Очищение огнем (тематическая антология) - Поль Андреота

Пола была слишком выведена из равновесия, чтобы возвращаться в магазин, и поэтому, придя домой, улеглась в постель. Наверху стучали плотницкие молотки, и звук эхом разносился по дому. Она попыталась заблокировать мозг от шума, мешающего думать.

Поверила ли она Майлзу, что в особняке не происходило ничего, кроме занятий? Или подозревает, что он спал с Роксанной? Она вспомнила свои мучения перед смертью Дункана Эли и свою уверенность в том, что Роксанна охотится за Майлзом. Неужели целью этой охоты был только его музыкальный талант и ее муж не увлечен этой красавицей, а всего лишь интересуется ее способностью помочь ему в концертной карьере?

Впрочем, насчет этой карьеры: как ему удалось добиться таких успехов столь быстро? Его игра казалась чудом, но Пола не верила в чудеса.

Она просто не знала, чему верить.

Но не сомневалась в одном — в том, что Майлз изменился. До сих пор она находила объяснения всем подмеченным в нем странностям. Но оправдать его поразительные успехи в игре она не смогла.

Пола попыталась вспомнить, что когда же она впервые заметила в нем перемены, найти тот миг, когда он «переключился на другой канал». Это случилось до поездки на Бермуды. Может после того, как узнал о наследстве? Нет, еще раньше?

И она вспомнила.

Это произошло в ночь смерти Дункана Эли.

Именно тогда Майлз вернулся из особняка Эли, а она смотрела позднее телевизионное шоу. Пола мысленно восстановила последовательность событий.

Он вошел в спальню и присел на краешек кровати с рассказом о том, что ему пришлось подождать, пока не приехали за телом Дункана. Потом она спросила что-то насчет ужина — не был ли он голоден… а он ответил, что вначале предпочел бы заняться любовью. И начал раздеваться… Да, она вспомнила. Он не выключил свет — вот оно! Раньше никогда не оставлял в эти минуты свет, — но на этот раз оставил. И их близость была другой, яростнее и злее. А затем он объявил, что бросает курение — теперь она вспоминает! И еще он сказал нечто странное, кажется:

«Пола, мне нравится твое тело» или что-то похожее… Как будто их близость была для него первой!

А затем… Да, в ту ночь он впервые заснул, не повернувшись на правый бок…

Майлз начал меняться с той ночи, когда умер Дункан Эли.

Но что это означало? И чем могло обернуться? Неужели его преследует призрак пианиста? Или же Дункан загипнотизировал его?

Перекатившись на живот. Пола зарылась лицом в белое покрывало. Она не понимала. Это походило на взгляд сквозь густой туман, когда можно различить лишь слабые контуры предмета, но неясно, что это — корабль или айсберг. Действительно, айсберг: лишь десятая часть над водой, остальное скрыто. Майлз виден на одну десятую, тот, обычный Майлз с его дружеской улыбкой. Но что прячется от взора? Майлз, вдруг заигравший, как Дункан Эли?

Как Дункан Эли!

Она не верила в трансмиграцию душ, но внутренне согласилась, что Майлз каким-то образом стал Дунканом в ночь, когда тот умер. Словно душа пианиста вселилась в тело Майлза. Это было единственным логическим объяснением «новому» Майлзу с его совершенно чужими привычками, странной забывчивостью, утроенной сексуальной энергией и способностью исполнять сложнейшие фортепианные пьесы на мастерском уровне.

Но конечно, это не было логическим объяснением. Напротив, совершенно алогическим.

Незаметно для себя Пола тихонько заплакала. Она совсем запуталась и более того, она боялась. Боялась, потому что не знала, где находится источник, внушающий страх.

Что-то громко засопело у кровати. Она перекатилась на край и глянула вниз. На полу, высунув язык, лежал Робин. Пес тяжело дышал и не сводил с нее глаз.

По коже забегали мурашки. Ей хотелось завопить. И убить Робина. Она желала возвращения Майлза — ее Майлза, пусть рассеянного и ленивого, но такого родного, в отличие от нового, в мысли которого не проникнуть. И зачем только она узнала Дункана вместе с Роксанной и этим проклятым псом Робином. Она с радостью вернула бы пятьдесят тысяч долларов, лишь бы можно было стереть все случившееся за последние месяцы, начиная с того утра, когда Эли позвонил насчет интервью. Пятьдесят тысяч долларов… Рояль… Партитуры… Если бы Дункан Эли знал, что он станет Майлзом Кларксоном, то разве не завещал бы ему часть денег? Разве нет? И рояль вместе с нотами?

