Слепой. Защитнику свободной России - Андрей Воронин

– Но что же произошло в лощине?

– Вот и меня мучает этот вопрос. Поэтому я и ездил вчера во второй половине дня в эту лощину, будь она тысячу раз проклята. Нашел место, где застрелился Корягин, стал внимательно все осматривать. Неподалеку на деревьях увидел следы от пуль. Стрелял Павел, но, понимаете, он палил не прицельно, а хаотично. Кора содрана пулями на разных уровнях.

– То есть выходит, что, перед тем как застрелиться, Павел Корягин стрелял просто так, наобум, – произнес Глеб.

– Получается, что так. Он просто палил в разные стороны, – согласился психотерапевт.

– А если предположить, что он встретил медведя-монстра? – Сиверов вопросительно посмотрел на собеседника.

– Я думал об этом, но тогда не было бы такой лихорадочной стрельбы. Хотя если человек сильно испугался, то это похоже на правду, – задумался Товаров.

– А можем мы, Андрей Васильевич, предположить, что Павел увидел кого-то, испугался, стрелял наугад, а затем, не выдержав сильнейшего стресса, застрелился сам?

– Так вполне могло быть, – согласился Товаров.

– Когда я был в сторожке у Корягина, он мне рассказывал, как один солдат на боевом выходе, не выдержав стресса войны, отошел в сторону от группы десантников и подорвал себя гранатой, – соврал Глеб.

На самом деле случай этот произошел в Афганистане, под Гератом, и очевидцем его был сам Сиверов.

– Интересно, Павел не рассказывал мне такого, – удивился психотерапевт, – но суть не в этом. Да, мощный приступ страха – это сильнейший стресс для организма. Словом, случай с подрывом себя гранатой на боевом выходе и так называемое самоубийство Павла Корягина, если он действительно испытал мощный приступ страха, имеют общие корни. Оба этих человека были под прессом непреодолимого стресса.

– А что еще вы узнали от полицейского?

– Да ничего, – Товаров махнул рукой. – Собственно, они списали этот случай на самоубийство. Ведь по сути это верно. А зачем полиции копаться в тонких материях, да еще приплюсовывать мифического медведя? Мотивы самоубийства полицию мало интересуют. Ну, застрелился какой-то там лесник, мало ли людей в России, да и в мире в целом, сводят счеты с жизнью? Короче, полиция закрыла это дело.

– Да, – протянул Сиверов, – полицию такое не заинтересует.

– И это сущая правда, – выдохнул психотерапевт.

Собеседники замолчали на несколько минут. Каждый из них думал о Павле Корягине. Кашлянув, Глеб спросил:

– Андрей Васильевич, а вы не припомните, какая погода была ночью, когда застрелился Павел?

– Хорошо помню. Вечером накануне я ездил к брату, он живет почти в центре Суздаля. Была пасмурная душная погода, накрапывал дождь. А когда я возвращался, в начале двенадцатого, вообще пошел довольно плотный дождь, – наморщив лоб, произнес Товаров и тут же поинтересовался: – А почему вас это интересует, Федор?

– Так просто спросил, – пожал плечами Сиверов. – Как-то все это странно. Я имею в виду случай с Павлом.

– Согласен. Чего или кого испугался Корягин? Боюсь, это навсегда останется тайной, – тяжело вздохнул психотерапевт и добавил: – Жаль его. Ему бы еще жить да жить.

Повисло тягостное молчание.

– Спасибо, Андрей Васильевич, что уделили мне время, – поднимаясь с дивана, сказал Глеб.

– Что вы, Федор, я рад был вас видеть. Жаль только, что встретились мы с вами по такому печальному поводу, – Товаров поднялся и развел руки в стороны. – Звоните, приезжайте. Всегда помогу чем смогу.

– Спасибо, всего вам доброго.

– И вам того же. Удачи в вашей нелегкой журналистской работе! С людьми ведь непросто работать.

– Вы правы. До свидания.

Сиверов быстро надел кроссовки и вышел из дома. Он сел в машину и поехал на Торговую площадь в гостиницу «Сокол». Уладив необходимые формальности, он получил ключи от номера на втором этаже. Глеб принял душ и собирался направиться в ресторан, но в этот момент на журнальном столике завибрировал мобильный телефон.

– Добрый день, Глеб. Ты уже в гостинице? – услышал Сиверов знакомый голос полковника ФСБ Веремеева.

– Здравствуйте, Павел Анатольевич! Да, я уже на месте.

– Хорошо, через пять минут буду у тебя.

– Понял, – ответил Глеб и положил мобильный на столик.

Ровно через пять минут в дверь номера Сиверова постучали. Глеб открыл дверь и впустил полковника. Веремеев был одет как турист: светлые широкие шорты, рубашка салатового цвета с коротким рукавом, кроссовки. Завершали гардероб полковника солнцезащитные очки.

