Невеста вождя драконов - Милена Вин

Тихо рыкнув, Рейнард вошел одним резким, грубым движением, еще сильнее впечатав ее в бортик. Сердце застонало в груди вместе с Микой, она выгнулась навстречу мужчине, запрокинула голову, в наслаждении прикрыв веки. Улавливая дрожь ее тела, чувствуя, как оно слабеет, Рей двигался неторопливо, ритмично, продолжая ласкать губами кожу.

Его чуткие руки держали крепко, даря ни с чем не сравнимое ощущение безопасности. Разгоряченные тела были напряжены, но в то же время прикосновения, движения и запах доводили до сладкой истомы. Безумие норовило захлестнуть с головой, ведь Мика не понимала, как нежность может граничить со страстью, как страсть не осушает нежность и не превращает ее в грубость и насилие. Дрожащие руки цеплялись за шею суженого, будто в поиске опоры.

Гибкое тело, стоны сводили дракона с ума. Она была восхитительна в моменты исступления, и он, как заскучавший по женской ласке моряк, все не мог насытиться ею. Это безумное, недозволенное, неправильное удовольствие будоражило сознание; сладкий запах, запах утренней росы и полевых цветов — то, что умиротворяло его в обычной жизни, — умиротворяло и сейчас.

— Рей… Пожалуйста…

Он не смог сдержать усмешки, услышав очередную просьбу. Но в этот раз она была совершенно иной — более интимной, чувственной, вызывающей дрожь и приятную тяжесть в груди.

— Ты умоляешь, — произнес шепотом, наблюдая, как невеста жмурится, и чувствуя, как сильно сжимает его плоть. — Как я могу теперь отказать?

Он увидел слабую улыбку, украсившую ее губы, и внутри тотчас вспыхнуло странное чувство. Давно не испытываемое чувство. Все трепетало внутри, сердце грохотало и тяжко ныло.

— Какая ты красивая и… покорная.

Шепот, хриплый от возбуждения, обволакивал покрывшееся испариной тело. Это вынуждало стонать и сгорать от нетерпения. Рей усмехнулся, но почти сразу сильнее вжал ее в бортик, резко толкнувшись вперед.

От неожиданности в глазах заплясали искры. Микаэлла потерялась в ощущениях, задохнулась стоном, выгнувшись в спине, когда движения стали быстрыми и рваными. Жаркий от близости воздух проникал в легкие, горячил кровь, разносящую по венам какую-то новую сладкую силу. Еще несколько рваных толчков — и перед глазами все поплыло от вспыхнувших внутри, как пламя, ощущений…

Дрожь не утихала. Даже когда Рейнард опустил Мику в воду, придерживая за талию обеими руками, она дрожала и тяжело дышала, почти не моргая. Прислонившись спиной к бортику, он стиснул ее в объятиях и положил голову к себе на грудь, несильно сжав в кулаке мокрые пряди волос.

Вместо жара по телу разлились тепло и усталость — но не опустошающая, а легкая и приятная.

— Ты безумна. — Шепот дракона ощущался слишком остро. Но Мике нравилось слушать его и вздрагивать от горячего дыхания, касающегося ее кожи.

— Почему ты так решил?

— Потому что полное доверие граничит с безумием.

— В таком случае… — улыбнувшись, она медленно провела ладонью по его руке, с упоением ощущая, как напрягаются и бугрятся под пальцами крепкие, мощные мышцы, — ... ты тоже безумен.

Глава 36. Моя жизнь в твоих руках

Дни пролетали быстро, вспыхивали и угасали, точно фитили свеч. Мика не замечала, как ночь сменяла день. Но все они были наполнены теплом, словно только что вынутая из печи лепешка. Каждодневные прогулки у замерзшей реки напоминали девушке о том времени, когда ее семья была полной; когда отец уходил на охоту, а она сбегала втайне от матери следом за ним в лес, желая научиться стрелять из лука. Каждый такой раз заканчивался одинаково: мама отчитывала дочь, но на самом деле — Мика знала — она не злилась, а всего лишь делала вид, восхищаясь ее любознательностью и решительностью.

— Лови, лови! Он улетает!

Веселый смех Уны растелился по земле, укрытой снегом, и Микаэлла улыбнулась, наблюдая за тем, как Лейв пытается поймать ниточку от воздушного змея. Еще немного, и он устремился бы ввысь, к горам за рекой, но дракон ловко оттолкнулся от земли и в самый последний момент поймал нить. Генри, не сдерживая восхищения, ясно отразившегося на светлой мордашке, подбежал к мужчине и намотал нить вокруг своей кисти.

— Теперь точно не улетит.

Мике нравилось проводить с ними время и в особенности наблюдать за их подвижными играми, сидя в сторонке, у веточек пышной пихты. Рядом с Лейвом Уна казалась ей совершенно другой — открытой и живой. За две недели она расцвела и больше не выглядела такой хмурой и задумчивой, как раньше. А Генри наконец-то смог забыть о рутине, побоях и упреках; не только Мика, но и сам Лейв наслаждался его компанией. Девушке даже показалось, что он сильно привязался к нему за несколько дней... Мальчик словно привнес в жизнь дракона необходимое тому тепло, которое так умело дарила близость Уны.

Через день они должны были отплыть в Архану. Мика ждала этого путешествия. Ждала с нетерпением, борясь внутри с двояким чувством. Желание оказаться как можно дальше от берегов Вальгарда смешалось с тоской по прошлому. Какие бы мрачные воспоминания ни ютились в ее душе, среди них были и светлые — те, что родились до приюта. Они символизировали спокойствие и чувство принадлежности к холодному и серому Вальгарду.

Все эти дни Микаэлле не хватало только одного — долгих встреч с Рейнардом. Она понимала, что он был занят, и даже видела пару раз, как он покидал замок рано утром, а возвращался только поздней ночью. На свои расспросы она каждый раз получала от Лейва практически одинаковые ответы: как бывшему вождю Рею необходимо решить все накопившееся дела и уладить конфликты между поселенцами.

Но Мика не знала наверняка, действительно ли он целый день проводил в поселении, а спрашивать напрямую боялась. Ему было не до нее, и она прекрасно видела это во время ужинов, которые он никогда не посещал. Даже когда возвращался в замок раньше обычного, он предпочитал ужинать в одиночестве.

Сегодняшний ужин тоже прошел без него. Все покинули столовую, поблагодарив кухарку за вкусно приготовленное кушанье. Как и обычно, Генри захватил внимание Лейва и утащил его во двор, Уна предпочла отправиться отдыхать, а Мика осталась на кухне, чтобы помочь Агнес с уборкой. Вначале она отказывалась от помощи, как и в прошлые разы, но сдалась под напором решительного настроя девушки.

Микаэлла протирала миски сухой тряпкой, когда Агнес вдруг вскочила с табуретки и принялась судорожно вытирать о передник вспотевшие ладони.

—