Деррида - Бенуа Петерс

его книге»[285]. Год спустя Деррида скромно представляет ему план текста, которому было суждено впоследствии стать известным, а также испортить отношения с его бывшим преподавателем: он перечитал книгу на рождественских каникулах, «испытывая неизменную радость», и теперь пытается «составить лекцию», которая будет опираться в основном на несколько страниц, посвященных Декарту: «Я попытаюсь показать – в общих чертах, – что твое прочтение Декарта законно и проницательно, но находится на таком уровне глубины, который, как мне кажется, не может быть уровнем используемого тобой текста, который, думаю, я все же истолкую не совсем так, как ты»[286].

Постскриптум к письму тоже далеко не формальный. Деррида поздравляет Фуко с его радиопередачами, которые он ведет по вечерам каждый понедельник. Особое впечатление на него произвела передача про Антонена Арто на предыдущей неделе. «Я уже давно разделяю то, что ты говоришь и, видимо, думаешь об Арто. И нужно его бы тоже перечитать – или даже просто прочитать лучше и терпеливее…»

4 марта 1963 года в 18 часов 30 минут Деррида в Философском коллеже, что находится в доме 44 по улице Ренн, напротив храма Сен-Жермен-де-Пре, читает свою первую парижскую лекцию «Когито и история безумия». Мишель Фуко тоже в аудитории. Деррида вначале воздает должное «Безумию и неразумию. Истории безумия в классическую эпоху» – «книге, замечательной во многих отношениях, сильной по стилю и по настроенности». Поскольку Деррида был учеником Фуко, он, по его собственным словам, чувствует себя неловко в положении «признательного и восхищенного ученика», начавшего вдруг «не то чтобы спорить», но просто «вести диалог со своим учителем». Но вскоре Деррида выкладывает карты:

Мой отправной пункт может показаться ничтожным и надуманным. В своей книге из 673 страниц Мишель Фуко посвящает три (с. 54–57) – да еще и где-то в предисловии ко второй главе – одному отрывку из «Размышлений» Декарта, где безумие, сумасбродство, невменяемость и нелепость, кажется – я. подчеркиваю это кажется, – подвергаются исключению, удалению, изгнанию из достойного философии круга, лишаются гражданства в философском городе и права на философское рассмотрение, будучи отозваны, как только Декарт передает их трибуналу, последней инстанции Когито, которое по своему существу не может быть безумным[287].

С точки зрения Деррида, прочтение этого отрывка, каким бы предвзятым оно ни казалось, имеет огромное значение. Собственно, по его словам, «смысл всего проекта сосредоточивается в этих на что-то намекающих и немного загадочных страницах». Читая пословно первое из «Метафизических размышлений» и сверяясь с латинским оригиналом, Деррида терпеливо и методично ставит под вопрос предложенную Фуко интерпретацию. И постепенно в его анализе под вопрос ставятся главные постулаты книги, вплоть до определения безумия, которые кажутся уже не столь обоснованными.

Первая реакция Мишеля Фуко более чем положительная. Он, похоже, вполне готов учесть критику Деррида, поэтому ничто не предвещает ожесточенной полемики, которая разразится девять лет спустя:

На днях, как ты можешь догадаться, я не смог тебя поблагодарить так, как мне бы хотелось: не только и не столько за то, что ты очень доброжелательно высказался обо мне, но и за беспримерное и просто удивительное внимание, которое ты мне уделил. Я был впечатлен – и на какое-то время даже настолько обескуражен тем, что мог наговорить, – прямотой твоей речи, в которой тебе удалось без малейших промедлений выйти на то, что я хотел бы сделать, и даже дальше этого. Несомненно, за эту связь Когито и безумия я в своем изложении взялся немного с наскока: через Батая и Ницше я возвращался к ней медленно, двигаясь тысячью окольных путей. Ты великолепно показал прямой путь и понимаешь, почему я крайне тебе признателен. Бесконечное удовольствие доставила бы мне встреча с тобой… как только пожелаешь. И не сомневайся, прошу тебя, в моих глубочайших дружеских чувствах и в моей верности тебе[288].

Через несколько месяцев Фуко снова успокоит Деррида, несколько более аргументированно, когда речь зайдет о публикации текста лекции в Revue de métaphysique et de morale: «Если твой текст будет опубликован, я думаю, что в конечном счете это хорошо (я говорю с эгоистической позиции): только слепцы сочтут твою критику суровой»[289]. «Прочитав с воодушевлением» текст в его изданной версии, он опять же заявит, что «убежден в том, что он [текст] выходит на глубочайшие вопросы, причем с таким радикализмом и размахом, что просто не позволяет мне избежать апории и в то же время открывает для меня совершенно особую мысль, которую я не продумал»[290]. Эти дружеские реляции будут приходить еще несколько лет. Далее мы выясним, при каких обстоятельствах они переродятся в нечто совсем другое.

Публикация «Начала геометрии» позволила Деррида восстановить контакт с некоторыми однокурсниками по лицею Людовика Великого и Высшей нормальной школе. Поэтому Мишель Деги, уже опубликовавший четыре работы, в том числе два сборника стихов в издательстве Gallimard, предлагает ему направить свои тексты в престижный журнал Critique. Журналом этим, основанным Жоржем Батаем в 1946 году, после того, как последний умер в июле 1962 года, руководит Жан Пьель, свояк Батая, который сформировал редколлегию, в то время состоявшую из Ролана Барта, Мишеля Деги и Мишеля Фуко.

Для молодого интеллектуала начала 1960-х годов Critique – идеальное место для публикаций. Там уже издавались и другие бывшие сокурсники Деррида, например Абирашед, Гранель и Женетт, как и большинство других значимых авторов этого поколения. В отличие от Temps modernes, Esprit или Tel Quel Critique не является производной какой-то секты или клана. Как и хотел Батай, журнал сохраняет общую направленность. Здесь постоянно печатаются исследования, посвященные книгам и статьям, публикующимся во Франции и за границей, и вовсе не сводящиеся к простым рецензиям: «Журнал Critique хотел бы дать по возможности полный обзор различных проявлений человеческого духа в областях литературного творчества, философских исследований, исторических, научных, политических и экономических знаний»[291].

Деги, который в будущем опубликует в журнале первую статью о Деррида («Гуссерль во втором чтении»[292]), заверяет его, что туда можно предложить «тексты почти любого объема»[293].

Он еще не знает, что у Деррида это «почти» приобретет очень точный смысл. Деррида поначалу задумывается о рецензии на «Тотальность и бесконечное» Эммануэля Левинаса. Но поскольку он чувствует, что ему понадобится спокойное лето, чтобы ее написать, он планирует на первое время статью о работе Жана Руссе, недавно вышедшей в издательстве Жозе Корти, «Форма и значение. Очерки литературных структур от Корнеля до Клоделя». Мишель Фуко также очень рад этому началу сотрудничества Деррида с Critique.