Наши фиолетовые братья - Евгений Прошкин

— Мотя, а может, он действительно что-то понял... Ну, такое, что нам пока не ясно? — спросила Даша, беспокойно глядя на закрывающуюся за мастером дверь.

— Сказал бы, если так... — Матвей немного растерянно взглянул на схему. — А то «быстрее, бежим...» Куда тут бежать? Дверь на перекресток все равно исчезла, да и не вижу я причины для беспокойства. Сейчас движки тягу разовьют, и выдвинемся на помощь флоту...

— А где штурвал? — Даша провела пальчиками по краю новой панели. — Ну, вправо-влево, вверх-вниз, как мы будем маневрировать?

— Разберемся, — пробормотал Матвей, тоскливо глядя на обилие кнопок и непонятных надписей-пиктограмм. — Если есть такая штуковина — найдем.

— А если нет?

— Как это «нет»? Что же, этот крейсер только по прямой летать обучен?

— Матвей! — Дарья прижала руку к груди и медленно села в кресло. — Кажется, я тоже все поняла!

— Какие вы догадливые! — с сарказмом сказал напарник. — Сейчас тоже побежишь без оглядки?

— Нет, но Шуберт прав, надо отсюда уходить...

— Заладили!.. — Мотя упрямо потыкал в кнопки и уставился на схему. — Не мешай! Ничего особенного не произошло.

— Мотя, — уже просящим голосом позвала Дарья. — У него нет штурвала...

— Не может такого быть! У него есть штурвал! И пушки у него есть! И двигатели наверняка не только те, что снаружи торчат, а где-нибудь в недрах настоящие укрыты — главные!

Пол снова дрогнул, но на этот раз как-то по-другому, более основательно и мощно. Лейтенанты прислушались к ощущениям и зафиксировали неоспоримый факт. Станция-корабль-планета пришла в движение. Ускорение было почти незаметным, как ход минутной стрелки в механических часах, но с каждым мгновением оно увеличивалось и такими темпами примерно через час могло стать вполне приличным. Достаточным если не для гиперпрыжка, то по крайней мере для того, чтобы черная планета существенно подкорректировала свою орбиту.

Глава 28

— Господин майор! — Один из ученых тронул Калашникова за плечо. — Проснитесь!

— Я и не сплю! — Тот открыл глаза и строго взглянул на подчиненного. — Какой может быть сон в боевой обстановке? Что стряслось?

— Прицел сдвинулся!

— Какой прицеп? К чему? — Калашников поднялся с удобно изогнутой железяки и поправил мундир. — Куда сдвинулся?

— Радарный прицел. На два градуса, — пояснил помощник. — И продолжает сдвигаться.

— Вы что, поворотный механизм трогали? — сурово спросил майор.

— Никак нет! Он сам!

— Сами только сопли текут! Кто разрешил вращать прицел?! Что вы мне тут за самодеятельность устроили?!

— Так ведь черная планета сместилась, а за ней и труба повернулась... — Подчиненный махнул рукой в сторону основания пушки.

— Планета?.. — Калашников озадаченно уставился на ученого. — А может, это крыша у тебя сдвинулась с этих... со стропил?

— Эй, крысы тыловые! — весело крикнул кто-то от входа в бункер. — Вы когда успели дверь починить?

— Что там еще? — забеспокоился Калашников. — Ну-ка взгляни, может, враги прорвались?

— Нет, не должны... — Помощник тем не менее попятился. — Враги же угукают... Они по-нашему разговаривать не умеют...

— Что, от страха языки проглотили?! — прокричал все тот же голос. — Зинчук, давай МАСЛом!

— Да это внутренняя створка, — откликнулся второй голос. — Ее и СТУРНом можно... Вот если бы у этого шлюза обе створки остались, да еще отрицательное давление между ними... Только наружную мы еще раньше диссамблировали, когда шпиена ловили...

— Грамотеи, — скрипнул Калашников, косясь на помощника. — Иди открой, а то действительно палить начнут.

— А-а...

— Да не трясись ты! Наши это, «дебоширы»... Дойти до двери ученый не успел. Дверь, тщательно запертая после ухода дежурных и цивильного разведчика, с грохотом провалилась внутрь бункера, и на пороге в клубах пыли появились фигуры вооруженных СТУРНами солдат.

— Тут-тук. Кто в теремочке живет? — хохотнул первый.

Когда пыль немного осела, Калашников узнал в нем капитана Мищенко. Узнал только по блеску титановой переносицы, поскольку лицо «дебошира» покрывал толстый слой сажи.

— Майор Калашников! — гордо ответил начальник ИО, выглядывая из оперативного зала. — Вы чего тут буяните? Заняться нечем?

— Ага... — Капитан положил оружие на сгиб локтя и чуть наклонил голову. — Приказ поступил — вокруг этого бункера оборону организовать...

