Брачная ошибка - Дженнифер Пробст

– Ну нет, не думаю. Лучше найди себе какую-нибудь хорошенькую официантку. Где Сойер?

Макс понял, что добиться своего будет нелегко, но ничего, так даже забавнее.

– Его здесь нет. Забудь о нем.

Карина фыркнула и слегка отодвинулась:

– И не подумаю, Макс. Если ты сам на дело не годишься, так почему не уступишь другому?

Он усмехнулся. Опустил голову. И куснул ее нежную, соблазнительно изогнутую шею.

По телу Карины прошла дрожь. Его рука легла ей на грудь и нащупала твердый сосок, выпирающий под тканью платья. Слава тебе господи: она без лифчика.

– Я идиот. Сойер заставил меня увидеть, каким я был придурком. Когда не хотел признаться, как хочу тебя. Не хотел признавать то, что есть между нами. – Его большой палец снова прошелся по ее соску. – Я больше не хочу прятаться.

– Лгун! – не сдавалась Карина. – Ты уведешь меня в номер и уложишь спать. Скажешь, что к утру все пройдет, и похлопаешь себя по плечу за то, что спас невинную Кариночку от страшного серого волка. Иди ты в задницу, Максимус Грей! Я пошла искать Сойера.

Карина попыталась высвободиться из его рук, но Макс развернул ее к себе, схватил за ягодицы и приподнял. В этот раз он услышал ее тихий изумленный вздох, прежде чем накрыл ее губы своими.

Музыка гремела, его язык погружался все глубже, тыкался во все углы, чтобы она знала, кто тут хозяин. Несколько секунд – и ее тело покорно обмякло, а пальцы вцепились ему в волосы. Он дождался, пока его намерения не обозначатся со всей ясностью, и только тогда медленно прервал поцелуй.

– Макс… – У Карины вздрагивала нижняя губа.

– Страшный серый волк – это я, дорогуша. А теперь живо в спальню.

Она не двинулась с места.

– Почему вдруг?

Макс зажмурился. Смотреть правде в глаза не хотелось, но Карина заслуживала большего. Когда он наконец открыл глаза, он был готов к тому, что она прочитает в них все.

– Потому что я хочу тебя. Я всегда хотел тебя, Карина. Я не сто́ю ни тебя, ни этой ночи, но только представлю, как до тебя дотрагивается другой, – и мне хочется измолотить его до полусмерти.

Улыбка, озарившая ее лицо, ударила прямо в сердце.

– Тогда хорошо. Идем.

Крепко стиснув ее пальцы, Макс потащил Карину за собой с танцпола, через казино, где слышалось дребезжание игровых автоматов. Сквозь огромную толпу, собравшуюся вокруг рулетки и подбадривавшую мужчину в обрезанных грязных джинсах и футболке, перед которым лежал высокий столбик фишек. Мимо бара вишневого дерева, заполненного парочками в блестящих вечерних платьях и смокингах, со стоящими на столиках неоново сверкающими напитками. В лифт – он вставил карточку в паз и поднялся к пентхаусу. Из лифта – в ее номер. Все это молча – время для слов прошло. Теперь только действовать. Он повозился с замком, зашел наконец в ее комнату и захлопнул дверь ногой.

Макс много раз рисовал себе в мечтах совращение Карины Конте. С тех пор как она снова ворвалась в его жизнь, он проводил ночи с собственным членом в руке, мучаясь чувством вины, закрывая глаза и воображая себе ее. Большая часть его фантазий сводилась к медленным подходам к сексу: долгие прелюдии, нежные поцелуи, осторожный вход в ее мягкую плоть. Мерцающие свечи, романтичная музыка и большая мягкая кровать.

