Страна, которой нет - Kriptilia

Запись от 14.12.2038, "Красно-черный форум", плавучая зона "серой" сети

Фарид аль-Сольх, лингвистический консультант

Стоя под навесом, Фарид видел как зависает над посадочной площадкой и рушится вертикально вниз мелкий прыткий вертолет жайша. Сам он с детства летал на подобных с отцом, с дядей, но никак не мог привыкнуть: укачивало. Прилепи средство, вцепись в поручни и терпи, пока машина по невидимой спирали ввинчивается в небо, потом в землю, а в промежутке мелко, тошно, невыносимо вибрирует. Лучше, чем стоять в пробке или толкаться в автобусе? Какое там…

До конференц-зала он добрался на метро и был тем счастлив. Прохладно, свежо, скорость, в окнах мелькают огни, провода, странные конструкции. Девушки улыбаются, смотрят на мундир, опускают глаза – будто в первый раз увидели офицера. От этих взглядов и просыпаешься, с удовольствием, между прочим. И чувствуешь себя не кладбищенским гулем, а живым человеком, даже если читал почти до рассвета, а рассвет рано, а выходить нужно через час после него.

Двадцать Третий стоял поодаль, курил свою травяную дрянь – кто бы уже запретил все эти бесконечно полезные для здоровья самокрутки с неведомо чем, - тоже смотрел, как садится вертолет и по трапу сходит Штааль. Вот кого, наверное, не укачивает никогда.

Когда шеф подошел поближе и взглядом отыскал на краю посадочной площадки под солнечным козырьком своих, на лице у него появилось выражение, и от этого Фарид очень удивился.

- Ну что, мои химически нейтральные работники?..

- Здравия желаю, господин старший работник, - с пулеметной скоростью выпалил Двадцать Третий, как лигатуру написал, и подумав добавил, - сэр.

Кажется, "сэр" был уже лишним. Кажется, лишним было все.

- Вольно. Хотелось бы знать, господа работники, какая сила помешала информации о фильме - вместе с экспресс-анализом возможных последствий - обнаружиться в сводке новостей? - Валентин-бей был само доброжелательство.

- Я же говорил, - подумал Фарид. И не сразу понял, что думает очень громко. То есть вслух.

Образовалась секундная неловкая заминка. Штааль смерил обоих взглядом, слегка задержал его на уйгуре.

- Имран… - сказал он, и Двадцать Третий сразу как-то подтянулся, стал вдвое прозрачнее и тоньше. – Я так понимаю, в прайд вы наигрались.

Зарождения прайда Фарид не застал, но ему рассказали раз тридцать. Однажды инспектор Максум явился на службу в майке – само по себе безобразие и нарушение, - так еще и на майке красовались три горизонтальные черточки заглавной греческой xi и английская надпись «XC PRIDE». И тут неожиданно и без предупреждения в офис за какой-то надобностью зашел Валентин-бей. Узрел чудо, а его трудно было не узреть, уйгур длинный, майка оранжевая, надпись зеленая, покачал головой и посоветовал перевесить это сообщение на дверь вместо таблички «Аналитический отдел». Ребус разгадали не сразу.

В другой организации, может, и оскорбились бы - шеф одной фразой их в львицы переназначил. Здесь принялись играть. Вплоть до объявлений: "Перерыв на сон с 10 утра до 26 ночи", шестнадцатичасовый, как львам и положено, и "Работаю, не будить".

Но со временем приелось, наверное.

Имран молчал. Думал, что сказать. Или куда провалиться. Фарид, во всяком случае, размышлял именно о втором. Потому что получалось, что вчера весь день шеф не понимал - отчего на него все вокруг смотрят, будто у него лишняя пара мандибул отросла. А Фарид мог ему объяснить и не объяснил, даже не потому что развлекался, а по чистому недомыслию.

В другой организации это могло стоить… головы, пожалуй. Не Фариду. С его семьей по такому поводу никто связываться не стал бы, конечно, уволили бы – подстава, считай, предательство, но тем и ограничились. А Двадцать Третьему… Демирдере был турок, этот воздержался бы, а арабы обидчивые и мстительные, и не прощают такого. А здесь что будет? Отец как-то назвал Валентин-бея «Две Змеи», а почему – не объяснил.

Скверно вышло.

- Я был совершенно уверен, что вы уже в курсе и подыгрываете, - сказал Фарид. –Валентин-бей, простите, пожалуйста, но мы привыкли, что вы всегда все узнаете раньше всех.

- Да, - вздохнул Штааль. - Это отчасти моя ошибка. Но я надеюсь, что больше мне не придется сталкиваться с такой формой вежливости. И что все остальные будут уведомлены своевременно. - То есть сейчас же. - Потому что нам нужно работать, а сюрпризов на конференции и так больше, чем нам хочется. Восполнять от себя не придется. Да, - он обернулся уже в движении, - и перестаньте наконец нервничать. Вы беспокоите весь Улей.

К 20 году от радикалов было некуда деваться. От Эфиопии до Афгана, не говоря уж о всяком там Египте. Разумеется, количество жратвы было обратно пропорционально религиозному пылу, а уж грызлось это все между собой куда там паукам в банке. Нет, сунниты против шиитов и все вместе против талибов – это понятно, но они этим не ограничивались. Бить курдов тоже всеобщее увлечение, но это тоже еще даже не основной конфликт. А вот какие-нибудь там ортодоксальные исламисты Египта против фундаменталистов Судана... Причем без поллитры не разберешься, кто кому что отдавил, а с поллитрами стало туго. С туризмом, понятное дело, тоже, и чем дальше, тем хуже. Зато стало хорошо с полицией нравов, шариатскими судами, побиением камнями и бабами, замотанными в три мешка, для надежности. Между всем этим беженцы туда и беженцы сюда... и регулярно кого-то перевоспитывали. Лавочников камнями, лавки – бензином, ну, например, за любые книги с латиницей, за компьютерные игры. В Египте, помню, это была особо популярная тема – «подражание неверным». Причем самих неверных, например, русских, никто не трогал. А вот мальчишек, которые у нас выпрашивали сигареты, такой патруль полиции нравов как-то очередью положил прямо у входа в гостиницу... но, в общем, я не о том.

Году так к 25, когда от всего воинственного пыла остался только пшик, а натовцы разгуливали тут как у себя дома - и тут, и вообще от океана до океана, - фанатизм резко поубавился и вдруг выяснилось, что во всем виноваты радикалы, проповедники и ревнители веры. Довели мирный трудолюбивый исламский народ до ручки