Мироход (Том II) (СИ) - Качанов Андрей

В очередной раз напрягая извилины и даже прикрыв гляделки для лучшего сосредоточения, создаю прямо перед глазами тончайшую не материальную магическую линзу. Больше всего она напоминала что-то среднее между силовым полем, которым прикрывался Реймс, стеклами солнцезащитных очков, не имеющих душек и обычными линзами. При желании я и глаза потереть могу, и внешний вид им придать. А за счет расположения прямиком перед конъюнктивой — линзы не воспринимаются наблюдателем как что-то инородное. Более того, за счет магической основы — я могу не только фильтровать изображение во всех доступных спектрах, но и не затенять поверхность визуально, оставляя её прозрачной для тех, кто смотрит на меня. Или…

Ухватив промелькнувшую в голове мысль за хвост, да как следует её встряхнув — добавляю обновке внешний эффект золотистого свечения, абсолютно не мешающий и не искажающий восприятие для меня, но довольно необычно выглядящий для стороннего наблюдателя.

— Бригадир, как я тебе? — Преисполненный положительными эмоциями, обращаюсь к духу за оценкой.

— «Крайне интересный образ, господин. Если верить заверениям Чо, то он видел кого-то похожего на вас, примерно три десятилетия назад.» — Ответ духа заставил на секунду задуматься, но беглый взгляд на шкалу энергии, опустившуюся до значения в 548 единиц, побудил к срочным действиям.

— Ладно, поехали… — Растворив зеркало, начинаю медленно спускаться вниз, тихо напевая незатейливую песенку себе под нос. — Ктоооо… Кто проживает на днище засраном? До`расил, что Дегроф оппитасил! Кто побеждает всегда и везде? До`расил, но лишь только во сне! Кто так же ловок, как камень в реке? До`расил, что косым фаерболом лишь город украсил!

Настроив линзы на тепловидение, обнаруживаю приближающуюся точку в виде человека. Что примечательно — одну единственную. Более ни одного теплокровного существа во всем отстойнике сыскать не удалось. Заметка на будущее — разнообразить зверинец.

Снизившись до высоты десяти метров — отчетливо разглядываю перепачканного в грязи человека, стоящего прямо подомной и прикрывающего глаза от света ладонью.

— Бригадир, подкрути лампочку. А то мы ему так шары отбелим. — Даю мысленное указание духу.

— «Хотите изменить пигментацию паховой области заключенного, господин?» — В голове раздался слегка обескураженный голос подчиненного, от которого я едва не поперхнулся.

— Отставить шуточки. — Силой удерживая начавшую подниматься для фейспалма руку, вспоминаю, что духи не наделены фантазией и сказанное понимают буквально. — Интенсивность свечения, говорю, понизь. А то мы ненароком ослепить так можем человека.

— «Выполняю, господин.» — Тут же отозвался бригадир, словно и не замечая возникшего недоразумения.

— Дорасил из дома Эниль. — Вкладывая в голос доброжелательность и властность, схожие с ощущениями от навыка «сила голоса», обращаюсь к бывшему дворянину, опускаясь на высоту в пару метров над его головой. — Вот мы и встретились снова.

— Что? — Мужик выглядел растерянным и явно не понимал, что вообще тут происходит, а это не есть хорошо. — Кто вы? Вы меня знаете?

— Конечно же знаю, смертный. — Бросив еще один беглый взгляд на индикатор энергии, решаю не рассусоливать и не разыгрывать тут трагедию вселенского масштаба, ограничившись масштабом конкретно этого измерения. — Ведь это ты призвал меня сюда, взмолившись от чистого сердца. Признаюсь, не думал, что человек со столь тяжелой и черной душой сможет докричаться со дна чистилища.

— Чистилища? — С глупым выражением лица переспросил Дорасил, продолжая не вкуривать в происходящее.

— Место, где мы сейчас находимся, называется чистилищем. — Напрягая воображение и весь свой актерский талант, стараюсь безупречно отыграть роль доброго и чистого ангелочка, с утаенным за спиной ножом. — Сюда попадают души людей, что совершили самые тяжелые грехи при жизни. Ведь как известно, чем тяжелее грех — тем тяжелей душа. И тем ниже она падет, когда придет время. Ты же, Дорасил, опустился на самое дно.

