Пояс Койпера - Николай Дежнев

— Найдем, не впервой! — кивнул Григорий, но к чему я клоню, понять пока не мог.

— А во властных структурах?

— С этим, — усмехнулся он, — и подавно проблем нет! С деньгами этих ребят мне приходилось работать.

— В таком случае, — вздохнул я, — лучше придерживаться апробированной схемы, обкатанной на свином и птичьем гриппе! — Взяв стоявшую передо мной стопку, повертел ее в пальцах, посмотрел, как дробится на ее гранях свет люстры. — Для начала скупаешь по-тихому запас антидотов от укуса змей, потом выпускаешь в центре Москвы пару сотен гадюк и поднимаешь вой, что наши дети в опасности. Ученые пугают народ по телевизору — они нищие, им много платить не надо, — журналисты раздувают истерию в прессе. Дума заходится в трансе, президент стучит кулаком: усилить, обеспечить, в каждой школе и детском саду!.. А можно тот же финт, но с малярийными комарами или с нашествием на столицу бешеных среднеазиатских сурков…

Григорий слушал внимательно, поглядывал на меня из-под сдвинутых бровей.

— Ну а как насчет экстравагантности?

— Тут все сложнее, надо считать с карандашом! Ты ведь знаешь, есть богатенькие, кто замораживает себя, чтобы дождаться прорыва в медицине, способного продлить их жизнь. А криогенные хранилища вещь отнюдь не дешевая, это наводит на мысль об использовании для этой цели околоземного пространства, где температура близка к абсолютному нулю. В нужный момент замороженного снимают с орбиты и доставляют прямо в клинику, где с ним колдуют врачи. Если поставить процесс на конвейер, на орбите можно сформировать кластеры…

Гришке продолжения не требовалось.

— Самое приятное, — подхватил он со смешком, — что лет пятьдесят никто к тебе претензий не предъявит! Поди проверь, крутится там кто на орбите или давно сгорел при входе в атмосферу. Классический русский бизнес! Да и наследники клиентов вряд ли захотят из меркантильных интересов возвращать своих родственничков к жизни…

Потянулся ко мне чокаться.

— Спасибо, Дэн, обе идеи хороши! Только к черту змей и космическое кладбище, инвестировать, старик, надо в тебя! Сделаем так, я сейчас кое-кому позвоню, и завтра же шоу с треском прикроют! Если надо, намекни, можно кого-то и посадить. Слепим с тобой на паях фирму, пятьдесят на пятьдесят, я вложусь по полной. «Бизнес консалтинг анлимитед» — звучит! Соглашайся, Дэн, озолотишься! Это ж преступление совать в петлю такую светлую голову…

Я улыбнулся. Поневоле вспомнился дрыгающий тонкими ножками мультяшный человечек. Гришка тем временем вошел в мечтательный раж, но я умерил его энтузиазм:

— Не обижайся, Гришань, ничего такого, о чем ты говоришь, не будет!

Он как-то сразу помрачнел, понурился. Чокнувшись со мной, продолжал держать руку со стопкой навесу.

— Ну, хорошо, наверное, я кое-чего не знаю! Скажи, зачем тебе все это надо? На хрена? Деньги? — Непонимающе дернул головой. — Ты вроде бы и так не бедствуешь! Анька твоя обретается в самых верхах, за ручку с первыми лицами. Если бы предложили мне, — постучал себя в грудь кулаком, — я бы тоже не отказался, но это совсем другое дело! У меня двое мальцов, Натаха не работает… — Продолжал допытываться: — Сколько тебе заплатят? Миллион? В евро или в баксах? За такие бабки я и не на то бы согласился! Сорвал бы куш, и только нас здесь и видели…

Выпил с маху и подцепил на вилку маринованный огурчик. Созданный воображением мираж все никак его не оставлял.

— Слушай, давай я вместо тебя, а? Риск целиком мой, бабки пополам! — говорил, но уже понимал абсурдность произносимого. — Хотя, конечно, никто на попятную не пойдет! Портретами твоими увешаны все заборы, выглядываешь с газетных страниц из каждого помойного ведра… — Тяжело вздохнул. — Да и что бегать трусцой от судьбы, все равно не убежишь.

Перед сном я вышел на улицу выкурить сигарету. Холод ночи скользнул верткой змейкой за шиворот. Пространство в свете закрепленного на карнизе фонаря исчеркали косые нити дождя. За выступившим из темноты углом беседки чернели деревья. Кто бы мог предположить, думал я, ютясь под козырьком крыльца, что со временем место радости займет понимание, что тебе должно быть радостно? Это далеко не одно и то же! А все, наверное, потому, что разучился жить, получать от этого странного процесса удовольствие. Можно было бы раздать все, что имею, тем, кто умеет жить, только сдается мне, что никто не умеет…

Добравшись наконец до своей комнаты в мансарде, распахнул первым делом настежь окно. Свежий воздух ранней осени пахнул в лицо. Настроение было вокзальным. С минуты на минуту поезд тронется и увезет меня в такую даль, откуда случившееся со мной покажется игрушечным. Если же я когда-нибудь вернусь, то другим и в изменившийся мир. Стоял, дышал полной грудью.

