Слепой. Защитнику свободной России - Андрей Воронин

– Еще бы! После такой кормежки и беспрерывного сна… Нет, спасибо вам за все. Я перезарядил батареи и готов к работе. Так что подбросьте меня в Москву, я сяду в свою машину и поеду в Суздаль.

– Что ж, если ты так решил… Знаю, что отговаривать тебя – дело бесперспективное, нудное и не приносящее результата.

Сиверов улыбнулся:

– Это вы правильно, Федор Филиппович, подметили.

– Значит, ты прямо сегодня отправляешься в Суздаль?

– Ну да, а чего тянуть? Заправлю «БМВ» – и вперед.

– Хорошо. Деньги на месте тебе передаст полковник Веремеев. Надеюсь, не забыл про такого?

– Как же его забудешь, – ответил Сиверов, вспомнив, как захватил полковника за шею и повалил на пол в номере гостиницы.

– Он сам с тобой свяжется сегодня. Да, не хотел тебе говорить вчера вечером, надеялся, что ты все же задержишься на даче, – произнес Потапчук и нахмурился.

– В чем дело, Федор Филиппович? – заинтересовался Глеб.

– Вчера нам стало известно, что в лощине Сатаны найден труп местного лесника.

– Павла Корягина? – удивился Сиверов.

– Да, – подтвердил генерал.

– Вам известны какие-нибудь детали?

– Пока нет. Но раз ты рвешься в бой, поезжай и на месте все выясни.

– Безусловно, – думая о леснике, произнес Глеб.

– Только прошу тебя об одном, – Потапчук сделал паузу и пристально посмотрел в глаза Сиверову, – питайся хорошо, не экономь на этом. С деньгами у тебя проблем не будет.

– Понял, товарищ генерал. Обещаю есть до отвала.

– Хорошо, а сейчас мне пора на работу, – взглянув на часы, сказал Федор Филиппович. – Поехали.

Потапчук сел за руль своего «мерседеса», Сиверов устроился рядом. До Москвы они почти не разговаривали. Каждый был погружен в свои мысли. Остановившись неподалеку от дома Глеба, генерал пожелал Сиверову удачи и поехал дальше.

Глава 11

Глеб поднялся в свою квартиру, сложил в спортивную сумку все необходимое и, спустившись вниз, сел за руль родного «БМВ». Он выехал со двора и повернул в сторону Кольцевой дороги. «Два или два с половиной часа быстрой езды – и я на месте», – прибавив скорость, подумал Сиверов.

Выехав на трассу, Глеб включил музыку, но вскоре вынул диск из проигрывателя. На душе было тяжело, и он знал причину: гибель в лощине Сатаны Павла Корягина, лесника, который угощал его в своем доме. Они виделись всего один раз, но Павел, как человек прямой и открытый, оставил незримый след в душе Глеба. «Он взял с меня слово, что мы посидим с ним, выпьем, поговорим по душам… Но не судьба. Удивительно, но и здесь Афганистан косвенно напомнил о себе. Корягин был афганцем, прошел дорогами этой войны и не уцелел на родине. Пора разбираться с этим чертовым медведем», – зло подумал Сиверов.

Примерно в тридцати километрах от Суздаля он остановился возле придорожного кафе. Как ни бодрился Глеб, но тяжелое задание в Афганистане и ранение давали о себе знать. Он чувствовал усталость и легкое головокружение. Заказав большую тарелку мясного салата, черный шоколад и крепкий горячий кофе, Глеб сел возле окна и стал наблюдать за потоком машин, проносившихся в обе стороны.

Скоро официантка, молоденькая, тоненькая, словно тростинка, девушка, принесла на подносе заказанную еду и расставила все перед Сиверовым. Поблагодарив ее, Глеб не торопясь начал поглощать пищу. Подкрепившись, он почувствовал себя гораздо лучше.

Сиверов вышел из кафе и поехал дальше в сторону старинного русского города. Он знал, куда должен сразу направиться по приезде в Суздаль.

Не прошло и получаса, как Сиверов уже петлял по уютносказочным улочкам Суздаля. Он вытащил из кармана джинсовки мобильный телефон и набрал номер Оксаны.

– Добрый день, я уже в Суздале, – сообщил Сиверов.

– Здравствуй, Федор. Заезжай ко мне на работу.

– Давай встретимся вечером, я приеду к тебе часиков в шесть-семь. Договорились? У меня пока есть дела.

– Хорошо, буду ждать тебя.

– Пока, – Глеб отключил телефон.

Он проехал возле библиотеки, в которой работала Лаврентьева, и глянул на окна ее кабинета на втором этаже. «Странное чувство… Все равно как домой возвратился», – отметил про себя Глеб.

Проехав город, он остановился на окраине возле дома психотерапевта Товарова. Сиверов несколько раз позвонил в дверь. Послышались шаги.

– Федор? Здравствуй, – оглядев гостя с ног до головы, удивился врач.

– Здравствуйте, Андрей Васильевич.

– Ты здорово изменился, исхудал. Заболел, что ли? – с участием спросил Товаров.

– Все нормально. Был в Москве. Редактор дал сложное задание, пришлось попотеть, – пояснил Сиверов.

