Роман с демоном - Дмитрий Сафонов

— Успокойся, — сказала Вяземская. — Тебе не о чем волноваться.

— Ты считаешь? — не унимался Александр.

— С тобой все в порядке.

Рюмин вдруг поймал себя на мысли, что ему неприятно слушать этот разговор — пусть даже и затеянный в шутливой форме.

— Давайте вернемся к Волкову, — сказал он. — Это важнее.

— Простите, капитан, — спохватилась Анна. — И третий фактор, который я бы хотела отметить, — насильное разлучение. В тот самый момент, когда их чувства были на пике. Возникла незавершенная ситуация, и она требует логической развязки. Поэтому преступник находится в состоянии поиска. Он ищет Лизу и не может ее найти.

— Вы думаете, он не остановится? — спросил Рюмин.

Вяземская покачала головой.

— Маловероятно. Он во власти навязчивой идеи, и эта идея настолько сильна, что он себя не контролирует. Обратите внимание, в действиях убийцы прослеживается определенный поведенческий стереотип. Он следует ему, повторяясь в малейших деталях. Порезы и кровавый вензель над кроватью — это символический ритуал, от которого он не может отступить. Да и выбор жертв говорит сам за себя — они очень похожи на его сестру.

— Дело за малым, — сказал Северцев. — Надо найти на сайтах знакомств всех девушек, похожих на Лизу, и предупредить их об опасности.

Александр посмотрел на Рюмина, ожидая, что тот оценит его предложение по достоинству.

— Кажется, у меня есть идея получше, — сказал капитан. — Он ищет Лизу? Он ее получит.

Ключ, проскрежетав, сделал в замке четыре оборота.

— Позвольте, Анна Сергеевна! — Рюмин отстранил Вяземскую и навалился на тяжелую решетку.

Петли отчаянно заскрипели; капитан оказался в узком коридоре с низким потолком.

— Она там, в третьем боксе… — почему-то шепотом сказала Вяземская. — Самом дальнем.

Рюмин остановился перед третьим боксом. По ту сторону толстого плексигласа стояла невысокая худая женщина. Длинные черные волосы свисали густыми спутанными прядями.

— Неужели это все — из-за нее? — пробормотал капитан.

Рюмин подошел к стеклу.

— Здравствуйте, Елизавета! — сказал он. — Панина, или, может быть, лучше… Волкова?

Женщина откинула голову назад; волосы разошлись, открывая лицо — будто лоток, разбившийся о камень. Зеленые глаза, казавшиеся неправдоподобно огромными на фоне тонких черт, ярко блеснули.

— Вы меня слышите?

Женщина стояла, не шелохнувшись.

— Она все слышит, — тихо сказала из-за плеча капитана Анна. — Она не глухая.

— Мы ищем вашего брата, — продолжал Рюмин. — Вы можете нам помочь?

Лиза опустила голову на грудь. В наступившей тишине послышался негромкий хруст. Женщина снова подняла голову, и капитан отшатнулся, пораженный увиденным. Вяземская вскрикнула, Александр крепко стиснул ее локоть, она замолчала.

Лиза растянула губы в зловещей улыбке; из уголков рта, пузырясь, потекла кровь. Женщина глубоко вдохнула и вдруг… плюнула на стекло. Алое пятно расплылось по плексигласу. Лиза подошла к нему вплотную и медленно прочертила пальцем знакомый вензель. «М».

— Хороший ответ… — тихо сказал Рюмин.

— А на что вы рассчитывали? — набросилась на него Анна. — Что она согласится? И скажет: «Да, конечно»? Капитан, она уже шесть лет взаперти! И я не уверена, что она отдает отчет в своих поступках!

— Подождите! — Северцев поднял руку, призывая всех замолчать. — Тихо!

Он подошел к стеклянной стене, положил на нее ладонь.

Узница резко отпрянула, в глазах ее появился страх.

— Лиза! — ласково сказал Александр. — Вы давно не видели брата?

Безумная по-прежнему молчала, однако страх сменился любопытством. Она шагнула к Северцеву…

— Саша! — воскликнула Анна.

Он, не оборачиваясь, покачал головой и продолжал.

— Мы не станем причинять вам зла. Мы просто… сделаем снимок и отправим фотографию вашему брату. Вы ведь этого хотите, правда?

Женщина утерла кровь рукавом и вдруг… Она еле заметно кивнула. Вяземская готова была поклясться, что она сделала это вполне осознанно.

Северцев вел себя как настоящий профессионал. Он говорил плавно, слегка нараспев, не допуская резких движений, словно заклинатель змей, и еще… он улыбался. Нежно и ласково. И на Лизу это подействовало.

— Вы хотите быть красивой, Лиза? — спросил Александр.

Произошло немыслимое. Анна отказывалась поверить, но это все же произошло.

— Я хочу быть красивой… — сказала Лиза.

