Восьмой (СИ) - Бросс Тим

— Любимой? — Шепотом переспросила она.

— Да, Алла. Я тебя люблю. Уже давно. Не могу точно сказать, когда именно всё началось. Но осознал полностью и окончательно только сейчас. Тоже ведь, вовремя успел, — грустно усмехнулся он.

Снова повисла тишина, Алла уткнулась лицом в букет роз. Вот, вроде бы, всё сказано, они могли бы быть вместе. Но на краю сознания маячила мысль, что у него уже есть другая. Или он просто взял и избавился от той, другой, всего лишь за пару часов? Пришла и другая мысль — а что, если он также решит потом избавиться и от неё.

Несколько минут тишины. Аркадий смотрел на неё с той теплой нежностью во взгляде, которой так не хватало все эти долгие месяцы.

— Ещё я хотел извиниться за свои слова сегодня. Я… Всё это было на эмоциях, сам от себя такого не ожидал.

Снова тишина. Алла не знала, что можно ещё сказать. Букет надежно прятал её от взгляда Аркадия, под которым было невыносимо находиться.

— Дома я просто поставил себя на твое место. Попытался понять, что ты тогда испытывала, когда видела меня с другой. Это не было легко понять, до тебя никаких серьезных отношений у меня и не было. Я не святой, у меня уже были отношения, уже рассказал летом, если помнишь. Но именно такие, как с тобой, нет. — Он усмехнулся. — А чтобы ещё и неудачные… Хотя, пожалуй, немного привираю. В детском саду, помнится, дружил с девочкой. Дружил, дружил, а потом неудачно упал и выбил себе передний зуб. Она меня сразу и бросила тогда.

Теперь Алла спряталась в букет ещё сильнее. Сложно было сдерживать налезшую глупую улыбку. Как представила себе беззубого Аркадия, да ещё и в возрасте пяти-шести лет…

— Тебе вот смешно, а тогда я сильно переживал. Очень сильно. Тогда прямо вся жизнь рушилась!

Он выдохнул, согревая её своим взглядом. И вообще тем, что здесь и сейчас он рядом с ней.

— И вот, сегодня я всё таки понял, как тебе было плохо тогда. И… Алла, я не знаю, что ещё сказать… Прости меня, а?

Он протянул руку, взял её ладонь в свою. Она не стала выдергивать ладонь, его прикосновение было приятным.

— За что тебе просить прощения, Аркадий, — наконец смогла произнести она, — это ведь я повела себя так глупо… Сначала злилась, а потом уже общалась с тобой как-то по-свински, и никак не могла найти в себе силы просто рассказать, о том, что видела тебя с Олей. И с самой Олей я не общалась всё это время.

В букет полетели слезы, Аркадий сильнее сжал её ладонь, погладил пальцем запястье.

— Если тебе так будет проще, — сказал он, — можешь считать, что мы оба виноваты в произошедшем. И нам надо переступить через эту вину. Но не начинать всё сначала. А продолжить наши отношения. Ведь несмотря на всё у нас с тобой были отношения, пусть и не совсем стандартные. И у нас был вот такой вот долгий перерыв.

— Ты так часто раньше просил меня об этом, потом перестал.

— Да, потому что ты отказалась дать шанс нашим отношениям. Но это было тогда, когда не знала всей правды. Теперь знаешь и можешь сделать выбор снова. Помнишь, когда мы тогда проснулись, я предлагал тебе встречаться по-настоящему? Я ведь говорил тогда абсолютно искренне. И тогда и сейчас я хочу, чтобы ты была со мной. А я же с тобой.

Снова повисла тишина. Он не торопил её, просто сидел, держа её ладонь в своей. Просто вот так сидели, наслаждаясь молчанием и тем, что они могут быть рядом.

— А зачем костюм Деда Мороза? — Решила она хоть что-то произнести. В какой-то момент тишина начала угнетать.

— Охрана бы не пустила меня в здание, у вас уже все прекратили работать, — вздохнул он. — Но в этом костюме пройти можно. Еле упросил Стога дать мне его, ругался, что я ему в самые дни корпоративов его рабочую одежду отбираю.

Аркадий поднялся.

— А ещё мешок удобный. И для букета пригодился, да и… Я тут кое-кого похитить хочу. Догадываешься, кого?

Алла вздрогнула. Похищаться в её планы как-то не входило.

— В каком это смысле похитить?! Я, я охрану сейчас вызову!