Мысли перепутались. И потеряли здравый смысл. Люди не способны овладевать телами других людей. Это походило на «туннель времени» или на средневековье — одержимость дьяволом и колдовство…

Одержимость дьяволом? «Де ла Демономаниа дес Сорсьерс». Неужели Дункан, Роксанна, Андраши, Филип Розен и тот странный человек в черной дерби, — неужели все они были сатанистами? И неужели Дункан и Роксанна с помощью какой-то магии смогли помочь умирающему старику завладеть телом молодого человека? Нет-нет, это безумно. И даже, если бы это было истиной, то есть, Дункан, зная, что умирает, стал бы подыскивать новое тело — для чего ему понадобился именно Майлз? Да, он молод, здоров и красив. Но все же…

И тут она вспомнила: руки. Рахманиновские руки. Что это значит — «коллекционировать руки»? «Подобных рук не более сотни пар на нынешнее поколение». Руки. Ну конечно: великому пианисту нужны великолепные руки. Вот почему он выбрал Майлза и подверг его вместе с семьей внимательнейшему изучению, чтобы сойти за него при трансплантации. Вот почему Майлз вдруг решил стать пианистом: потому что он — не Майлз, а Дункан Эли в новом теле, подогнанном под себя для новой карьеры. Нет, скорее для старой карьеры в новом теле…

Она начала хихикать. Мысль о том, что можно пойти и купить себе новое тело казалось страшно забавной. «Мама, мне надоело это тело. Пойдем-ка в магазин и подберем другое». «Милый, у меня болит зуб. Пойду куплю себе новую челюсть — в новом теле». Пола истерично захохотала, катаясь по постели. Зачем заниматься пересадкой сердца? Подбери себе подходящее тело, это гораздо проще. Трансплантация души, именно так. Ты никогда не умрешь. Износил свою плоть — бери себе чужую. И можешь жить вечно. Может, Дункану Эли уже десять тысяч лет!

Оставалась лишь одна проблема: что случилось с душой в захваченном тобой теле? Что сделалось с Майлзом? Ее Майлзом, тем, которого она любила? Он что, умер?

Стук молотков наверху стих. Услышав вопль, плотник Флауэр опрометью бросился вниз по лестнице и распахнул дверь.

— Миссис Кларксон, что с вами? На нее глядел старик в рабочем комбинезоне. Она села в постели, вытирая с лица слезы.

— Ничего…все в порядке.

— Я услышал ваши крики. Может, вам плохо?

— Спасибо, мистер Флауэр. Просто мне приснился кошмар, вот и все.

— О! Ну тогда он был по-настоящему страшным.

— Пожалуй, да. По-настоящему.

Плотник ушел наверх.

«Кошмар, — подумала она. — По-настоящему страшный, даже безумный. Хотя, кто из нас безумен — кошмар или я сама?»

Когда вечером Майлз вернулся домой от Роксанны, Пола решила для спасения собственного рассудка, выбросить из головы все безумные дневные фантазии. Реальность заключалась в том, что ее муж, будучи когда-то посредственным пианистом, вдруг стал великим пианистом. Считайте это упорной работой или вдохновением — в общем, чем угодно, кроме черной магии. То, что он собирается выступить в Карнеги-холле — факт. И если дебют провалится, он вернется к писательскому труду, это тоже факт. А если придет успех, он продолжит музыкальную карьеру. Все совершенно ясно, а любые размышления о «трансплантации душ» — просто чепуха.

Она должна сдерживать свое воображение. Но хватит ли у нее на это сил?

Через три дня кухня была готова. Стоимость работы превысила оценку Шульмана на девятьсот долларов, но Майлз не жаловался.

— Она этого стоит, — заметил он жене, осматривая вместе с ней новую кухню. — Признайся, что не ожидала увидеть такое на месте крысиной норы?

Джордж поработал прекрасно: новую электрическую плиту покрывал блестящий медный колпак, с вмонтированным внутрь вентиляционным выводом. Рядом тянулись многочисленные пластиковые стойки с просторными нижними и навесными шкафчиками. В углу размещался голубой холодильник и блестящая двойная мойка из нержавейки, а рядом, под окном с новым кондиционером мусоропровод. Пол украшал линолеум «под испанскую плитку», а с голубого потолка свисала старинная люстра из витого железа с двумя стеклянными шарами, внутри которых помещались лампы.

Пола бросила по кухне, нежно касаясь пальцами всевозможных приспособлений и голубых пластиковых подставок. Это — реальность, думала она. Эта кухня. Холодильник, пластик, мойка. Это реальность, которая мне нравится.

Она повернулась к мужу и улыбнулась.

— Милый, я приготовлю тебе самый лучший ужин!

Он что, в самом деле мой «милый»? Может, он — некий мутант, трансплантант или нечто в этом роде… Нет, нет, НЕТ! Реальность. Холодильник. Духовка. Фирмы «Дженерал электрик». Наслаждайтесь электрическими удобствами. Мы берем от жизни все, пользуясь всеми электрическими удобствами. Это — реальность.