Разумное животное. Пикник маргиналов на обочине эволюции - Лев Шильник

Юрий Нагибин в своей замечательной «Книге детства» исчерпывающе описал механизм выстраивания властной вертикали у подростков. Он рассказывает о том, как пренебрег неписаным законом возрастного соподчинения — в честном поединке начистил морду парню, который был много старше него, но вместо ожидаемых лавров получил отлуп.

«Сомнения не оставалось: меня ждет суровое возмездие. Я поднял дерзновенную руку не просто на слабосильного верзилу Соломатина, а на нечто высшее, затрагивающее всю дворовую аристократию, и мне не уйти от расплаты. И когда во время игры в ножички задиристый щуплый Курица, стоявший в табели на ступень выше Борьки Соломатина, без всякого повода кинулся на меня и повалил, я пересилил искушение выбить дух из его хилого тела. С удивлением, близким к печали, я обнаружил, что Курица, хоть и пожилистее и покрепче Борьки Соломатина, тоже слабак, но голос высшего смирения произнес внутри меня: покорись! Курица сплясал на моих костях победный танец и, оглядываясь на своих сверстников, молчаливо наблюдавших экзекуцию, спросил: "Получил? Хватит с тебя?" Он приметно дрейфил. «Хватит», — сказал я и увидел, как потеплели лица окружающих. Порядок был восстановлен, слава порядку!..»

Высокий иерархический ранг — отнюдь не синекура. Павиану, угнездившемуся на самой верхотуре, некогда почивать на лаврах — дел у него выше крыши. Сидя на возвышении и грозно хмуря брови, он внимательно следит за своими подданными. Возвышение в данном случае не метафора: когда стадо располагается лагерем, иерархи занимают самую высокую точку, откуда далеко видно во все стороны. В первую очередь, его внимание нацелено на самок детородного возраста, ибо геронты считают их своей собственностью и не позволяют им спариваться с кем попало (такая инициатива строго наказуема). Но самки себе на уме, а потому за ними нужен глаз да глаз. Всех прочих тоже нельзя оставить без внимания. Если кто-то выкопал что-то вкусное, это следует незамедлительно отобрать.

Патриарх стучит себя в грудь, похлопывает по гениталиям и время от времени призывает то одного, то другого самца, заставляя его принять унизительную для него самочью позу подставки для спаривания. Впрочем, насколько эта поза унизительна — вопрос открытый. Например, Лоренц убежден, что обезьяна, производящая этот ритуал, просто признает более высокий ранг той обезьяны, которой он адресован, и описывает весьма показательный случай:

«Я видел однажды в Берлинском зоопарке, как два сильных старых самца-гамадрила на какое-то мгновение схватились в серьезной драке. В следующий миг один из них бежал, а победитель гнался за ним, пока наконец не загнал в угол, — у побежденного не осталось другого выхода, кроме жеста смирения. В ответ победитель тотчас отвернулся и гордо, на вытянутых лапах, пошел прочь. Тогда побежденный, вереща, догнал его и начал просто-таки назойливо преследовать своей подставленной задницей, до тех пор пока сильнейший не "принял к сведению" его покорность: с довольно скучающей миной оседлал его и проделал несколько небрежных копулятивных движений. Только после этого побежденный успокоился, очевидно убежденный, что его мятеж был прощен».

Об отношениях полов у приматов и о символическом значении подставной позы мы в свое время поговорим более обстоятельно. Здесь же еще раз отметим, что безмятежной жизнь геронта не назовешь. Он постоянно в тонусе, настороже и начеку. Три вещи заботят его больше всего: сохранение и приращение территории, контроль над самками и власть.

Давайте присмотримся к стаду павианов на отдыхе и на марше. Собираясь перевести дух, стадо располагается особым порядком — своего рода лагерем, причем самцы-доминанты занимают господствующую высоту. Вокруг них размещаются самки с детенышами, а периферию лагеря охраняют субдоминанты — самцы второго иерархического ранга. Все эти профилактические меры в высшей степени целесообразны, ибо направлены на защиту от внезапного нападения степных хищников.

На марше павианы тоже соблюдают строгий порядок. В середине стада идут доминанты, поскольку такое положение — одновременно и удобный командный пункт, и самое безопасное место: иерархи без крайней необходимости не намерены рисковать собой. Их окружают самки, готовые к спариванию, самки с малышами и несамостоятельные детеныши постарше.