Сегодня было только жгучее желание владеть, брать свое, наслаждаться. Макс вдавил ее в стену, задрал ей платье и накрыл ртом ее губы. Его пальцы коснулись гладкой кожи, блестящей от жара, он глотал ее стоны, их языки толкались друг в друга. У Карины был вкус шампанского, шоколада и пьянящей смеси греха. Макс легонько куснул ее за нижнюю губу, подхватил под ягодицы и крепче прижал к себе. Голова у него кружилась, и он с трудом сохранял железную выдержку, какой обычно владел в любовных делах. Никогда еще он не испытывал такой жгучей потребности взять, добиться, овладеть.

– Вот теперь ты, милая моя, заплатишь за то, что меня дразнила. Смотри не сделай ошибки.

Карина вся выгнулась, и Макс почуял ее возбуждение. Такая реакция на его слова наполнила его удовлетворением. Выходит, ей нравится словесная прелюдия, одно из его любимых развлечений. Он прошелся губами по чуткому изгибу ее шеи, легонько целуя и покусывая, а его бедро раздвинуло ей ноги пошире, чтобы обеспечить ему полный доступ. Невинная девочка больно куснула его за мочку уха.

– Пока что слов было много, а толку мало.

Макс усмехнулся. И стянул с нее трусики.

– Оргазм номер один. Я дам тебе то, чего ты хочешь по-настоящему, но только после того, как попросишь прощения за свои дерзкие слова.

– А ты меня заставь.

И он заставил. Засунул средний палец поглубже, а большим – дотронулся до клитора. Палец стал влажным, тогда он ввел еще один и стал массировать ее узкое влагалище, одновременно дразнящими круговыми движениями поводя вокруг набухшего узелка. Карина кричала и извивалась, требуя еще и еще, – такая ненасытность и не снилась ни одной опытной женщине. Ее ногти вонзились ему в плечи, а из горла вырвался крик, когда ее накрыло оргазмом. Макс смотрел ей в лицо. Она потеряла всякое самообладание, и его член пульсировал от нестерпимого желания довести дело до конца и взять ее. Но он растягивал ей удовольствие, продолжая ритмичные движения и замедляя их. Карина рухнула на него, и Макс уже с большим трудом держал себя в руках.

– О господи… – простонала она, дрожа всем телом. Он поцеловал ее распухшие губы и просунул язык в рот, чтобы еще раз почувствовать ее вкус. – Как хорошо!

– Я еще не закончил. Извинения будут?

Удовлетворенная ухмылка изогнула ее губы.

– И по-твоему, я этого ждала все эти годы?

Dio, и откуда что берется?

– Ты всегда была бесстыжей девчонкой. Ну что, поиграем?

Он опустил голову и нащупал ее сосок сквозь шелковую ткань. Смочил ткань языком, затем оттянул ее и стал посасывать. Легкие, как перышко, поглаживания влагалища только усиливали ее муки, и вскоре она стала задыхаться и выгибаться под его рукой, умоляя не останавливаться.

– Готова извиниться?

– Да!

– А теперь уже поздно. Я скажу, когда буду готов принять твои извинения. – Макс потеребил тугой сосок и убрал язык, затем перешел ко второй груди.

Он дразнил ее, доводя до крайности, пока она не потеряла всякую гордость и не попросила сама. Его имя, слетавшее раз за разом с ее губ, пробрало его дрожью, и кровь вскипела жгучим желанием. Еще одно быстрое касание клитора, укус за сосок, и она снова упала на него всем телом.

Карина дрожала, готовая отдаться ему целиком. Разгоряченный уже до того, что не было сил продолжать игру, он расстегнул молнию на ее платье и бросил его на пол. Ее великолепное тело поразило его. Тяжелые груди, увенчанные рубиновыми сосками. Мягкие округлости бедер и живота. Море оливковой кожи, гладкая промежность после восковой эпиляции, которой она его тогда изводила. Ее губы влажно и розово блестели под его взглядом. Макс выругался вполголоса и подхватил ее на руки. Толкнул на кровать, разделся, положил у изголовья кровати презерватив.