Скворцы и Проклятые самоцветы - Оксана Керис

— Не выспалась? — участливо спросил Ярослав.

Она покачала головой. Выспалась. Но, с другой стороны, одна хорошая ночь не может исправить жуткий недосып последних дней. Что самое обидное — желание спать не проходило и после того, как лекция закончилась.

В кафетерии столики были рассчитаны на четверых. Второй и третий курс, разумеется, сели вместе, что было только на руку Насте. Тарасович ожидаемо унесся куда-то в глубины больницы вместе с нудным старичком, оставив своих подопечных обедать и обсуждать увиденное. Впереди у школьников были запланированы несколько лекций от работающих специалистов. Даже разрешат провести осмотр пациентов — именно поэтому практика так высоко и ценилась.

Из них шестерых Тарасович допускал до работы с реальными больными только Ярослава. У него был явный талант, можно сказать — дар, он словно подсказывал парню, как не навредить. А еще какое-то почти невероятное чутье на причины проблемы. Настя же должна была впервые осмотреть реального пациента, а не одного из пятнадцати “пациентов” в школьном госпитале. Это были специальные артефакты, которые могли сносно изображать простейшие заболевания — насморк там, отравление. Настя хорошо разбиралась именно в магических ядах, потому что по ним у нее был опыт работы — с ядами ее учила работать бабушка, она была лаборантом в госпитале Екатеринбурга.

— Волнуешься? — спросил Ярослав, заставив Настю вздрогнуть. — Ты очень бледная.

— Да? — удивилась Настя. — Странно.

Она достала из сумочки зеркальце и с ужасом уставилась на свое отражение. Физически ей просто хотелось спать, но при этом выглядела она не самым лучшим образом. Действительно бледная, сквозь слабенькое косметическое зелье проступали синяки под глазами.

— Со мной что-то не так, — с ужасом произнесла она. — Яр… я… я спать хочу. Со мной…

Она в панике вскочила, опрокинув стул, и тут же едва не упала, ударившись о край стола. Спать. Ей хочется спать. Ксению Иволгину нашли спящей, а Марина Солнцева попросту заснула в медпункте, не дождавшись врача.

— Тихо, Настя, — Ярослав подхватил ее под локоть, но девушку из-за страха била крупная дрожь и она тут же навалилась на него, вцепилась ему в жесткую ткань пиджака.

Тот ловко подхватил ее на руки и грозно рявкнул на старшие курсы:

— Срочно сюда Тарасовича! И Цыпаря!

Дверь столовой распахнул каким-то невербальным заклинанием, быстрым шагом прошелся по коридору, так же раскрывая на своем пути все двери, что огораживали разные отделы больницы. Следом за коридором со столовой шли помещения больничной лаборатории, и только потом начинались смотровые кабинеты. Ярослав занес ее в один из таких, пустой по случаю перерыва на обед, и усадил на кушетку. Заклинанием поднял спинку артефактной кровати, заклинанием же изменил температурный режим. Стало прохладно и этот холод немного привел Настю в чувства.

— Меня прокляли? — с ужасом спросила она.

Он шел так быстро, что испугалась даже Настя — она впервые увидела тихого Ярослава в таком состоянии. Поэтому и спросить решилась только сейчас.

— Я не знаю еще, — спокойно сказал он. — Но ты говори со мной и, на всякий случай, не вздумай засыпать. Я сейчас буду тебя сканировать заклинаниями, а ты их называй, ладно?

Настя кивнула. Ярослав тут же строго приказал ей:

— Говори, Ельская! Давай же, не спи! Ну, что я делаю?

Он взмахнул палочкой и Настя по противному чувству холодка по позвоночнику опознала невербальное заклинание, которое она сама пока так и не смогла разучить.

— Общее состояние организма. Что со мной?

Он сжал губы в тонкую ниточку и Насте захотелось разреветься. Тарасовича все не было, за дверью кабинета явно шептались их старшекурсники. Настя как-то лениво подумала, что быть Ярославу все же главой рода. Есть в нем это умение спасать жизни. Он тут же начал произносить и другие заклинания — в том числе и то, что сканировало ауру. И еще одно — то, что отмечало состояние магии пациента.

Посмотрел на нее затравленно так, испугано. А потом достал из кармана тонкий кругляш дорогущего артефакта. Такие нужны для увеличения магического резерва владельца. У хороших колдомедиков всегда есть подобные — вдруг случай будет слишком сложным. У Насти, разумеется, не было. Семья у нее не того масштаба, чтобы шестнадцатилетней дочери дорогущие артефакты в школу выдавать. Ярослав взял с полки тонкий серебряный нож, полоснул по ее ладони и сжал ее пальцы вокруг амулета. Зашептал кодовое заклинание, так что Настя едва могла его разобрать.

— Ты думаешь — поможет? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Не знаю. Ты должна быть в сознании для принятия артефакта, так что на Ксюше и Марине его проверить было нельзя, но…

Настя до боли сжала амулет в ладони. Теперь ее личный магический резерв стал вполовину больше. Теоретически, так проклятье будет дольше добираться до магического ядра.

— Спасибо.

— Только не засыпай, ладно? Давай, говори. Когда ты захотела спать?

И Настя говорила. Недолго, правда. Через пару минут Тарасович их все же нашел, ввалился в комнату вместе с главным колдомедиком, тут же запестрели заклинания, посыпались вопросы. Настя вцепилась в руку Ярослава мертвой хваткой — было очень страшно, а глаза просто слипались, язык ворочался с трудом.

Она старалась не заснуть, но даже страх не добавлял ей бодрости. Лениво думалось о том, что она может умереть. Это была страшная мысль, и Ельская плакала от ужаса, но сил не было даже на нормальную истерику — слезы просто сами лились по щекам. Она только чувствовала, как крепко Ярослав держит ее за руку. Недовольные разговоры Тарасовича и подоспевшего Цыпаря казались далекими, неважными. Другое дело — ладонь Ярослава и его льдистые глаза. Совсем рядом. Ближе, чем когда-либо раньше.

— Настя! Настя, не засыпай! Вот выпей еще зелья бодрости, — голос у Ярослава ломался от волнения.

— Ты так и не позвал меня на свидание, — сказала она, окончательно проваливаясь в сон.

* * *

Первой группе позволили пропустить занятия и переместиться в Киевский Госпиталь. Правда, в неполном составе. По правилам, покидать стены школы могли лишь те, кто не имеет долгов и низких оценок. Обычно к субботе все эти горы невыполненных домашних заданий удавалось разгрести, но это была пятница, и Катя, к ее сожалению, не успела сварить удовлетворительное зелье от поноса.

Эля отказалась идти сама — решила оказать моральную поддержку подруге, которой уж очень сложно давались зелья. Особенно те, где нужно было соблюдать строгие пропорции. Если неравномерно нарезать склизких болгарских улиток, то не получится даже удовлетворительное зелье, а Белая аккуратной никогда не была. Весь вечер четверга Катя старательно строгала тонкими ломтиками виноградинки,