Оружейник. Книга 1. Тест на выживание - Олег Шовкуненко

  Минуты летели, но ничего не происходило. Полная тишина.

  - Ушли? - наконец осмелился прошептать я.

  - Не думаю, - отрицательно покачал головой Нестеров. - У них тут что-то вроде временного стойбища. Заметил, когда меня тащили.

  - Цирк-зоопарк! - простонал я.

  - Он самый. И цирк, и зоопарк, и все это у нас прямо под боком.

  - Как они еще в этот сарай не заглянули? - с трудом поворачивая голову, я огляделся по сторонам.

  - А что они тут забыли? Одно мертвое железо. Да и ворота довольно мощные, я лично директору этой богадельни чертежик нарисовал.

  - Выходит, мы тут в западне, - я то ли спросил, то ли констатировал очевидный факт.

  - Надежной западне, - поправил меня Нестеров. - А это уже кое-что.

  В замечании майора меня вдохновило лишь одно место - слово "надежная". Это означало, что нам дана отсрочка. Возможно очень короткая, но все же отсрочка. Сейчас можно просто расслабиться и дать отдых своему, отбитому как хорошая отбивная, телу. Какая прелесть! Я буквально упал на пыльный земляной пол и затих. Нестеров был солидарен с моим решением и распластался тут же рядом. Правда, прежде чем сделать это, он свернул валиком свой китель и подсунул его мне под голову.

  - Спасибо, - поблагодарил я.

  - Не за что, - ответил милиционер. - Я же говорил, что китель теперь твой. Это сейчас еще терпимо, а стемнеет... холод будет собачий.

  - Спасибо не за китель, - я поглядел на милиционера. - Вернее не только за китель. Спасибо, что вытащил.

  Нестеров ухмыльнулся:

  - Мы теперь вроде как квиты.

  - Квиты?

  - Ну да, квиты. Ты спас меня, я тебя. Выходит, в расчете.

  Сейчас очень не хотелось затрагивать скользкую тему, но Нестеров нес что-то непонятное, дикое с моей точки зрения. Я ведь совсем его не спасал, а наоборот бросил, завалил кубометрами обломков, похоронил заживо.

  Однако в тоне милиционера не чувствовалось враждебности или издевки, наоборот он на полном серьезе протянул мне руку.

  - Давай, пацан, дальше без официальности. Будем дружить. Для тебя я Анатолий или Толик, если захочешь.

  Я вложил свою подрагивающую ватную ладонь в пальцы майора. Дрожала она, надо признаться, не только от слабости.

  - Тебе сколько? - хотя я и пребывал в полной растерянности, но обращение "пацан" все же задело.

  - Пятьдесят пять.

  - А-а-а... Ну, тогда да, - согласился я. - Мне сорок шесть. Максим, для тебя Макс.

  - Вот и славно, - подытожил Нестеров. - У нас теперь вроде как дружба. А как говорит наш общий знакомый пан Горобец: "Вместе и батьку бить легче".

  Дальше мы просто лежали и молчали. Нестеров расслабленный и наслаждающийся покоем, я же растерянный, огорошенный, теряющийся в догадках. Мне все время казалось, что Анатолий претворяется, что это лишь театр. Но как ни миролюбив был этот спектакль, в финале непременно раскроется правда и прозвучат немилосердные слова проклятья. Однако, что бы там ни светило в финале, сейчас, в данный конкретный момент, меня разбирало любопытство. И, в конце концов, оно таки перебороло страх.

  - Толя, - позвал я тихо.

  - Ну...

  - Как ты выбрался?

  - Из магазина то? - Нестеров сразу понял что я имел в виду.

  - Ага, из него проклятого.

  - Через черный ход и лаз в стене, - в голосе майора послышалась гордость за самого себя. - Я догадывался, что он существует. Та собака, которая навела нас на склад... Она ведь как-то пробралась внутрь, и это еще до того, как раскопали вход со стороны улицы Крылова.

  - Но ты ведь был без сознания, отравлен газом?! - воскликнул я.

  - Тише ты! - зашипел на меня милиционер. Затем он долго прислушивался, и только когда убедился, что вспышка моего темперамента прошла без последствий, принялся объяснять: - В сознание я пришел от грохота. Так понимаю, это часть стены обвалилась. Честно говоря, я подозревал, что так оно и будет. Еще когда входил, обратил на нее внимание. На волоске висела, зараза.

  Я не стал переубеждать майора и каяться, что это именно я обрушил стену выстрелом из "Мухи". Не нашел я в себе смелости, да и версия Нестерова мне как-то больше понравилась.

  - Лежал довольно долго, - тем временим продолжил милиционер. - Пока пыль осела, пока сил чуток подкопил да в голове немного просветлело. Потом начал шебуршиться потихоньку. Свет увидел.

  - Свет? - удивился я.

