Ринг за колючей проволокой - Георгий Свиридов

— Где ты шляешься? Кто за тебя убирать будет? Опять в моей комнате грязно!

Бурзенко взглянул на старосту, взял швабру и направился в его каморку:

— Хватит орать-то…

Но в каморке Бунцоль преобразился. Он положил свою широкую ладонь на плечо Андрея:

— Будить тебя не буду. Как только сменятся караулы и эсэсовцы прокричат «хайль», приходи, — говорил он по-немецки.

— Хорошо.

— А сейчас иди отдыхать. — Бунцоль забрал у него швабру. — Я и сам наведу порядок.

Но слушать голос Родины в эту ночь Андрею не пришлось. После вечерней поверки, когда заключенные возвращались в свои бараки, Андрея остановил Костя:

— Иди в вашраум, там тебя ждут.

В вашрауме — умывальне — Андрей увидел Михаила Левшенкова. Того самого, с кем он беседовал перед боксерским состязанием. Левшенков умывался. В этот момент в умывальню случайно зашли несколько зеленых, шумно разговаривая между собой. Когда Андрей подошел, Левшенков едва заметно подмигнул ему и «нечаянно» опрокинул ведро с грязной водой.

Андрей, поняв, напустил на себя суровый вид:

— Умываться не умеете! Ходи за вами, убирай! А ну, возьми тряпку и вытри!

Левшенков едва заметно улыбнулся.

— А ты не шуми, — он взял в руки тряпку, — давай помогу…

И, наклонись к Андрею, торопливо шепнул:

— Ночью, как сменятся караулы, приходи в седьмой блок. Есть дело.

— А как же… — Андрей хотел было сказать о задании Каримова, но Левшенков, выкручивая тряпку, продолжал шепотом:

— Все прочие задания отменяются. А теперь выпроводи меня.

Андрей плечом отстранил Левшенкова.

— Ну, хватит, — громко начал он, — иди, отдыхай, но следующий раз — смотри! Будь аккуратнее.

Ночь выдалась лунной и звездной. Андрей не спал, прислушивался. Вот началась смена караулов, эсэсовцы дружно прокричали «хайль». Потом послышались выкрики команды, топот кованых сапог, и через некоторое время над лагерем снова воцарилась мертвая тишина.

Андрей слез с нар и направился к выходу.

— Ты куда? — остановил его спросонья сосед.

— Куда царь пешком ходит, — нашелся Андрей, — идем со мной.

— А-а-а, — неопределенно промычал сосед и перевернулся на другой бок.

Андрей, прижимаясь к стене и прячась в тени, добрался до седьмого блока. Там дежурил полицай Владислав.

— Сюда, сюда, — он проводил Бурзенко в комнату старосты, — осторожнее, не наступи на товарищей.

В темной каморке было тесно. На полу сидело много незнакомых людей. Андрей тоже уселся на пол.

— Двигайся, браток, ближе.

Андрей обрадовался моряку Косте. Они обменялись рукопожатием.

Потом в комнату втиснулось еще несколько человек.

— Все в сборе?

— Да, — тихо ответил кто-то. Голос показался Андрею хорошо знакомым. «Товарищ Михаил!» — догадался боксер.

Потом заговорил Иван Иванович. Подполковника Смирнова Андрей сразу узнал по голосу.

— Товарищи, мы вас собрали по боевой тревоге. Над нашей организацией нависла смертельная опасность…

Собравшиеся насторожились.

Потом заговорил политзаключенный, возглавляющий в подпольной военно-политической организации отдел безопасности. Андрей его не знал и слегка толкнул Костю:

— Кто это?

Костя так же шепотом ответил:

— Николай Кюнг.

— Мы располагаем точными сведениями, что сегодня ночью, в канун праздника Октября, — продолжал Николай Кюнг, — банда уголовников решила устроить «Варфоломеевскую ночь», праздник «крови и мести»: вырезать десятки коммунистов, общественников и активных политических, которые занимают административные должности. А завтра утром явиться с повинной к коменданту лагеря. Он, конечно, «великодушно» простит им убийство красных. У зеленых, как нам известно, на этот счет уже имеется договоренность с эсэсовцами.

Положение серьезное, — голос Кюнга звучал ровно, уверенно, словно он читал приказ. — Мы собрали вас, актив центра. Центр поручает нам боевое задание: не дать зеленым выйти из бараков, предотвратить террористские акты. С этой целью необходимо блокировать все выходы из бараков и любой ценой, вплоть до применения холодного оружия, удержать их до утра. Огнестрельное оружие не применять. Вопросы есть?

— Все ясно, — Андрей ответил за всех.

— Тогда выступаем. У главных ворот дежурит наш человек. У него фонарик. Если будет опасность, он даст сигнал: короткие вспышки света.

Тут же в комнате разбились на небольшие группы, и каждая из них получила определенное задание. В группе, в которую попал Андрей, был Костя. Моряк вооружился увесистой палкой. От ножа Андрей отказался. В короткой схватке он сможет действовать и кулаками. А нож — только лишнее вещественное доказательство.

— Пошли, ребята, — кратко бросил худощавый плечистый Валентин Логунов, и вся группа двинулась за ним.

Прячась в тени, один за другим пробирались узники к девятнадцатому бараку. На пулеметных вышках царило спокойствие. Правда, несколько раз группу нащупывал прожектор, но тут же луч света уходил в сторону. Андрей усмехнулся: эсэсовцы, видимо, принимали их за уголовников.

К девятнадцатому блоку, в котором с вечера собрались заправилы зеленых, подошли тихо, соблюдая предосторожности.

Андрей, Костя и еще пять человек заняли главный выход.

Потекли минуты ожидания. В блоке зеленых Подозрительно тихо. Тишина висит и над всем концлагерем. Луна, поднявшись в зенит, заливает концлагерь холодным светом. Легкий морозец дает о себе знать. Хочется погреться, размять затекшие мышцы.

Подошел Валентин Логунов, руководитель группы.

— Вот что, ребята, — сказал он, — надо и технику использовать.

И он велел Косте и Андрею приготовить к действию противопожарный насос. Вдвоем они бесшумно размотали брезентовый рукав, опустили один конец в бочку с водой.

— Идем к дверям, — посоветовал Костя, — пусть с насосом возятся, кто послабее.

— Дело, — одобрил руководитель.

Бурзенко осмотрел свои кулаки и старательно обмотал кисти тряпками, которые он носил с собой вместо носового платка. А то при нанесении удара можно повредить суставы. Он несколько раз разжал и сжал кулаки. «Порядок, — решил Андрей и вздохнул, — скорей бы, что ли!..»

Вдруг Логунов поднял руку:

— Внимание!

За дверью барака послышался легкий шум, шаги. Или это только показалось?

Дверь распахивается. В светлом проеме вырастает рослая угловатая фигура. За ней вторая, третья, пятая…

Андрей преграждает им путь:

— Назад!

От неожиданности уголовники оторопели. Первый — это был Трумпф — чуть попятился назад. Видимо, бандит подумал, что перед ним охранник. В следующую секунду, сообразив, что это всего навсего заключенный, уголовник смачно выругался. В лицо Андрею пахнуло винным перегаром.