– Вот сейчас, Павел Анатольевич, вы зашли как цивилизованный человек. Не то что в прошлый раз, – улыбнулся Глеб.

– Знаешь, а мне совсем не до шуток, шея до сих пор болит.

– Издержки профессии, – развел руками Сиверов и предложил полковнику присесть на стул возле окна.

– Я ненадолго. Федор Филиппович предупредил меня, что ты исхудал. Но, по правде говоря, я не думал, что так сильно. Впрочем, это не мое дело. Мне велено передать тебе деньги.

Веремеев достал из кармана пачку купюр и положил ее перед Глебом на журнальный столик.

– Это неплохо, – отозвался Сиверов.

– В пересчете на доллары здесь примерно десять тысяч, – сообщил полковник, – так что питайся как следует. Генерал сказал, что это приказ.

– Понял. Приказы не обсуждаются. Что-нибудь еще? – спросил Сиверов.

Веремеев покачал головой:

– Пока все. Если что, буду на связи.

– Договорились.

– Всего доброго.

– Вам того же, полковник.

Веремеев вышел.

Пообедав в ресторане, Глеб возвратился в номер, лег на кровать и уснул. Проснулся в начале седьмого. «Сплю я после Афгана, словно не спал вечность», – поднимаясь с кровати, подумал Сиверов.

Он принял душ, закрыл дверь номера, сбежал по лестнице, вышел из гостиницы и направился к платной стоянке. По дороге купил бутылку шампанского, коробку дорогих шоколадных конфет и несколько плиток шоколада.

Глеб припарковал машину возле дома, где жила Оксана. Он поднялся по лестнице и позвонил в дверь, которая тут же открылась, словно хозяйка поджидала его на пороге. Едва Сиверов вошел, как Оксана обвила его шею руками и крепко поцеловала.

– Если бы ты только знал, как я тебя ждала! – продолжая целовать его, прошептала женщина.

– Я тоже очень ждал нашей встречи, – поставив пакет на пол и крепко обняв Оксану, сказал Сиверов.

– Пошли к столу, – взяв Глеба за руку, пригласила хозяйка.

– Погоди, – Сиверов нагнулся за пакетом и протянул его Оксане: – Это тебе и твоей дочке, ты разберешься.

– Спасибо!

Они прошли в гостиную и сели за стол, посреди которого стояла огромная тарелка с котлетами. Украшением стола был шоколадный торт.

– Теперь я вижу, что ты меня действительно сильно ждала, – оглядев сервированный стол, сказал Глеб.

– Время тянулось так долго… Я думала, что никогда тебя уже не увижу, – призналась Оксана.

– Если я говорю, то непременно возвращаюсь.

– Давай выпьем за встречу, – предложила женщина.

Сиверов откупорил бутылку шампанского и наполнил два бокала.

– За нас, – тихо произнес Глеб.

Они поцеловались и стали медленно пить шампанское. Осушив бокал, Сиверов положил на тарелку несколько фирменных котлет Оксаны.

– Ты, наверное, всю ночь стояла возле плиты? – уплетая котлеты, спросил Сиверов.

– После того как ты позвонил сегодня, я ушла домой. Сидеть на работе и ждать вечера было выше моих сил. А так на кухне я была занята ужином, и время шло намного быстрее.

– Почему ты меня ни о чем не спрашиваешь? – Сиверов взглянул на Оксану.

– О чем?

– Посмотри на меня внимательно. Все знакомые задают мне один и тот же вопрос.

– Что ты сильно похудел?

– Именно.

– Думаю, через недельку этот вопрос потеряет свою актуальность, – улыбнулась Лаврентьева.

– Ну да, с такой едой…

– А если серьезно… Ты, конечно, сильно похудел, Федор. В первые мгновения я даже немного испугалась за тебя. Неужели настолько тяжелым оказалось задание главного редактора?

– Ты даже представить себе не можешь. Но я журналист опытный и поэтому справился.

– Я рада. Давай выпьем за то, что ты справился с этим заданием.

– С превеликим удовольствием, – наполняя бокалы, весело сказал Глеб.

Они чокнулись и выпили из бокалов до дна.

– А о чем ты писал? Если можно, расскажи, ты же обещал.

– Про всякую муть, о которой и вспоминать не хочется. Давай не будем о работе. Лично для меня это больная тема. Так что, пожалуйста, не спрашивай об этом. Договорились?

– Хорошо, не буду. Я просто так поинтересовалась, из любопытства.

– Понимаю. Передай обязательно Светику шоколадки и не забудь сказать, что от дяди Федора.

– Обязательно! Да ты налегай на еду, – встрепенулась хозяйка.

– За мной дело не станет, – подвигая ближе рыбный салат, сказал Глеб.

– Тут такое дело, – начала Оксана. – Ты спрашивал, не появились ли какие-то новости о медведе-монстре?

– Что-то случилось? – оторвавшись от еды, спросил Сиверов.