Ее голос напоминал механический голос робота: безжизненная интонация, неверные акценты, металлический тембр, — и, тем не менее, в нем было нечто завораживающее. Потустороннее.

Лиза опустилась на колени и заплакала. Ее пальцы потянулись к ладони Северцева; Александр осторожно убрал руку.

— Я хочу быть красивой… — повторила она.

Силы оставили женщину: она упала на бетонный пол, свернулась калачиком, тело сотрясали рыдания.

Северцев попятился к выходу, увлекая за собой Рюмина и Анну.

— У тебя есть фотоаппарат?

— В ординаторской, — с трудом выговорила изумленная Вяземская.

— Она нам поможет, — сказал Александр. — Обещаю.

Через полчаса рядом с центральным входом остановилось такси. Из машины вылез сияющий Владик с небольшим пластиковым чемоданчиком в руке. Он увидел Рюмина и, с трудом сдерживая радость, бросился к капитану.

— Стоит тебе только захотеть, и я готов на все… — внезапно лицо его омрачилось. — Куда ты меня позвал, сладкий? Это же…

— Институт имени Сербского, — кивнул Рюмин.

— Дорогой, неужели нельзя было найти местечко получше? — капризно спросил стилист.

Северцев давился беззвучным смехом.

— Однако, капитан… Честно говоря, не ожидал от вас подобной… игривости.

— Не всем так везет с женщинами… — пробурчал Рюмин и повернулся к Владику. — Ты можешь сделать мне одолжение?

— Милый, я теряюсь, — пролепетал стилист. — В такой атмосфере…

— Тебе понравится. Вот увидишь, — капитан подтолкнул его к проходной. — Пойдем.

Обстановка минус первого этажа произвела на несчастного Владика удручающее впечатление. Он крался по коридору, втянув голову в плечи, и заметно дрожал.

Увидев женщину в смирительной рубашке, прикрученную к массивному тяжелому креслу, стилист едва не потерял сознание. Рюмин пожалел, что не запасся ради такого случая флакончиком с нашатырным спиртом.

Капитан показал свадебную фотографию, потом кивнул на Лизу.

— Я хочу, чтобы она выглядела в точности, как на снимке.

— Так уже не носят, — предупредил стилист.

— Неважно. Сумеешь?

Владик испуганно покосился на клиентку.

— Я ее боюсь!

— Я буду рядом, — успокоил Рюмин.

Стилист готов был заплакать. Он зашмыгал носом и часто-часто заморгал.

— Милый, ты требуешь от меня невозможного!

— Прекрати! — прикрикнул на него капитан. — Соберись! В конце концов, будь мужчиной!

Владик пожал плечами.

— Ну, если ты так этого хочешь…

— И, кстати… — Рюмин понизил голос, чтобы Анна и Северцев не слышали. — Перестань называть меня «милым». Договорились?

— Как ты легко предаешь наши чувства…

Владик тяжело вздохнул, раскрыл чемоданчик, достал ножницы и расческу. Осторожно ступая, он на цыпочках подошел к Лизе.

— Каре вам очень подойдет. Вы… не будете меня кусать?

— Я хочу быть красивой, — монотонно повторила Лиза.

— Об этом не беспокойтесь. У какого мастера вы в последний раз стриглись? Впрочем, можете не отвечать. Я все вижу.

Ножницы в руке стилиста превратились в две маленькие сверкающие молнии. Черные пряди посыпались на пол. Надо отдать ему должное, работал Владик великолепно.

Сначала он убрал лишнюю длину. Затем заставил Рюмина держать таз, а Северцева — поливать из ковшика и вымыл Лизе голову. После этого Владик снова подравнял волосы — так, чтобы они доходили до плеч.

Вяземская принесла из ординаторской удлинитель, и стилист включил фен, сделал укладку, после чего — отфилировал челку.

С каждой минутой Лиза все сильнее преображалась, и она сама это чувствовала. Спина выпрямилась, зеленые глаза смотрели спокойно и уверенно.

Лизу нельзя было назвать красавицей. В ее внешности угадывалось нечто большее, нежели пропорциональное сочетание черт. Что-то неуловимое и одновременно притягивающее взор, как магнитом.

Рюмин видел немало женщин, в которых можно влюбиться с первого взгляда. Вяземская относилась к их числу, но Лиза… Это было совсем другое.

Лиза сводила с ума. Смотреть на нее — все равно что смотреть в жадную пропасть. Стоять зачарованно на краю и ждать, когда она возьмет тебя. Короткие мгновения полета и гибельные острые камни на дне; сладостное падение и кровавая расплата; упоительное безумие и трагический финал, — все это без труда прочитывалось в зеленом сиянии зрачков, в любой, малейшей морщинке у наружного угла миндалевидных глаз, в изгибе шеи и округлых завитках маленького ушка.