Она было снова схватилась за трубку, но Аркадий ловко перехватил её, выдернул шнур, отобрал трубку и спрятал её в кармане.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Эй! А ну быстро вернул! — Она возмущенно обежала стол и попыталась было отобрать обратно трубку, но попала в его крепкие объятия, а спустя секунду её целовали, и страстно и жадно и яростно.

Наощупь схватив со стола букет, она принялась столь же яростно хлестать им этого "Деда Мороза" по голове, шапка слетела после первого же удара.

Аркадий совершенно не обращал внимания на удары букетом, продолжая и продолжая целовать её. Лишь через пару минут он ненадолго смог оторваться.

— Как же хорошо, что розы без шипов! — И снова прильнул к её губам.

После очередного, наверно, уже сотого удара, букет разорвался, бутоны роз, лепестки разлетелись вокруг.

— Романтишшшно, — Аркадий, наконец, смог оторваться от губ Аллы. — Правда, уборщицы будут, думаю, ругаться потом. И гадать, а что тут такое было-то.

— Понимаешь, Аркадий, — произнесла Алла, после поцелуя говорить что-либо не хотелось, но было нужно. — Я не могу пойти с тобой. У тебя же…

Он приложил палец к её губам. И просто смотрел, той самой теплой улыбкой, тем самым теплым взглядом, что сразу ушло желание сопротивляться этому мужчине.

— Целых пять месяцев я потеряла, — подумала она, смотря ему в глаза. — Пять месяцев счастья. И всё из-за глупости.

По щеке скатилась слеза, вторая. Он быстро вытер их пальцами.

— Надеюсь, со мной слезы у тебя будут только от радости. Пойдем уже, что нам тут оставаться?

— Не могу, — снова прошептала она, с трудом, больше борясь с собой, вырвалась из его рук и вернулась обратно за стол. — Прошло уже столько времени.

— Времени прошло немало, да, — согласился он. — Но подумай о том, что мы можем всё то время наверстать.

— Зачем я тебе нужна? За что меня любить?

— Алла, это ведь сложный вопрос, за что любить человека. И ответа на него я не знаю. Да и никто, полагаю, не знает. А вот зачем ты мне? А затем, что я тебя люблю. И не хочу снова потерять.

Аркадий отошел к двери, прислонился к ней спиной.

— Придется, видимо, поступить вот так… Алла, у нас теперь есть только два варианта. Первый — я выхожу из кабинета, ты остаешься здесь. Больше мы никогда не пересекаемся. Никогда, как параллельные прямые. Можем случайно столкнуться здесь, на улице, где угодно, но судьбы наши уже не пересекутся. Как я и обещал тебе три месяца назад, больше не буду беспокоить тебя своим присутствием и появлением.

— И второй вариант. Я выхожу из кабинета, ты идешь со мной. И дальше мы идем вместе по жизни. Я не могу быть абсолютно уверенным, что мы потом с тобой не разбежимся в разные стороны, жизнь порой очень непредсказуема. Но в чем я абсолютно уверен — я сделаю всё, что избежать этого. Чтобы слезы у тебя были только от радости и счастья. Алла, — он опустил голову, глядя в пол, и прошептал, — если бы ты только знала, как же мне страшно, что ты можешь выбрать первый вариант.

Где-то с минуту в кабинете царила полная тишина. Даже музыка с корпоратива не была слышна. Алле стало понятно, что вся её дальнейшая судьба зависит от неё, её выбора.

Вот только, разве умеет она делать выбор? Уже семь раз она выбирала в своей жизни, и всё неудачно… И вот, в восьмой раз в своей жизни она могла сделать правильный выбор, но и тут накосячила, да так, что хорошему парню едва жизнь не сломала. Что же делать? Ведь она уже зашла слишком далеко.

Она вспомнила, как было ей страшно пускать в свою жизнь этого парня. Страшилась того, что обязательно всё будет плохо. Что ж. А ведь всё так и получилось, но виновата во всем оказалась именно она. Что бы там ни думал себе Аркадий, тут только её вина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ещё через минуту Аркадий взялся за ручку двери. Вцепился так, что побелели костяшки пальцев. Казалось, ещё немного и они просто сломаются.

Потом он повернул ручку, открыл дверь, но всё медлил, не выходил.

Алла поняла — надо его отпустить. Чтобы он смог связать свою жизнь с достойной его девушкой, женщиной, неважно. С той, что поймет, какое сокровище попало ей в руки и не упустит, несмотря ни на что, ни на какие глупые подозрения. Той, что сможет просто спросить, а не станет устраивать скандал или истерику…