Дождь между тем немного поутих, и в разрыве между облаками показалась белесая луна. К холоду.

Укладываясь на диван, вспомнил Платона с самураями и невольно улыбнулся. Первая строчка стихотворения появилась без усилий: На Голгофу толпами не ходят… И тут же, мимолетным видением, всплыл из глубин памяти сон, что я видел в юности. Высоко над головой по ребру огромной, сужающейся кверху спирали, шла, как по Китайской стене, цепочка согбенных фигур. Над ними было бесконечно синее, пронизанное широкими лучами солнца небо. Я смотрел на совершавших восхождение и чувствовал, каким трудом дается им каждый шаг.

Поежился, ночь выдалась студеной. Заставил себя встать, прикрыть створки окна.

На Голгофу толпами не ходят,Узок путь, всего для одного.

И, уже засыпая, когда сознание начало мерцать, пришли две недостающие, не принадлежавшие мне строки:

Веру и любовь возьми в дорогу,Кроме них нет в жизни ничего…

15

Люди не готовы к Судному дню, поэтому он все время откладывается. Когда одну молодую женщину приговорили к смертной казни, за остававшиеся до ее исполнения две недели она сумела прожить долгую жизнь и взошла на эшафот глубокой старухой. Со мной ничего подобного не случилось. Проснулся утром, посмотрел на календарь… а там пятница! Неожиданно и очень некстати. И пожаловаться на такую несправедливость некому. Уехав, как он сказал, на денек, любезный хозяин дачи так ни разу больше и не проявился. Не звонить же в самом деле обеим Анькам, чтобы они меня пожалели!

Пряча лицо под полями Гришкиной шляпы, до города добрался на электричке. Чтобы не светиться в метро, взял на вокзале такси. Хоть и оброс серебрившейся щетиной, любопытствующие узнать могли. Чувствовал, что в манере себя вести появилась какая-то неуверенность, а это то, на что клюет полиция. Отвезут для выяснения личности в отделение, и с участием в шоу можно будет проститься.

Потерявшие мой след журналисты сняли осаду дома. В подъезд я скользнул серой мышью, как вдруг что-то необычное заставило меня обернуться. На своем обычном месте у мусорных баков замер оранжевый мусоровоз. Аристарх сидел у забора детского сада и не спеша покуривал. С неба сеял через мелкое сито нудный дождичек, но его это не трогало. В непромокаемой куртке цвета любимой машины и бейсболке с длинным козырьком он не уступал спокойствием египетскому сфинксу. Задумчив был и грустен, я заметил это сразу, стоило мне опуститься рядом с ним на скамейку. Руки сложил на груди, сигаретка в зубах, созерцал с видом ценителя живописи пейзаж с помойкой.

Не отрываясь от этого занятия, заметил:

— Я так и думал, что ты скоро появишься!

— Что вдруг в неурочное время? — поднял я воротник плаща.

— Жильцы нажаловались, мол, гремлю с ранья железом, мешаю спать… — Помолчал, прежде чем продолжить. — Последний день работаю. Компанию по вывозу мусора, она принадлежала мне, продал, теперь сам увольняюсь. Одно дело ездить по притихшей Москве на рассвете и совсем другое нюхать часами в пробках бензиновую гарь…. — Скривил в усмешке губы. — Хотя, если честно, причина в другом! Грязь не на улицах, грязь в душах, моими стараниями ее оттуда не выскрести. Когда начинал возить мусор, думал, будет хоть немного чище… не получилось! — Снял бейсболку, провел влажной ладонью по коротко стриженной двуцветной голове. Лицо его, и без того худое, еще больше осунулось, щеки ввалились. — Осень на дворе, надо что-то решать!

Какой-то жирный прыщ на джипе отчаянно сигналил, требовал, чтобы мусоровоз освободил дорогу. Вылез, кряхтя, из машины и с грозным видом направился к нам. Аристарх и ухом не повел. Сплюнул на землю.

— Не маленький, объедешь!

И посмотрел на мужика так, что тот понял: семь верст для бешеной собаки не загогулина. Здоровьем решил не рисковать.

— А у меня сегодня… — начал было я, но Аристарх бесцеремонно перебил:

— Знаю! Твоими фотографиями в газетах можно стены обклеивать. Как поганый ящик ни включишь, бухтят про ваше долбаное шоу. Ребята в гараже скинулись по двести целковых и поставили в тотализаторе на то, что большинство скажет «да», уж больно ты надоел. Жаль только, выиграют гроши, все мои знакомые уверены, что тебя вздернут, и правильно сделают.