспедиционными войсками предписывалось: «Независимо от установленной даты вторжения вам надлежит быть готовым в любое время использовать такие благоприятные условия, как отход противника перед вашим фронтом, для того чтобы вторгнуться на континент с теми силами, которые к этому времени будут в вашем распоряжении», то есть еще до намеченной операции «Оверлорд» и, что самое главное, до вступления в пределы Германии Красной Армии! Генерал Брэдли в своих воспоминаниях писал: «Полный крах Германии смешал бы все карты. Для предотвращения хаоса на континенте мы должны были бросить все силы в Европу, немедленно форсировать Ла-Манш, вторгнуться в Германию, разоружить ее войска и захватить контроль над страной в свои руки».

И опять-таки: это были не теоретические рассуждения. Армия Брэдли должна была выделить 10 дивизий для немедленной высадки; войска США должны были оккупировать всю Германию, а английские, двигаясь из Италии, захватить Австрию. Кроме того, им великодушно отдавались германские военно-морские базы в Балтийском море. Затем 17 мая 1944 года — прямо накануне вторжения! — в план «Рэнкин» были внесены изменения, согласно которым в случае ухода вермахта из Норвегии (ожидалось и это) союзные войска займут Киркенес, Хаммерферст, Тромсё, Нарвик, Тронхейм, Ставангер, Берген, Кристианстад и столицу Осло. Американский военный историк Альберт Норман по этому поводу задавал недоуменные вопросы: «Кажется странным, что как раз в момент интенсивной подготовки к вторжению, которое должно было встретить сильную оборону, стали тратить время на то, чтобы порассуждать о планах на случай полного краха Германии еще до момента вторжения… Не лишено иронии то обстоятельство, что такой крах казался возможным зимой 1943/44 года, то есть за несколько месяцев до того момента, когда крупнейшая в истории десантная операция вступала в стадию практического осуществления…»

Действительно, почему? На что делалась ставка? Чего ждали?

«Правда, но не вся правда»

24 мая 1944 года государственный департамент США направил посольству СССР в США памятную записку следующего содержания:

«Государственный департамент в соответствии с соглашением, достигнутым на Московской конференции, желает довести до сведения Советского посольства, что к американским официальным представителям в Швейцарии обратились недавно два эмиссара одной германской группы с предложением попытки свергнуть нацистский режим. Эти эмиссары заявили, что они представляют группу, включающую Лейшнера, лидера социалистов и бывшего министра внутренних дел в Гессене; Остера, генерала, бывшего правой рукой Канариса, арестованного в 1943 году гестапо, и который был под надзором после освобождения и недавно освобожден от официальных обязанностей Кейтелем; Гёрделера, бывшего мэра Лейпцига; и генерала Бека. Другими германскими генералами, упомянутыми позже в качестве членов этой оппозиционной группы, являются Гальдер, Цейтцлер, Хойзингер (начальник штаба Цейтцлера), Ольбрехт[84] (начальник германской армейской администрации), Фалькенхаузен и Рундштедт. В отношении Цейтцлера было сообщено, что он привлечен Хойзингером и Ольбрехтом на основании того, что он должен принимать участие в любом плане для того, чтобы достигнуть упорядоченной ликвидации Восточного фронта и избежать таким образом обвинения за военную катастрофу там, чего он очень боится.

В апреле сего года эмиссары обратились к американскому представителю в Швейцарии[85] и выразили от имени группы свое желание и готовность попытаться изгнать Гитлера и нацистов. Было заявлено, что группа сможет оказать достаточно влияния на германскую армию для того, чтобы заставить генералов, командующих на западе, прекратить сопротивление союзным высадкам, как только фашисты будут изгнаны. Условие, при котором эта группа соглашается действовать, выражалось в том, чтобы она имела дело непосредственно с Соединенным Королевством и Соединенными Штатами после свержения фашистского режима. Как прецедент для исключения СССР из всех переговоров она привела недавний пример с Финляндией, которая, по их утверждениям, имела дело исключительно с Москвой.

Американский официальный представитель, который получил вышеупомянутую информацию, немедленно выразил эмиссарам свое убеждение, что американское правительство не примет и не может принять никаких подобных предложений, что политика союзников по вопросу безоговорочной капитуляции Германии была ясно высказана и что США ни при каких условиях не будут рассматривать никаких предложений, относящихся к Германии, без участия СССР. На следующие подобные обращения был дан такой же ответ. Этот ответ, конечно, выражает позицию правительства США. Британское посольство было извещено о вышеизложенном»[86].