Тверской Баскак. Том Третий - Дмитрий Анатолиевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У меня сейчас «под ружьем» пятнадцать бригад. Одна разбросана по гарнизонам от Смоленска до Бежецка. Три остаются в Твери, потому что это новобранцы этого года набора и бросать их сразу в бой просто расточительство. Они составят резерв на непредвиденный случай. Я хоть и помню строки летописей, говорящие, что литва будет разбита под стенами Зубцова, но тут, как в поговорке, на бога надейся, а ишака привязывай.
«Итого, — быстро прикидываю про себя, — включая конных стрелков, у меня под Южным к вечеру будет почти семь тысяч бойцов!»
Немного волнительно, потому как таким большим соединением я еще не командовал.
«Большим! — Скептически хмыкаю, оставаясь реалистом. — Это здесь, в тверской глухомани, семь тысяч — много, а против стотысячных монгольских полчищ — это капля в море!»
Я все понимаю, и несоразмерность сил, и несопоставимость людских ресурсов, но в будущем противостоянии с Ордой я надеюсь не только на свои регулярные силы, но и на поддержку князей и помощь ополчения.
Мои мысли вдруг сворачивают от сегодняшнего дня к далекому будущему.
«Учитывая непрекращающуюся войну между кланами, монголы вряд ли смогут выставить против мятежного Русского улуса более пятидесяти тысяч, а с таким количеством все-таки справиться можно. — Выругавшись, гоню прочь ненужные сейчас предположения. — Тоже мне! Нашел о чем думать?! Сейчас перед тобой другие проблемы, вот и решай их, а не развлекайся отвлеченными фантазиями».
Взбодрил я себя как раз вовремя. Далеко обогнав колонны, возок уже выкатился на поле, а впереди показались стены Южного острога и облепившие его со всех сторон бесчисленные шатры лагеря.
Еще минут пять тряской езды, и я вкатываюсь на территорию лагеря. Стража у въезда растаскивает рогатки и, вытянувшись, отдает честь. Приветствую бойцов, а Беляй уже тронул сани в сторону штабного шатра.
Останавливаемся у коновязи, и среди прочих я вижу белого в яблоках княжеского жеребца.
В голове тут же вспыхивает запоздалое раскаяние.
«Значит, и Ярослав уже здесь! Все собрались и ждут только меня! Нехорошо опаздывать!»
Ускоряясь, спрыгиваю с саней и вхожу в шатер. С яркого света внутри как в подземелье. Полумрак и резкий спертый запах. Чуть притормаживаю, а взгляд мгновенно проводит рекогносцировку.
Справа от стола Ярослав, Малой, Ворон и Якун! Слева Ратиша, Соболь, чуть отдельно посверкивая белесыми глазищами датчанин Хансен и как обычно нахмурившийся Калида. Еще одна фигура, вроде бы, лишняя, но присмотревшись, узнаю московского боярина Волчича.
— Опаздываешь, консул! — Ярослав выразил свое недовольство, и я почтительно склонился в поклоне.
— Прости, княже!
Тот махнул рукой, мол ладно, и повернулся к московскому боярину.
— Так чего хочет от нас мой брат?!
Склонив голову, Бажен Волчич аккуратно поправил Ярослава.
— Великий князь Владимирский Михаил приказывает вам выдвинуться к Зубцову на встречу с идущему туда князем Суздальским Святославом. Там великий князь думает дать бой литве.
Пафос великокняжеского ближника и слово «приказывает» заставили тверского князя поморщиться, но он сдержался. Подавив вспыхнувшее раздражение, Ярослав поинтересовался.
— А сам Михаил что же?
Боярин вздернул головой.
— Великий князь присоединится к вам позже. Ныне он повел свою дружину к Можайску, дабы укоротить идущего к городу Товтивила.
«Или погибнуть в бою с превосходящими силами! — Мысленно комментирую слова московского боярина. — Пока все идет, как и должно. Великий князь будет разбит на реке Протве, а забывший недавнюю обиду, дядя Святослав Всеволодович опрокинет литовское войско под Зубцовом».
Хотя изменения все же есть. Вселенная, можно сказать, отреагировала на мое появление в этом времени и коррективы таки внесла. Какова была литовская армия в том летописном варианте истории, сведений нет, но сейчас, спасибо Калиде, я точно знаю, что под знаменами трех литовских князей собрано не менее девяти с половиной тысяч воинов. И это охренеть как много! Это почти в три раза больше, чем ожидают встретить наши князья. Полученную информацию я не озвучивал ни Ярославу, ни тем более его дяде и брату, а они, судя по всему, совершенно не представляют, с какой силой им предстоит столкнуться. Дружина, что повел Михаил, не превышает пятисот всадников, а у Товтивила больше тысячи. Под знаменами Святослава около трех тысяч Владимиро-Суздальского ополчения, а у Викинта и Едивидом не меньше восьми.
«Без меня в текущем варианте истории, поражение ждет не только Михаила Хоробрита, но и Святослава! — Тут я делаю однозначный вывод. — Потому как литовцы уж столкнулись с искажением истории, то бишь со мной, и сделали правильные выводы, а наши еще нет. Они меряют старыми, привычными категориями, где литва больше трех-четырех тысяч войска не выставляла, но многое изменилось. Неоднократно получив по зубам, литовские князья серьезно обиделись и уперлись по-настоящему. Тем более, что они как пауки в банке и понимают, что без территориального расширения им всем на том клочке земли, что у них есть сейчас, не ужиться».
Задумавшись, я немного отвлекся и вернулся в реальность, только когда Ярослав повторил вопрос.
— Так что ты думаешь, консул?
Мгновенно сообразив, что какую-то часть разговора я пропустил мимо ушей, решаю не сознаваться. Говорю то, что действительно важно и универсально впишется в текущую тему.
— Думаю, медлить нельзя! Если выдвинемся сейчас, то как раз успеем соединиться с Владимирским ополчением и уже вместе с ним преградим литве путь на Зубцов.
Вскинув голову, смотрю прямо в глаза Ярославу. Мой недвусмысленный взгляд и неупоминание имени Великого князя словно бы говорят ему.
«Это будет твой звездный час и твоя минута славы!»
Глава 5
Конец января 1249 года
Снег валит уже второй день подряд. Крупные пушистые хлопья летят сплошной стеной, словно бы над нами разверзлись хляби небесные.
Поднимаю взгляд и, оценив нависшую над головой темную тучу, понимаю, что в ближайшее время снегопад не прекратится. Мимо сплошным потоком идет одна пехотная колонна за другой. В разрывах между ними ползут сани со снабжением и баллистами.
Луна встряхнула гривой, сбрасывая налипший снег, и я ободряюще похлопал ее по шее.
«Терпи, милая! Все терпят, и тебе придется!»
Я давно пересел бы с седла в сани, но, как назло, сегодня с утра примчался Ярослав. У двадцатилетнего Тверского князя играет молодая кровь, не давая ему сидеть на месте. Его конная дружина идет в голове войска, где-то в километрах пяти впереди, но ему неймется. Вот приехал, вроде бы, по делу, поделился новостями от своего дяди, что его передовые полки отстают от нас всего лишь на день пути.
Это, конечно, известие хорошее, но можно было бы и гонца послать, чего ж самому-то. Нет, ему интересен сам процесс. Его психика требует постоянного
