Сердце Сокола (СИ) - Герасимова Галина Васильевна "oginen"

Мелодично звякнул колокольчик, когда я толкнула дверь и зашла внутрь. В лавке было прохладно и вкусно пахло травами. Небольшие сушеные «веники» были развешены по углам, собранные в мешочки и подписанные травы лежали на прилавке, а сама седовласая полненькая хозяйка что-то молола в ступе, не обращая внимания на прибывшую посетительницу.

— Не стой столбом, лучше подай мне ковш, да поживее, — не оборачиваясь, проронила она командным тоном, и я выполнила сказанное, не задумываясь. И только потом поняла почему. Вран говорил так же.

— Хорошо, теперь потолки здесь, пока я не закину листья, — старушка продолжила готовить странную мазь, то и дело требуя от меня каких-то мелочей. То стебель порезать, то лепестки оборвать. Несмотря на приказной тон, помогать было действительно интересно, и я делала это с удовольствием. Стало понятно — готовить такое снадобье одной было бы трудно.

Наконец, травница закончила и, переложив получившуюся мазь в деревянную коробочку, посмотрела на меня.

— А ты неглупая девчонка, — сказала она, схватила мою руку и на мгновение прикрыла глаза. — Магия земли сразу чувствуется, — она довольно улыбнулась и отпустила меня. — Признайся, сильно Вран гоняет?

— А вы его знаете? — вырвалось у меня, а травница усмехнулась.

— Мне ли не знать, — она коснулась рукой брачного браслета с причудливым узором. На нем раскинул крылья ворон — я вспомнила, что видела у мага на двери такой же символ. Открыла рот, удивленно хлопая глазами. Получается, у Врана была жена, о которой он никогда не рассказывал!

— Догадалась? Я же говорю, не глупая, — она уселась на лавку и громко крикнула: — Тришка, а ну-ка закрой дверь! У нас перерыв!

В тот же момент из подсобки выскочила бойкая рыжеволосая конопатая девчонка, подбежала к дверям и закрыла их на щеколду.

— А это…

— Нет, это не моя внучка. Так, приемыш. Подобрала её однажды, с тех пор прижилась. Помогает мне по мелочи. Глядишь, и вырастет достойная замена.

Триша, слушая старуху вполуха, деловито расставляла на узком деревянном столике в углу самовар и две чашки. Вытащила сушки и выложила на блюдце два маленьких кусочка сахара. А затем так же быстро умчалась обратно в подсобку.

— Ты присаживайся, в ногах правды нет, — позвала меня за стол травница и налила горячего ароматного чаю. Запах шел одуряющий. Никогда такого вкусного не пробовала. И сушки были сладкие, с маком.

— А теперь рассказывай, что тебя тревожит, — сказала травница, когда мы допили чай. И я рассказала.

— Соседский пес, говоришь, недавно пропал? Слышала я об одном ритуале, который может фамилиара погубить, даже такого сильного, — старуха в задумчивости крутила в руках чашку с остатками чайных листьев на дне. Признаться, я думала, что она хочет погадать на чаинках, но на моё предположение она закашлялась, рассмеялась. Пусть и была травницей, но магией она почти не владела.

— Надо проверить, не зарыта ли под корнями собачья кость, — посоветовала старуха и, порывшись у себя по полкам, дала мне мешочек с набором трав. — Если найдешь, руками кость не бери, только в перчатках. А место то травами присыпь, они злое колдовство разрушат.

Я с благодарностью приняла совет и травы. Оплату за травы старуха взяла, но лишнюю «случайную» монетку вернула.

— Захочешь отплатить за совет — заходи в лавку, поможешь с растениями. Мага земли травы лучше других слушаются, а я ведь не только их собираю, но и выращиваю, — ответила старуха и внимательно посмотрела на меня. — А что со вторым вопросом? Вижу, не одна печаль тебя тревожит.

— Не печаль, напротив, — смутилась я и, краснея всё больше, рассказала о своих переживаниях по поводу будущего ребенка.

Старуха посмотрела на меня удивленно, а затем усмехнулась.

