Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - Джон Лайдон

На одном концерте в Карфилли снаружи пели псалмы, решив, что мы в буквальном смысле Антихрист. «Алло? Нет! На самом деле я рассматриваю себя как своего рода Спасителя, думаю, что вы все неправильно поняли! Настоящий Антихрист – это религия!» Людей очень трудно заставить это понять, когда ими манипулируют газетные заголовки и читают они не дальше передовиц с хорошо подобранными фотографиями, выставляющими тебя в дурном свете. Пресса действительно пишет то, что хочет.

В туре царило такое полное отсутствие деятельности, что я даже попробовал героин. Лень создает невероятно негативные ситуации, мы знаем это из опыта любого подростка.

Я никогда не хотел наблюдать, как судьбу любой группы рушит шлейф героина. Если вы любите музыку так же сильно, как я, то можете заранее предвидеть все эти проблемы, потому что учитесь на эскападах известных рок-звезд и передрягах, в которые они попадают. Как ни старайтесь, оторвать людей от героина не удастся. Это поцелуй смерти, нечто подобное я наблюдал в случае с Эриком Клэптоном. Я не основывал свое отвращение к героину на страхе перед неизвестным. Это было просто – типа, эй, посмотри, что случилось с этим торчком.

Сидя без дела, я думал: «Я хочу знать, что это такое – самое большое табу. Я знаю все тревожные признаки, но все равно не могу проповедовать против, пока не попробую товар». Поэтому я и попытался сделать это с Джерри Ноланом, барабанщиком The Heartbreakers, – я думал: «С таким-то именем он, должно быть, ирландец. Что может пойти не так».

Я возненавидел это. Тебя тошнит. Какой в этом смысл? «Да нет, старик, если ты будешь продолжать принимать его, то преодолеешь тошноту». А с чего бы мне желать ее перебарывать? Другие говорили мне, что у них сразу случается приход и им это нравится, нравится то ложное чувство безопасности, которое героин создает в твоем мозгу. Это мило, но то, чем вы реально занимаетесь, – это бегство от творчества. Героин полностью убивает в тебе творческое начало. Ты делаешь себя бессмысленным. У тебя больше нет любви к миру. Все твое внимание круглосуточно, безотрывно уходит на поиски новой дозы. И это, по-моему, гораздо более тяжелая работа, чем любая занятость с девяти до пяти. И в конце концов ты неизменно столкнешься с дилеммой: как оплачивать эту ситуацию, то состояние, к которому ты так привык? Вот что может случиться с таким парнем, как я. «Ну, нет, это не для меня».

Гастрольные концерты «Анархии», которые все-таки состоялись, были ужасны. В Плимуте в то время шла война между местными скинхедами и моряками, и, конечно, наш концерт послужил прекрасным фоном. Мы просто очутились посреди всего этого, и на нас обрушились все проблемы. Пресса подала это так, будто мы спровоцировали бунт, что было весьма далеко от истины. Наоборот, я пытался заставить эти воюющие группировки заключить перемирие. Типа получите удовольствие от музыки вместо того, чтобы ссориться и разделяться.

Во многих случаях на таких концертах мне это удавалось. Я давал им одну конкретную цель, которую все бы одинаково ненавидели. Это был Джонни Роттен. Если драки не миновать, займитесь мною. Ты выходишь и подогреваешь толпу, буквально противостоишь каждому человеку в зале. И это прекращало драку. Для меня это был успех. Единственное, чего я реально боялся, выходя на сцену, – это тишины. Вот самый большой враг, с которым только можно вступить в схватку.

Все началось, кажется, с концерта в Карфилли, где собрались эти христиане со своими религиозными лозунгами «Когда мир превратится в гниль»[152]. Внезапно наше имя всплыло в парламенте. Возглавил атаку член Совета Большого Лондона от партии тори Бернард Брук-Партридж, который и выдвинул обвинение. Однажды вечером я увидел, как он проповедовал в шестичасовых новостях. «Э-э-м-м-м, это должно быть остановлено… Э-э-м-м-м, это падение общественных устоев…» Ну, или типа того. Какая глупость! Всего лишь ребячество.

Самое смешное, что много лет спустя у меня появился друг, который присоединился к масонам, а Брук-Партридж, очевидно, возглавлял именно этот орден, и не мог сказать обо мне ничего, кроме хорошего. Как и все политики. Нравится им оседлать своего любимого конька, но на самом деле несут чушь собачью. Они ни во что не верят. Мы были просто легкой мишенью, кучкой дерзких мальчишек из рабочей части Лондона, которые взвились ракетой и были легко сбиты.

Очевидно, это случилось уже после того, как я побывал на ночной пьянке с Джереми Торпом. Быть может, именно это все и спровоцировало, однако мысль о том, что Брук-Партридж объявит нас врагами общества и попытается спланировать наше падение, была в высшей степени абсурдной, поскольку на самом деле законы, на основании которых они устроили слушание, очень загадочны.

Как может парламент в конце двадцатого века вновь одобрить «Закон о повешении предателей и государственной измене»? Они и не могли. Поэтому загнали себя в угол и выглядели чертовски глупо. И, откровенно говоря, это придало еще больше силы моему локтю. Джонни Стронгбоу[153]!

С тех пор я понял, что эти учреждения, которых мы все так боимся, – в значительной степени безголовые цыплята, и с ними можно бороться, если мы когда-нибудь объединимся и точно сформулируем общую цель. Но именно рассеянность, личная неприязнь и ревность останавливают все движения. И я не говорю здесь о движениях, которые пропагандируют насилие. Я просто имею в виду, что если вы хотите изменить ситуацию к лучшему – это на самом деле возможно.

В конечном счете ты перестаешь их бояться. Да, временами тебя охватывает беспокойство, ты думаешь: «О, боже, они собираются меня посадить» или что-то в этом роде, – но знаете, учась на этом опыте, ты достигаешь точки, когда уже все равно, посадят тебя или нет. Это ничего не меняет, на самом деле это просто заставляет их выглядеть глупее – так что не изображайте жертву. И не позволяйте себе быть жертвой или управлять вами тем, кто, на мой взгляд, всего лишь плохо воспитанные, избалованные дети.

«Что вы хотите мне сказать? Почему вы не даете нам работу и достойный образ жизни, ублюдки? Вы намереваетесь заткнуть мне рот, потому что я нахожу экономическую ситуацию, в которую вы поставили страну, проблемой? И используете при этом штуку, которую так любят поддерживать на Западе, – демократию! Ух ты – право говорить то, что нужно, чтобы подняться и быть подсчитанным». Просто потрясающе! Разве я не проделал дырку в этом пузыре? Серьезно, ОГРОМНУЮ дыру. Я обнаружил, что это все абсолютная неправда. И я с этим не смирился. И все равно победил. Итак, мальчики и девочки всего мира, Джонни