– Да ты проходи в дом. Что ж я тебя на пороге держу? – спохватился хозяин.

Глеб вошел в прихожую и снял кроссовки.

– А я думал, может, у вас сегодня прием в больнице?

– Нет, я взял пару отгулов, – махнул рукой Товаров. – Так что по идее должен бездельничать. Но не умею я отдыхать, Федор. Хотя и учу своих пациентов расслабляться, а сам без работы хожу по дому, как призрак отца Гамлета.

Они прошли на кухню и сели на угловой диван.

– Может, чайку или кофейку приготовить? – глянув на Глеба, спросил психотерапевт.

– Нет, не надо, Андрей Васильевич, беспокоиться, я совсем недавно плотно поел.

– Тебе, Федор, судя по внешнему виду, надо сейчас усиленно питаться, четыре, а то и пять раз в день, – посоветовал Товаров.

– Примерно в таком режиме я и сажусь за стол, – улыбнулся Сиверов.

– Насколько понимаю, у тебя есть ко мне какое-то дело, не так ли? – психотерапевт пристально посмотрел в глаза Глебу.

– Вы не ошиблись. Я только сегодня приехал из Москвы и узнал, что в лощине Сатаны нашли тело Павла Корягина. Возможно, вы что-нибудь знаете об этом?

– Добрейшей души был человек, хоть с виду и ершистый. А на самом деле честный, порядочный и прямой. Я его хорошо знал. После Афганистана помог ему вернуться к нормальной жизни. Иногда мы охотились вместе.

– Вы занимаетесь охотой? – спросил Сиверов.

– Довольно давно. Люблю это дело. Все законно, ружье зарегистрировано как положено, – поспешил сообщить Товаров. – Мы с Павлом договорились в среду поохотиться, а во вторник туристки из Германии нашли его мертвым в этой проклятой лощине.

– Вам известны какие-нибудь детали произошедшего?

После небольшой паузы Товаров тяжело вздохнул:

– Я был в лощине.

– Так, с этого места, пожалуйста, расскажите подробнее, – попросил Глеб.

– Понимаете, Федор, город у нас небольшой. Стали ходить слухи, что Корягин ночью напился, пошел в лощину и стал стрелять из ружья, охотясь на медведя-монстра. Затем он якобы вставил дуло ружья себе в рот и нажал на спусковой крючок.

– Вот так дела, – покачал головой Сиверов.

– Только многое из того, что болтают люди, – полнейшая ложь, – понизил голос психотерапевт. – Я расскажу вам кое-что, Федор, но только если вы пообещаете, что будете держать язык за зубами. Дело непростое и деликатное, поэтому если собираетесь писать об этом, то, пожалуйста, без подробностей, о которых вам сообщу.

– Можете быть абсолютно уверенными во мне, Андрей Васильевич. Я умею хранить секреты, – тихо, но твердо произнес Глеб.

– Я вам верю. Чувствуется, что вы надежный, порядочный человек. – Сделав небольшую паузу, психотерапевт продолжил: – Я лечил в свое время жену одного местного полицейского чина. Вылечил. Потом лечил его отца, и тоже успешно. Короче, я с ним сдружился, и он мне в конфиденциальной беседе сообщил, что Павел не был пьяным, как все говорят. В его крови найдено небольшое количество алкоголя. Проще говоря, он выпил не более ста грамм водки.

– Но как он ночью очутился в лощине? Он сам мне говорил, что по ночам туда не ходит, – пожал плечами Глеб.

– Да мало ли. Собака сорвалась, к примеру, и он пошел ее искать. Или услышал крик какой-нибудь… – предположил Товаров. – Словом, вариантов много.

– Одно мы знаем точно: он не был пьян.

– Совершенно верно! Что такое сто грамм водки для такого мощного мужика, как Павел? Об этом можно и не говорить, – заключил психотерапевт.

– Но он…

– Да, к сожалению, застрелил себя, вставив дуло ружья себе в рот, – подхватил Товаров.

– Странно как-то получается, – задумчиво произнес Сиверов. – Павел отправился в лощину, чтобы свести счеты с жизнью? Зачем куда-то ходить, коль уж надумал это сделать? Как вы считаете, это самоубийство? – Глеб глянул на Товарова, потиравшего ладонями виски.

– Сложный вопрос, – покачал тот головой. – Формально – да. На курке отпечаток пальца Корягина, опять же об этом я знаю из того же источника. Но не все так просто и однозначно.

– Вы в чем-то сомневаетесь, Андрей Васильевич? Я правильно понял? – спросил Сиверов.

– Да, сомневаюсь. Несмотря на определенные трудности в жизни Павла, такие, как развод с женой несколько лет назад, пройденная война, которая, безусловно, оставила отпечаток в его душе, все же в последние годы он жил в ладу с собой. Ему нравилась и работа, и лес, который, как он много раз повторял, лечит его душу лучше самых дорогих лекарств… Я нередко с ним встречался, мы были дружны, охотились вместе, часами разговаривали. Так вот, я, как специалист, со всей уверенностью могу сказать, что причин для самоубийства у Павла не было. Это я серьезно, – категоричным тоном заявил Товаров.