Топтала - Андрей Алексеевич Бадин

— Я высказал свои домыслы.

— Кто после смерти Германа займет его место? — поинтересовался Алексей.

— Никто. Политиков и бизнесменов его масштаба в стране больше нет.

— Так что же, ваша компания исчезнет?

— Нет, простоим некоторое время на его идеях, но будем искать молодых стратегов. Благо Герман об этом заранее позаботился. Создал на конкурсной основе курсы молодых предпринимателей. Вел отбор лучших студентов во всех ВУЗах страны, посылал их учиться за границу. Вот вам еще одно проявление его стратегической мысли. Готовил себе и мне смену. Понимал, что рано или поздно нам придется уйти на покой, и ему очень не хотелось, чтобы компания, наше детище, плод многолетнего труда развалилась, лопнула как мыльный пузырь. У нас работают молодые талантливые парни, на всех ступенях бизнеса, и им продолжать наше дело.

— Никто из этих молодых и талантливых не мог его… Чтобы быстрее занять его место.

— Нет. Мы людей проверяем, готовим, и, как я вам уже сказал, они только смена. К оперативной информации они пока не допускаются, права слова не имеют. Надо многолетним самоотверженным трудом заслужить высокого поста и огромных денег, которые этот пост сулит. В условиях конкуренции, но не с руководителем, а между собой.

Алексей и Михаил смотрели на вице-президента, на его седые волосы, лицо в морщинках, на глаза усталого, немолодого человека, подумывающего об отдыхе и покое. В глазах проглядывалась озабоченность, тревога и скорбь. Герман был его компаньоном, другом, и Копысов, потеряв его, сильно страдал.

Опера распрощались с вице-президентом, вышли из здания, сели в машину и помчались в управление.

Глава 13

Получив ориентировку на Петровского, Сергей решил последить за ним, в надежде, что тот выведет на сообщников. Он поел в Макдоналдсе, прихватил с собой несколько гамбургеров, минералку и поехал в центр, на Сретенку, где находилась квартира режиссера. Краснов поставил машину напротив подъезда на противоположной стороне, поудобней устроился в кресле, включил музыку и стал ждать.

Он видел желтый «Лотус» у входа, с номерами, соответствующими номерам клиента, и надеялся, что Расписной дома — так окрестил режиссера Сергей. Он приготовился провести в дозоре несколько часов, но вдруг подъездная дверь открылась, и на пороге появился объект слежки. Он был в легких кремовых брюках, белых ботинках, светлой шелковой рубахе. В руке лежала борсетка, на поясе висел сотовый телефончик, левое запястье сжимал браслет часов, а правое — толстая золотая цепь. Такая же болталась на мускулистой шее. Рубаха была с коротким рукавом и на предплечьях виднелись разноцветные наколки. Красовался и дракон с девушкой.

«Модник да и только», — подумал сыщик, глядя на вальяжного надменного парня. Тот вразвалочку проследовал к «Лотусу», щелкнул сигнализацией, отворил дверцу, плюхнулся в кресло, завел двигатель и устремился в образовавшуюся брешь между машинами. «Мерседес» сыщика последовал за ним.

Они колесили по городу без толку и умысла около часа, и Сергей не понимал, зачем Петровскому это нужно. Тот ехал и ехал, нигде не останавливался, но и от возможной слежки оторваться не пытался. Создалось такое впечатление, что он просто катается. Сергей следовал за ним неотступно, не упускал его из виду, но и не приближался.

И вот наконец Расписной приехал на Лесную улицу, что в районе Белорусского вокзала, и встал у бордюра. Из припаркованного сзади «Фольксвагена» вышла высокая дама в черном и села в «Лотус». Шляпка, черный парик и темные очки скрывали лицо, но Сергей узнал Анну Фрейн. Узнал по прекрасной грациозной походке. «Лотус» рванул с места и, лихо маневрируя, скрылся за машинами.

Спортивные кары ниже обычных, и в потоке их легко потерять. Следить Краснову стало тяжелее, но он не отставал. Многолетний опыт оперативной работы даром не пропал.

«Лотус» несся по городу с умопомрачительной скоростью, обгоняя одну машину за другой. На поворотах он ехал с заносом и свистом шин об асфальт. Сергей жалел «Мерседес», на виражах притормаживал, боясь вылететь на тротуар. В этом случае слежка оказалась бы законченной.

И вот беглецы выехали за пределы города и понеслись по Ленинградскому шоссе. «Лотус» понемногу удалялся, почти скрылся из виду и детектив начал нервничать. Упускать Петровского не входило в его планы — слишком много зависело от этой погони. Наконец он плюнул на все, нажал на педаль газа и погнал так, будто преследовали его. Через минуту он снова увидел впереди низенькую широкую иномарку цыплячьего цвета и успокоился.

Погоня продолжалась уже час, и машины уехали от Москвы на сто километров.

«Куда они гонят, — думал Сергей, — в бега собрались, что ли? Дача Анны находится совсем в другой стороне, а у Петровского по документам она в Томилино».

А двигались они в дом, снятый режиссером на лето. Но Сергей этого пока не знал.

Через несколько минут «Лотус» сбросил скорость и свернул с трассы на проложенную в лесу асфальтовую дорогу. Поселок «Медное» — прочитал Сергей на придорожном указателе.

Краснов не отставал, но старался на глаза седокам преследуемым не попадаться. Держался в отдалении. Те въехали в небольшой поселок без названия и остановились у высокого кирпичного добротного забора. За ним виднелась крыша высокого особняка.

Сергей тормознул в начале улицы, заехал за куст, остановился и стал наблюдать.

Петровский вышел, отпер ворота, сел в машину и вкатился на участок. Воротины захлопнулись и скрыли наблюдаемых из виду.

Сергей помедлил немного, потом включил скорость и покатился по улице. Напротив дома приостановился, осмотрел забор, проехал дальше и встал за кустом. Взял с собой камеру, оружие, запасные аккумуляторы и вышел.

Закрыв дверцу, направился к особняку, дошел до высокого кирпичного забора, а потом вдоль него. В зарослях боярышника залез на забор и перемахнул на участок.

— Лишь бы собаки не было, — прокряхтел он.

Оглядев участок и не заметив признаков четвероногих хозяйских друзей, пригнулся и побежал к застекленной веранде.

Дом был большой, красивый, но ему недоставало той дороговизны и роскоши, сквозящей в каждом камне Фрейновского особняка.

Тихо ступая, Сергей подошел к распахнутому окну веранды, и, заглянув в него, увидел Анну и Петровского, сидящих в креслах возле невысокого стеклянного журнального столика. На нем возвышалась бутыль шампанского, а в вазе лежали фрукты. Коробка конфет завершала композицию.

Краснов следил из-за занавески, не боясь, что его заметят. Режиссер откупорил шампанское и наполнил высокие хрустальные бокалы. Анна сняла черный парик, очки, отстегнула длинную юбку, стянула блузку и осталась в коротком тонком обтягивающем ее прекрасное тело платье. Оно поблескивало чешуйками, как змеиная кожа, и делало Анну еще прекрасней.

Распустив светлые волосы, она взяла пальцами с длинными черными