— Молю, о великий! Назови мне имя свое! — И вот тут, мужика, кажется, осенило и пробрало. По крайней мере его красноречивое падение на колени в грязь и жалостливый вид говорили о принятии уготованной мной судьбы. — Я готов на все что угодно, дабы облегчить душу, только забери меня отсюда!

— Так ты не узнал меня? — Слегка недоумевая от просьбы, оглядываю собственные ладони, продолжающие светиться аки новогодняя елка. — Я тот, кого ты пытался убить совсем недавно, Святой Игни.

Слегка сбавив свечение и позволяя Дорасилу как следует себя разглядеть — замечаю, как он изменился в лице, будто в ему в рот свежевыжатый сок лимона плеснули. Недоверие, недоумение и чего уж греха таить — полное охреневание на лике его, заставили меня расползтись в улыбке, которой я усиленно попытался придать хотя бы добрые оттенки, раз уж сдержать не получилось. Впрочем, умилительное зрелище продлилось не долго. Обращаю внимание на то, как заключенный судорожно начинает ощупывать землю перед собой, не спуская с меня глаз. В то же время физиономия Дорасила искажается в неописуемом приступе ярости, свойственной разве что берсеркам, собирающим черепа для трона из черепов.

— Отрекись от гнева, смертный. Иначе не выбраться тебе из глубин сего места, наполненного отчаянием. — Не особо веря в попытку усмирения, мысленно окружаю себя невидимым силовым полем, слегка искрящим при отражении атаки. Как выяснилось мгновением позже — подсуетился я не зря.

— Тварь! — Взревел Дорасил, вскакивая на ноги и бросая в меня перепачканный в грязи булыжник. — Ублюдочная скотина! Выпусти меня отсюда, шут безмозглый!

Словно и не замечая, что булыжник, задорно рассыпая искры, отскакивает от силового поля, Дорасил вновь кидает обнаруженный под ногами камень, после чего пытается подпрыгнуть и схватить меня руками. Уж не знаю, сколько в нем при жизни было силы и ловкости, но пальцами до моих ног он едва дотянулся, хватая лишь воздух в трех десятках сантиметрах от серебристых латных сапог. И это не смотря на два с небольшим метра, что отделяли мои ступни от его макушки! Впрочем, ему же лучше. Еще бы пара сантиметров и он неизбежно тюкнул бы и без того обожжённой где-то рукой по силовому полю, превращая её в полноценную культю.

— Я понимаю, примириться с собственной смертью бывает не просто. Но чем скорее ты осознаешь произошедшее — тем лучше для тебя самого. — Наполняя голос добротой и снисхождением, отлетаю на десяток сантиметров повыше.

— Сдохни, задница! Я знаю, я все знаю! Ты не убивал меня, поганый иноземец! Это ментальная магия! Ты не мог увернуться от огненных шаров, ты просто околдовал меня и заставил думать, что я помер! Немедленно вылазь из моей головы, слышишь?! Немедленно! Иначе я с тебя шкуру спущу живьем, когда проснусь! — Дворянин, видимо и при жизни имевший не очень приятный характер, буквально визжал в приступе бешенства и продолжал кидаться валявшимися под ногами камнями.

Не такого эффекта я ожидал, признаюсь. Думал, что щас спущусь, лапшички быстрого приготовления ему на ушки навешаю, да пойду новые теории для Реймса изобретать, подгоняя сведения под выгодные мне факты. Но, как говорится, неудача — это тоже шаг на пути к успеху.

— Очень жаль, смертный. Я слышал искренность в твоей молитве и снизошёл до помощи, но ты оказался не готов. — Медленно покачав головой и принимая грустный вид, взмахиваю крыльями, разбрасывая в воздухе мельчайшие светящиеся частички. — Перед тем как я уйду, позволь дать тебе совет. Не ешь грибы и берегись Сеймура.

— Засунь себе свои грибы в глотку, урод! Выпусти меня сию секунду!

Понимая бесполезность дальнейшего разговора и пустую трату энергии, которой оставалось уже около пятисот, грациозно махая крыльями и раскинув руки в стороны — пафосно взмываю к не существующему небу на высоту около километра, дабы создать иллюзию моего ухода на высшие планы бытия.