  - Ага, свет. Прямо как у классика: "Луч света в темном царстве". И знаешь, что это было? - Тут майор хитро улыбнулся. - Твой фонарик. Ты, Макс, его включенным оставил. Так что валялся он в паре шагов от меня и светил. Правда, уже слабенько так светил. Батарейки, видать, садились. Тут-то я и понял, что действовать следует быстро, если не хочу остаться в полной темноте. Подполз я к фонарику, взял в руки и сразу стал оглядываться по сторонам. Далеко глядеть не получалось, потому как в глазах все плыло. Так что начал осмотр с того, что находилось поблизости. Сразу заметил трех наших. Лежали они без движений. Попробовал пульс у ближнего, у Кольки Макаренко. Не бьется. Выходит, труп. Переполз к другим. Мертвы. Тут что-то под коленом хрустнуло. Гляжу, войсковая аптечка. Значит твоя. Раскрыта. Двух шприц-тюбиков не хватает. Выходит, их ты и колол. Пошарил лучом. Так и есть. Лежат они, пустые, тут же рядом лежат, только пылью припорошены. Поглядел я на пацанов. Три покойника. Один я вроде как заговоренный. Счастливчик этакий. Но мы-то с тобой немаленькие, знаем, что счастье оно просто так с неба не падает. Или ты сам его добиваешься, или хорошие люди помогают. Сам я для себя вроде ничего не сделал. Значит мне кто-то помог. И это ты, Макс. Это ты колол мне эти лекарства. Вот только почему мне? Почему из четверых ты выбрал именно меня?

  После этих его слов у меня в голове все закружилось. Растерянность, стыд, страх, раскаяние, они моментально завладели мозгом и телом. Они тянули каждый в свою сторону, и, казалось, от этого я готов разорваться. Но Нестеров ждал ответа. И я должен был выбрать. Должен был дать ход одному из этих чувств и глубоко похоронить все остальные. И что же я сделал? Протестуя всем своим существом, пошел на поводу у страха.

  - Из тех, кого я вытащил, живым оказался лишь ты, - прошептал я, стыдясь своего голоса и самого себя.

  Этот подлый мелкий страх... сейчас мной руководил только он. Страх, что наша дружба оборвется, так и не начавшись. Страх, что Нестеров возненавидит меня и бросит подыхать здесь, как чумную собаку. Наверное, в этот момент я был отвратителен и низок, как никогда в жизни, но я ничего не мог с собой поделать. Это был инстинкт самосохранения, была ложь во имя спасения моей жалкой жизни.

  - Вот и я так подумал, - Анатолий не заметил дрожи в моем голосе, а если даже и заметил, то счел это атрибутом того плачевного состояния, в котором я находился. - Только что мне эти два жалких детских укольчика. Траванулся я ведь будь здоров.

  - У меня больше не было, - это признание далось намного легче, ведь тут я не врал.

  - Я догадался, - милиционер кивнул. - Ты ведь не знал, что у каждой нашей разведгруппы имеется полевая медицинская сумка. Ее только следовало найти.

  - Ты снова спустился в подвал? - я попытался предугадать действия майора. - Но ведь там же был газ!

  - Ты, Макс, и здесь мне помог, - Анатолий похлопал меня по плечу то ли хваля, то ли благодаря. - Твой противогаз. Я его тоже нашел. Продул клапаны, надел и поплелся искать противоядие.

  Тут майор умолк и не возобновлял рассказ с полминуты, а то и долее. Все это время я лежал затаив дыхание, все казалось, что это его молчание каким-то боком коснется меня. Как выяснилось в дальнейшем, я ошибся. Нестеров самолично развеял мои страхи:

  - Не буду рассказывать, что я ощутил, оказавшись в подвале, - голос милиционера был пропитан болью. - Пацаны... Мои пацаны. Все те, кого я воспитывал и тренировал. И все мертвы. Знаешь, ведь когда я спускался туда в первый раз, когда меня вела эта девчонка, снайпер... ведь тогда некоторые из них были еще живы. Мы бросились помогать, да так и задохлись. Придурки! Олухи! Если бы головой подумали, то вполне могли хоть кого-то спасти. Вытянуть наверх, как ты вытянул меня.

  - Откуда тебе было знать, что в подвале газ? Я сам чисто случайно понял, - я инстинктивно, словно испугавшись, постарался увести Анатолия от воспоминаний о Лизе.

  - Газ... - как эхо повторил за мной милиционер. - Не мог это быть обычный пропан, что в дома подавался. Вся система подачи разрушена давно.

  - Есть одно предположение...

  Я начал и спохватился. Дался мне этот чертов подвал! От воспоминаний о нем меня сейчас начнет мутить. Там похоронены не только люди, там погребена часть моей совести, моего достоинства. Пусть же они покоятся с миром.

  - Ну, чего замолчал? - потормошил меня майор.

  - Долгая история и престранная. Сил на нее жалко. Их и так как кот наплакал, - соврал я, угасающим голосом. - Потом... как-нибудь потом.