Рассказывает В.Р. Дольник:

«Впереди стада, на расстоянии видимости, идут… субдоминанты. Это авангард, наиболее опасное место в построении. Почему субдоминанты оказались в авангарде, понятно: отношения с иерархами у них довольно напряженные, и поэтому они предпочитают держаться подальше от доминантов и не видеть их. Те же, напротив, предпочитают не терять субдоминантов из поля зрения, ибо все время подозревают их в двух грехах: прелюбодеянии с самками и в покушении на власть. Обнаружив опасного хищника, авангард развертывается вогнутым оборонительным полумесяцем и стремится задержать его, быстро и слаженно маневрируя».

Как правило, шагающим впереди бойцам удается оттеснить и отрезать хищника от стада, что позволяет остальным обезьянам организованно отступить. В такой ситуации даже леопард — гроза павианьего племени — предпочитает не связываться и отыграть назад, ибо прекрасно знает, что субдоминанты решительны и отважны, действуют сообща и дерутся с абсолютным презрением к смерти. Они мстительны, беспощадны и не постоят за ценой — если даже не сумеют прикончить врага, то почти наверняка серьезно его изувечат. Не чуждо павианам и альтруистическое поведение, доходящее иногда до самопожертвования. Кто-то из натуралистов рассказывал, как боевое охранение обезьяньего стада обнаружило притаившегося в засаде леопарда, и тогда два крупных самца, никем не понуждаемые, совершили сложный фланговый маневр, зашли хищнику в тыл и дружно на него напали. Незадачливый охотник сражался отчаянно и убил обоих врагов, но те так и не разжали челюстей. И леопард отправился в мир иной вместе со своими камикадзе.

Позади стада движется арьергард, состоящий из самцов третьего иерархического ранга. Их задача — обеспечить в случае чего тыловое прикрытие. Этих самцов доминанты пока не опасаются, поэтому свободно могут позволить им находиться у себя за спиной. Если стадо пересекает опасный участок, где обзор минимален, фланги дополнительно контролируются группами бокового охранения. Всякий, изучавший историю военного дела или хотя бы просто служивший в армии, сразу же скажет, что это не что иное, как типичное построение пехоты на марше, не претерпевшее почти никаких изменений от Ромула и до наших дней. Современные боевые уставы требуют неукоснительного соблюдения именно такого порядка (если, конечно, подразделение идет пешком, а не на боевых машинах), и нет оснований считать, что наши двуногие предки 3 миллиона лет назад поступали иначе. Ничего удивительного — сходные условия неизбежно порождают близкие поведенческие стереотипы, и отбор раз за разом воспроизводит однажды найденное удачное эволюционное решение. Великий Конструктор не балует нас разнообразием, поскольку главный его критерий — выживание вида, а заковыристые штучки он легко пускает побоку. Это явление называется конвергенцией и может выступать в тысяче обличий. Иногда дело доходит до почти буквального внешнего сходства, как у ископаемых ихтиозавров и современных дельфинов: они похожи как две капли воды, хотя первые — пресмыкающиеся, а вторые — млекопитающие, то есть генетического родства между ними чуть да маленько. Однако гены генами, а среда средой, и отбор перекраивает тела своих творений, приводя их к общему знаменателю.

Обезьяны открытых пространств — территориальные животные, потому защита своих владений — священный долг каждого павиана. Процветание популяции зависит от качества территории напрямую, так как она является прежде всего кормовой базой, обеспечивающей благополучие стада. А поскольку пустых, незанятых земель в африканской саванне негусто, нужно свои владения беречь и пытаться отнять что-нибудь у соседей. Но соседи тоже стерегут свои владения и тоже готовы покуситься на чужое. Отсюда следует неизбежность территориальных конфликтов.

Как в наши дни проходят встречи на высшем уровне? Гость приземляется в столице, а хозяин уже тут как тут, причем не один, а в сопровождении бравых молодцов, затянутых в униформу и выстроившихся прямо на летном поле. Неспешная прогулка первых лиц вдоль неподвижного строя военных составляет необходимую часть ритуала. Гость своих солдат с собой не везет. Но так было не всегда. Когда средства сообщения были не столь совершенны, встреча глав государств происходила обычно на границе, и каждый властитель являлся в сопровождении собственного военного эскорта.

А теперь посмотрим, как ведут себя два стада павианов, сошедшихся на рубеже, разделяющем их владения. С обеих сторон вперед выходят крупные самцы, разворачиваются полумесяцем, останавливаются и принимают угрожающие позы. Иерархи, неторопливо проходя сквозь строй, медленно сближаются, глядя друг другу в глаза. Если оснований для беспокойства нет (территория не нарушена, стадо знакомое и т. п.), иерархи сходятся на границе и обмениваются ритуальными объятиями. После этого могут встретиться и обняться более молодые самцы.