— Сразу видно, что магии тебя Вран учит. Он, паршивец, любит поболтать, о чем не надо, а вот по делу — умолчит. Магия — она как ребенок. Её выносить надо. Вот и твой организм на это время закрывается, пока магия внутри растет. Не бойся, не ждешь ты малыша. Можете пока с мужем беззаботно кувыркаться!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я снова покраснела от её слов, хотя казалось, куда сильнее? Внутри облегчение смешалось с огорчением. Всё-таки я мечтала о том, что во мне растет малыш. А получается, это не жизнь родилась, а магия откликалась на ласку и нежность?

— А… сколько обычно она растет? — решилась спросить я, и старуха качнула головой.

— У всех по-разному. Кому-то и месяца хватает, а другие годы тратят, чтобы магию вырастить. Но ты ещё молодая, так что не волнуйся: успеешь с детками понянчиться.

Я кивнула, соглашаясь со сказанным. И действительно, когда мне с малышом магией заниматься? Я сейчас за Алом едва успевала следить, а если во время медитаций малыш проснется? Не до обучения будет.

— Ну, ступай. Беспокойно нынче в городе, лучше вернуться домой затемно, — посоветовала травница. Я поняла, что действительно засиделась, да и отвлекать травницу без дела не хотелось, и поспешила домой. Так торопилась, что не услышала, как старуха опрокинула чаинки на блюдце, посмотрела на получившийся узор и тяжело вздохнула.

Лель стояла понурой, опустив ветки едва ли не до земли. Листья пожухли, а наливные яблоки сморщились и большей частью попадали на землю. Я позвала яблоньку, но в ответ раздался тихий стон. Обняла, но она даже не шелохнулась. Отчаявшись достучаться до фамилиара, я решила осмотреть землю вокруг. Если кость зарыли, то должны были остаться следы. Хоть что-то — ведь действовать надо было быстро, чтобы ни мы, ни Лель не заметили!

С другой стороны яблони, ближе к соседскому забору, я увидела примятую траву и, не мешкая, побежала к сараю. Схватила лопату и раскопала подозрительное место, увидев в черноземе розовато-белую кость. Была ли это кость дружелюбного Толстяка или кого другого, я не знала, но последовала совету травницы и осторожно вытащила останки, а после посыпала оскверненную землю из мешочка. А кости сожгла, пожелав тому, кому они принадлежали, покоиться с миром.

За этим занятием меня и застал муж, возвратившийся от очередных «клиентов». Его магический ветерок помог пеплу развеяться, и Финист обнял меня за плечи, когда я всхлипнула, осознав — кто-то убил живое существо, чтобы уничтожить Лель. Но зачем? И кто это мог быть? Михаэль выпадал из списка, он понятия не имел, что я — колдунья.

— Лада… Ладушка… — тихо прошелестела яблоня, и я повернулась к ней. Лицо фамилиара проявилось на стволе: блеклое, полупрозрачное.

— Как ты? — я обняла дерево, отдавая часть своей силы, но ветки неожиданно оттолкнули меня прочь.

— Торопись, Ладушка… Беги. Я не успела… Не остановила. Не смогла! — её листья шелестели, и в этом шепоте было такое отчаяние, что я испугалась.

— О чем ты? — спросила я Лель и увидела, как по коре покатился сок. Как настоящие слезы.

— Он забрал их. Михаэль забрал Алёну и Ала, — вместо яблоньки ответил Вран, буквально вывалившийся из дома. Шептун был сильно избит и едва стоял на ногах.

Я бросилась к мастеру, чтобы поддержать. А Финист, побледнев, вскинул руки, и его ветер забушевал вокруг, выискивая, куда отправился Верховный маг.

Ещё никогда мне не было так страшно. Даже когда русалка тащила меня на дно. Даже когда мы вытаскивали с того света Марфу или спасали Милу. Так или иначе, я могла контролировать те ситуации, я могла в них вмешаться. Здесь же всё, что мне оставалось, это в беспокойстве метаться от пострадавшего Врана к мужу. Ветер Финиста пронёсся по всему городу, но Верховный маг будто сквозь землю провалился. А вместе с ним и наши близкие.

— Есть только одно место, где они могут быть… — пробормотал Финист, закончив колдовство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В этот момент в калитку постучали, и этот знакомый и такой обыденный звук заставил меня подскочить на месте и броситься открывать. На дороге стоял Святослав Попович, хмурый, с разбитой скулой и в помятой форме.

— Что случилось? — с порога спросил он.

— Ала похитили. Вместе с Алёной, — коротко ответил подошедший Финист. — Как ты догадался?