Девять с половиной - Марина Рыбицкая

   Я обвела безумным взглядом разрушенную кухню, дернула левой щекой и правым глазом, сжала зубы и начала очистку территории от захватчиков.

   Ровно через десять минут весь мусор стоял за дверью вместе с помятым и посыпанным мукой ОМОНом на крыльце. В последнюю минуту я опознала Максима Александровича и втащила в дом, потому что после моей уборки мужики только дергались, почесывали разные части тела и нервно оглядывались. А маскировочная мазь из муки, битых яиц и подсолнечного масла надежно прятала их личности ото всех, включая их же самих!

   – А-а-а, – заикнулся Тимыч, если судить по голосу и росту. Остальное опознанию не поддавалось.

   – Нет! – не повелась я на провокацию, вручая каждому мешок с мусором.

   – И-и-и, – влез в нашу беседу разговорчивый Андрюха.

   – Это не ко мне, – отрезала я. – Это к маме.

   – А что происходит? – вклинился один из дежуривших около дома курьеров.

   – Мы тут в фехтовании упражняемся, – любезно пояснила я, глядя на беднягу голодным взглядом амазонской пираньи, которая породнилась с анакондой.

   – А мука зачем? – удивился парнишка, что-то почесывая под вязаной шапкой. Я затруднялась назвать это головой.

   – Ты что, не знаешь правил? – возмутилась я, спихивая с крыльца всю команду. – Если начинаешь проигрывать, то возьми биту и посыпь всех мукой для опознания.

   – А-а-а, – купился курьер, светлея крысиной мордочкой. – И кто победил?

   – А что, не видно? – обиделась я, отвешивая солидный пинок последнему, чтобы придать ускорение первому. Курьеру: – Ты там своим скажи, что я сейчас в дом сгоняю и новый мешок муки принесу. И меда с подсолнечным маслом. И перьев. Начнем разминаться с вами, а то все застоялись.

   – Мы люди подневольные, – отпрянул парнишка. – Нам сказали доставить – мы доставляем.

   – А ты своему нанимателю скажи, что работа зело вредная, – посоветовала я, счищая с футболки, покрытой разноцветными пятнами, яичную скорлупу. Футболка от этого чище не стала, зато куртка курьера стала чуть грязнее. Мелкая пакость, а как душа радуется! – И вы требуете прибавку к зарплате и образуете профсоюз…

   – Хорошая идея, – обрадовался парнишка, срываясь с места.

   – Ты своим скажи, что тебе в разведку больше нельзя! – крикнула я вслед. – У тебя нервная система слабая!

   После этого я стояла на крыльце, облокотившись на перила, и с удовольствием наблюдала, как срываются с места и исчезают в тумане ежики, не нашедшие лошадь.

   Когда вымелся последний, то во двор въехал навороченный джип, из которого вылез приснопамятный Алексей Степанович с громадным букетом.

   – Здравствуйте, Эля! – крикнул он мне издалека. – Прекрасно выглядите.

   – У вас близорукость? – любезно поинтересовалась я, размышляя, что если я сейчас выгляжу хорошо, то как я выглядела на приеме? И как я должна выглядеть плохо?.. Пропахав с гектар горной породы наманикюренными руками?

   – Нет! – улыбнулся пожилой симпатичный мужчина, добираясь до меня и вручая букет. – Вы в любом виде привлекательны. Просто в каждом по-разному.

   – Точно, – кивнула я головой. – Сейчас – как пугало. Мило.

   – Сейчас, – поцеловал мне ручку Алексей Степанович, измазавшись в муке, – как женщина, занимающая домашним хозяйством.

   – Вам точно нужны очки, – фыркнула я, пребывая не в самом радужном настроении. – Или линзы. На данный момент я занималась очисткой территории от постороннего мусора и сухостоя.

   – Кого именно вы подразумеваете под сухостоем? – добродушно полюбопытствовал Алексей Степанович, не сводя с меня заинтересованного взгляда.

   – Всех, кто стоит и сохнет по мифической мне! – отрезала я, отбирая конечность и на всякий случай пряча за спину.

   – Значит, вы не верите в любовь с первого взгляда, Эля? – поднял темные брови мужчина.

   – Я даже со второго не верю, – просветила его я. – Когда-то я слышала одну теорию и взяла ее на вооружение…

   – Не поделитесь? – вкрадчиво спросил собеседник, ненароком пододвигаясь ко мне поближе. – Может быть, я тоже возьму ее на вооружение.

   – С удовольствием, – заверила я, упорно отодвигаясь в сторону. Крыльцо у нас большое, и танцевать друг от друга мы могли очень долго. Эдакое неудовлетворенное танго двух страждущих душ. Одна душа стремилась к сложению, другая к дробям. – Значит, так. Где-то когда-то рассматривался вопрос «что такое любовь?» с привлечением разных профессий. Начали обсуждение с того, что сделали вывод: «Любовь – это болезнь, которая требует постельного лечения».

   – Справедливо, – кивнул Алексей Степанович.

   – Не совсем, – хмыкнула я. – Потому что с точки зрения врача – это работа, так как затрачивается куча энергии.

   – И это так, – согласился Алексей Степанович, следуя за мной по крыльцу.

   Я отгородилась букетом и ласково улыбнулась его шоферу. На всякий случай. Для моральной поддержки. Да, вот такая я коварная!

   – На это заявление возмутился инженер, – продолжила я, наблюдая, как шофер раздумывает, а нужна ли ему эта работа? – Заявив, что если главный агрегат стоит, то это процесс.

   – Я как-то об этом не думал, – озадачился Алексей Степанович, останавливая свой гон. – Хотя имею инженерное образование.

   – Повышайте квалификацию, – посоветовала я, одним глазом следя за шоферскими муками: любовь или деньги. Пока побеждало благоразумие. Жить хотелось, и, главное, жить хотелось с зарплатой. – Тут влез прокурор и заявил, что какой же это процесс, если один дает, а другой берет? Это взятка!

   – А если оба дают? – озадачился Алексей Степанович.

   – Это уже извращение! – отрезала я, тыкая в него букетом.

   Должно же у меня быть оправдание, почему я собираюсь выкинуть эту икебану на помойку! Сейчас доведу и ее, и хозяина до состояния гербария – и всем будет приятно и понятно. Главное, чтобы вопросов не возникало.

   – Не скажите, Эля, – не согласился Алексей Степанович, отводя в сторону поникшие розы. – Отдавать очень славно.

   – Тогда пожертвуйте свое состояние бездомным, – предложила ему я, делая скачок назад.

   – Н-у-у… – задумался собеседник. – Они его потратят, и на одного бездомного станет больше. Зачем пополнять их ряды? Так что там дальше?

   – Демагогия, – фыркнула я. – Прокурору возразил адвокат, который указал, что какая же это взятка, если оба удовлетворены? Это искусство!

   – Это действительно искусство, – загорелся Алексей Степанович.

   – Не с точки зрения актеров, – остановила его я. – Здесь обычно нет зрителей и аплодисментов. Следовательно, это наука.