— От кого поступил? — насторожился майор.

— От Бугая, — ответил Мищенко, осматриваясь. — Ну и хламу тут! Полезное-то что-нибудь есть?

— А как же! — Калашников приосанился. — Вон там секретное орудие...

— О-о! — уважительно протянул капитан. — Ну, тогда мы этим фиолетовым братьям быстро сопатки прочистим. На прямую наводку сможете его вывести?

— А сами что?..

— Так ведь маловато нас осталось, и заряды в СТУРНах кончаются. — Мищенко обернулся. — Зинчук, пошли Дуста за полковником. Пусть скажет, что объект к обороне готов... Нет, слишком сложно... Пусть скажет, что все готово...

— Дустназаров! — рявкнул Зинчук. — Ко мне!

— Я! — бодро отозвался хлеборез.

— Беги к Бугаю, скажи «все готово», понял?

— Так тошно!

— Повтори.

— Бежать к господину полковнику, сказать «кушать подано!».

— Балда, «все готово» скажи!

— Сказать «балда, все готово, скажи!».

— Господин капитан, разрешите я сам сбегаю, — предложил сержант, махнув на хлебореза рукой.

— А это насекомое вместо тебя останется?! — возмутился Мищенко.

Зинчук кисло улыбнулся и, развернув Дустназарова в нужном направлении, приказал:

— Скажешь Бугаеву «кушать подано». Понял?

— Так тошно!

— Бегом!

Хлеборез опрометью бросился в дымные сумерки, а Зинчук принялся разводить прочих солдат по позициям.

— Господин майор, смещение на девять градусов! — крикнул из зала ученый.

— Девять градусов, — причмокнул Мищенко, — как в «Марсианском» темном... Что это вы там делаете? Пиво варите?

— Мы там...

Ответить Калашников не успел. Он собирался сделать это с достоинством, как и подобает человеку, знающему серьезную тайну, но его дерзко перебил глухой протяжный рокот. Он покатился откуда-то от горизонта, перевалил через ближайшие холмы, ударил по округлой крыше бункера и понесся дальше.

— Мы там... — снова начал майор, но вслед за рокотом от того же горизонта пришел низкий гул, похожий на звуковую волну перед селевым потоком.

— Что за черт?! — выразил общую растерянность Мищенко.

Он выглянул из бункера и попытался рассмотреть что-нибудь в пыльном полумраке. В этот момент пол и стены убежища задрожали, а с потолка посыпался песок.

— Землетрясение, — испуганно предположил Калашников.

— Господин майор! — истошно завопил из оперативного зала все тот же ученый. — Десять градусов! Черный объект сходит с орбиты! Пушка активируется!

— Что?! Сама?! — Майор в два прыжка достиг порога зала.

Приборы «пушки» действительно словно бы проснулись, и теперь зал освещался множеством перемигивающихся разноцветных лампочек.

— Ей-богу, лупанет! — прошептал кто-то из толпы исследователей, замерших у дальней стены зала.

— В кого?

— В черный объект этот, будь он неладен!

— Ладен, неладен, главное — не в нас!

— Смотри, в прицеле-то...

— Что?

— Так вон, корабли!

— Не наши...

— Точно... И по объекту стреляют... Ничего не понимаю, зачем они ему по двигателям-то...

— А куда еще?

— Так ведь проще сразу по капитанскому мостику, и все дела...

— Калашников! — ворвался в многоголосицу рев Бугаева. — Ко мне!

Майор оторвался от созерцания радарных отметок, вьющихся вокруг большой круглой тени, и выскочил из зала.

— Господин полковник? — Он попытался определить, кто из грязных, закопченных солдафонов полковник, но так и не смог.

— Здесь я, — смилостивился Бугаев. — У тебя связь со штабом есть? А то мою вот...

Он с чувством пнул покореженную оплавленную железку, в которой Калашников с большим трудом узнал инопланетную «ложку» — телевизор.

— Есть. Трофейные технологии, — закивал майор.

— О! Умельцы, — одобрил полковник. — Давай...

— С кем изволите? — Калашников замер. Падать в грязь лицом ему не хотелось, но если полковник был намерен запросить соединение с Чаном или другими командирами, эта неприятность случилась бы непременно.

— А, давай прямо с Гаврилычем, — бесшабашно махнув рукой, заявил Бугаев. — Или что, слабо?

— Хм, — майор самодовольно ухмыльнулся и ткнул прямо в нос пиктографическому «Страшному в гневе».

— Кто еще?! — заорал маршал. — Опять ты?!

— Никак нет! — Калашников поспешно отступил в сторону, уступая место полковнику.

— А-а, Бугай... — Голос маршала потеплел. — Ну как там у тебя?

— Разрешите доложить... — Полковник набрал воздуха, чтобы отрапортовать, но тут случилось непредвиденное.