Пятая зима - Китти Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом, когда обрывки упаковочной бумаги и ярких лент были убраны, я помогала Джейми готовить рождественский ужин – под аккомпанемент барабанов Оливии, и даже взорвала несколько рождественских хлопушек. Несмотря на это, я продолжала чувствовать себя посторонней. Самозванкой. И, боюсь, не только из-за того горя, которое я испытывала. Почему-то мне казалось – я чувствовала бы себя точно так же, даже если бы Ричард не умер.
Ближе к вечеру мне неожиданно вспомнилось, что Марк говорил мне о том, в каком отчаянии пребывал Джейми после расставания с Гарриет. Я даже попыталась представить себе, как он рыдает на полу в столовой, где застала его Грейс. Это было всего лишь за шесть месяцев до того, как мы с Джейми познакомились на свадебном приеме. Быть может, для него наши чувства были всего лишь чем-то вроде компенсации, заместительной терапии? Что если Джейми потянулся ко мне только потому, что ему не хотелось оставаться одному? Узкое черное коктейльное платье, дорогое белье и косметика – все эти рождественские подарки указывали на то, что Джейми, похоже, хотелось, чтобы я была кем-то другим. Кем? Быть может, той женщиной, за которую он принял меня на свадьбе, когда я переусердствовала с одеждой и макияжем в надежде, что они помогут мне пережить тяжелый для меня день? Если мои догадки были верны хотя бы наполовину, это могло означать только одно: каждый раз, когда я натягивала свои старые туристические ботинки и непромокаемую куртку с капюшоном и отправлялась на работу, Джейми разочаровывался во мне все больше. Но какой женщине придет в голову выгуливать собак в вечернем платье? Разве что Грейс. Впрочем, она-то никогда не опустится до подобного занятия.
Да, я приложила невероятные усилия, стараясь стать частью его семьи. И мне действительно хотелось подружиться с Оливией и Эмили, стать неотъемлемой частью их жизней, любимым и близким для них человеком. Я придумывала для них игры, рассказывала им сказки и забавные истории об их любимых животных. Я научилась печь пироги и торты. Я придумывала для них карнавальные костюмы и покупала семечки подсолнуха, чтобы сажать в саду, но, если бы я сегодня исчезла, ни одна их них по мне бы не скучала. Даже Оливия. Любовь девочек к Гарриет оказалась непреодолимой преградой, которая не позволила мне завоевать их доверие и любовь.
Одних только усилий, которые я прилагала, стараясь казаться веселой, хотя на душе у меня кошки скребли, было бы, наверное, достаточно, чтобы вызвать у меня жестокую мигрень. Оливия, однако, не теряла надежды освоить свою новенькую ударную установку и за считаные часы стать виртуозом-барабанщиком, поэтому к вечеру я чувствовала себя так, словно провела на ринге все двенадцать раундов и проиграла по очкам. Проснувшись на следующее утро, я поняла, что еще одного такого дня я не перенесу.
– Джейми, – сказала я, пока Оливия еще не успела ворваться к нам в спальню или снова взяться за барабанные палочки. – Извини, но мне кажется, я должна съездить в Энфилд, проведать Сильвию и Рози.
В спальне был полумрак, но я все равно увидела, как Джейми нахмурился.
– Ты уверена, что ты им там нужна? Навряд ли они встречают Рождество как обычно…
– Я еду туда вовсе не праздновать.
Он вздохнул.
– Я понимаю. Я имел в виду другое… Тебе не кажется, что им хотелось бы побыть наедине со своим горем, а не принимать гостей?
А что, если Джейми прав? Я обдумывала его слова целых десять секунд, хотя при мысли о том, что они подразумевали, все во мне начинало бурлить и возмущаться. Кажется, Джейми думал, что в моем присутствии Сильвия и Рози не смогут полностью отдаться горю. Но ведь именно по этой причине я и ехала к ним в Энфилд! Там мне не нужно будет притворяться, будто все хорошо, все безоблачно и прекрасно. Там мне не нужно будет фальшиво улыбаться. Я не просто хотела быть рядом с теми, кого терзала та же самая скорбь, – мне это было необходимо. Только они были способны понять, что я испытываю, потому что их переполняла та же самая боль.
– Мне кажется, они не будут возражать.
– Что ж, тебе виднее, – сказал Джейми тоном, который ясно показывал: он очень сомневается в правильности моего решения.
Я не стала звонить и предупреждать о своем приезде. Я просто взяла и приехала. Когда Сильвия открыла мне дверь, ее лицо было осунувшимся и каким-то серым, однако при виде меня апатия покинула ее лицо, а в глазах блеснула радость. И это была именно радость, а не отсветы гирлянд на рогах рождественских оленей на передней лужайке, которых Ричард установил здесь незадолго до смерти.
– Бет, милая, как я рада тебя видеть! – воскликнула Сильвия. – Ты приехала! Но как же Джейми и его девочки тебя отпустили? Они, наверное, хотели, чтобы ты провела праздник с ними!
Я крепко обняла Сильвию, вдохнув исходящий от нее аромат сладких пирожков с миндалем, угольного дыма и кокосового крема для ванны, который я подарила ей на Рождество.
– Да, я приехала, – сказала я дрожащим голосом. – Я не могла без вас. А Джейми… он все понимает.
– Просто не могу передать, как я рада, – повторила Сильвия и шмыгнула носом. – Входи же скорее. Рози, это Бет! – крикнула она в прихожую. – Она приехала, чтобы побыть с нами. Это же замечательно, правда?
Вот оно – то, чего Джейми был не в состоянии понять, подумала я. Он не понимал, что Сильвия, Рози, Марк и, конечно, Ричард, были моей семьей. Людей ближе у меня не было. Они были мне родней, чем та уже сложившаяся, в которую я тщетно пыталась вписаться на протяжении последних восьми месяцев.
Похоже, нам с Джейми нужно серьезно поговорить. Нам придется поговорить, и довольно скоро, но не сейчас. Не когда я все еще была погружена в скорбь, а ведь мне предстояло еще как-то пережить похороны Ричарда.
– Привет, Бетти! – Рози выбежала в прихожую и бросилась мне на шею. Она была
